Встречи с амурским тигром - Сергей Кучеренко

Тело полосатого властелина состоит из крепчайшего скелета и до совершенства натренированных мускулов. И нет ничего удивительного в том, что матерый тигр со стокилограммовой добычей в зубах способен не просто легко шествовать по тайге, но и бежать, и прыгать, и взбираться на кручи. Для него не составляет особого труда уволочь лошадь или корову на сотни метров, а с кабаном в пасти перемахнуть через забор. В литературных источниках об этом звере нередко можно прочесть такое:

«Тигр взял в зубы девятипудового кабана, как охотничья собака берет подстреленную утку, и понес на крутую гору, не задевая за землю».

Тигр легко лазает по кручам и отлично плавает, причем свободно преодолевает даже такие громадные реки, как Амур. Забуреломленная тайга его не страшит, однако ходить он предпочитает по зверовым тропам и лесным дорогам, вдоль рек, по льду, по гребням хребтов с хорошо просматриваемыми склонами. В движении он спокоен и нетороплив, а вместе с тем скор и умел. Ходит наш герой легко, непринужденно и весьма грациозно, голову нередко держит полуопущенной, словно о чем-то глубоко задумавшись, и при этом высматривая следы. По лесу тигр передвигается удивительно бесшумно, то и дело останавливаясь для изучения обстановки. Любит взбираться на скалы, обрывы и другие «высокие точки» и подолгу там лежать или сидеть, обозревая свои владения. Особенно на сытый желудок.

Как охотник тигр считается наиболее совершенным. При поисках добычи полагается в основном на удивительно острое зрение и тонкий слух. Отлично видит ночью. Обонянием он как бы не наделен, но, тем не менее, добычу чует за сотню-другую метров, а запах следов улавливает даже через несколько часов после прохода животного. Ну а «орудия его промысла» — зубы и когти — по мощи и ловкости не менее смертоубийственны, чем, скажем, пасть крокодила или акулы.

Это один из самых умных зверей. Он необыкновенно хитер, способен оценивать сложившуюся обстановку и предвидеть события. У него развитая интуиция, прекрасная наблюдательность, крепкая память. Во всех его действиях просматривается своеобразная продуманность, граничащая с разумностью в человеческих понятиях.

Несмотря на кажущуюся свирепую беспощадность и кровожадность, амурский тигр довольно добродушен и миролюбив, чего нельзя сказать о его бенгальском или индокитайском собратьях. И к человеку он вполне терпим, «взаимодействуя» по принципу: «Нас не тронешь — мы не тронем, а затронешь — спуску не дадим». Более того, иногда этот грозный хищник проявляет желание позабавиться с перепуганным человеком, и даже как бы приглашает его поиграть… Однако и при этом он остается потенциально опасным, причем поведение его далеко не всегда предсказуемо и объяснимо.

Он довольно чистоплотен и постоянно приводит себя в порядок, при этом облизывает волос и чистит его лапами точно так же, как и наши домашние мурки. И все же у него сильный, неприятный, типично кошачий запах, и чем старее и крупнее особь, тем крепче она пахнет. Нет на земном шаре другого зверя, запаха которого боялось бы все живое больше, чем тигриного. Из десятка самых отважных собак, смело атакующих даже матерых медведей, не более двух выдерживают «дух» тигра. Хищник отлично знает это свое слабое место и потому при скрадывании замеченной добычи стремится зайти с подветренной стороны.

Амурские тигры в сравнении с южными сородичами довольно молчаливы. Молча набрасываются они и на добычу. Лишь в случае сопротивления жертвы, скажем, умеющих постоять за себя медведей и кабанов-секачей, хищники стремятся парализовать их ревом — громким, протяжным и жутким, от которого кровь стынет в жилах, волосы вздыбливаются и разум мутится. Обозленные тигры рычат глухо и вроде бы тихо, в ярости же издают знаменитый кашляющий рык, от которого замирает не только все живое, но, кажется, и деревья, и сопки, и даже небо.

Однако умиротворенный и довольный тигр в сообществе соплеменников мурлычет почти как кошка, только куда громче. В испуге глухо ухает, при желанных встречах издает своеобразное «уфф, уфф», что означает приветствие. Заневестившаяся тигрица при поиске друга сердечного ревет своеобразно и азартно. А вот тигрята так реветь не могут, и даже мурлыкать. Лишь в полугодовалом возрасте они начинают приветствовать возвратившуюся мать, сильно и громко выдыхая воздух и взревывая.

Мимика тигра богата и разнообразна. Его настроению соответствуют и размеры почти черного зрачка: чем злее этот зверь, как, впрочем, и многие другие, чем агрессивнее и решительнее, тем сильнее расширяется зрачок. Хвост тоже определенно и недвусмысленно выражает настроение и намерения хищника. В спокойном состоянии он опущен, с плавно загнутым кверху концом, кстати, всегда черным. У злящегося и волнующегося зверя он извивается в горизонтальной плоскости, при изготовке к нападению — в вертикальной. Атакующий тигр как бы описывает приподнятым над спиною хвостом конус. У яростного хищника уши прижаты, а шерсть на загривке вздыблена.

Тигр — истый приверженец горных кедрово-широколиственных лесов, являющихся также излюбленным обиталищем кабанов с изюбрами. И нет для него места краше, чем знаменитая уссурийская тайга. Всевозможные лесные «неудоби», а тем более безлесье — не для него. Размеры же «персональных» владений определяются обилием потенциальных жертв: чем их больше — тем меньше площадь территориальной собственности. У взрослых самцов она достигает восьмисот, даже тысячи квадратных километров, у самок — триста-четыреста. Но чаще амурские тигры довольствуются площадью угодий в два раза меньшей.

Участки усердно маркируются и ревностно охраняются. И все же при использовании территории тигры не столь между собою враждебны, хотя известны случаи жестоких побоищ хозяев с пришельцами. Гораздо чаще приходилось встречать в одних и тех же обиталищах и двух-трех самцов и столько же самок, не проявлявших признаков нетерпимости. В норме же на просторном участке самца законно проживают две-три тигрицы.

Распределение амурских тигров по современному ареалу и по сию пору изучено лишь приблизительно. В удобных, богатых копытным зверем местах этих хищников и теперь много — в среднем по одному на сотню квадратных километров. Располагаются они на южном Сихотэ-Алине, по Бикину и Уссурке, в средней части бассейна Хора и на Мухене. На северном же Сихотэ-Алине и его восточном макросклоне от Самарги до Тумнина этих зверей гораздо меньше.

Природой им предопределено жить оседло, и чаще всего где владыка тайги родился и вырос, там и закончит свою бурную жизнь. Бродяжничество свойственно изгоям да молодым самцам, ищущим свое место под солнцем. Однако и «состоятельные» тигры иногда предпринимают дальние вояжи. Правда, временные. Скажем, при массовых откочевках кабана, в многоснежье, исчезновении покоя, обширных затяжных пожарах. Но, путешествуя, они все время мечтают вернуться в родные пенаты.