Эпоха Пятизонья - Михаил Белозеров

– Погоди… не доставай! – командовал старший сержант Хамзя. – Я сам, а то раздавишь… испортишь хорошие вещи… там колбаса, наверное… изюм… я изюм люблю… а лучше семечки. Здесь, на Земле, чудные семечки. Я один раз ел. Я тебя тоже угощу, ты не думай, я не жадный.

Костя со своим дробовиком модели АА-24 почувствовал себя против него примерно так, как индеец с луком против кремневых ружей. Завалю, если только очень и очень повезет, подумал он.

Первым, кого увидел старший сержант Хамзя, была кошка Дуся, точнее, ее глаза. Они светились в темноте, как два зеленых прожектора. Хамзя, конечно же, видел земных кошек, но не знал свойств их глаз. Он так и замер с поднятой ногой, приняв зеленый свет за нечто опасное. Это дало возможность Косте переместиться на шаг влево, и тут кошка Дуся выгнулась, запыхтела, напряглась и завыла диким голосом. Она никогда не видела «богомолов», и ее ужасу не было предела. В довершение ко всему она выпустила когти и вцепилась в плечо Кости со всей кошачьей дури. Даже хваленый комбинезон не выдержал ее когтей. Костя от боли дернулся, словно ему в плечо впилась змея, и первый выстрел, направленный в икру Хамзе, пришелся мимо.

Вот то, чего я все время опасался, пронеслось в голове у Кости, пока он передергивал затвор.

Старший сержант Хамзя, как опытный боец, начал уходить с линии стрельбы, одновременно направляя в сторону зеленых кошачьих глаз «пермендюр», но ни переступить через Костю, ни тем более выстрелить он не успел – сказывалась травма низа живота. «Бах!!!» Страшная боль пронзила его. Опорная нога лишилась мышцы из симбонановолокна. Он стал заваливаться набок, все еще стараясь поймать в прицел фосфоресцирующие глаза кошки Дуси и почему-то думая, что провалился в яму. Однако от грохота выстрелов Дуська возьми и сигани в развалины. Верка бросилась следом. И это было хорошо, потому что она не видела, как добили старшего сержанта Хамзю. И хотя тот принадлежал к расе «механоидов» и, стало быть, не обладал душой, но картина смерти даже «механоида» не предназначалась для слабой девичьей психики. Впрочем, если бы не Амтант, Костя не справился бы с Хамзей. Самое большее, на что он мог рассчитывать, – это обездвижить его. К счастью, в ближнем бою «богомол» оказался совершенно беспомощным, как мамонт против толпы троглодитов, которые побеждали копьем и умением.

Костя успел выстрелить еще один раз, целясь в другую ногу, но стальные щитки, прикрывающие голень, уберегли мышцы от картечи, и Хамзя, стоя на колене, взял упреждение и выстрелил, причем из обоих стволов сразу. Если бы Костя никогда не имел дела с «богомолами», то он наверняка погиб бы, но он просто упал вперед, и два огнедышащих шара пронеслись над ним, врезались в развалины и подняли столб дыма и пепла. И следующего залпа в упор он тоже избежал, откатившись в сторону, хотя у него заложило уши, а в голове зазвонил колокол. А потом вдруг наступила гробовая тишина. Костя, не глядя, вскинул дробовик, два раза выстрелил в упор и увидел, что старший сержант Хамзя стоит на одном колене, безвольно опустив руки и покачиваясь, а из его груди вырывается столб пламени. Может, это и была его душа, вместе с которой выгорала биоэлектронная начинка. Тут Костя понял, что своим спасением обязан Амтанту, который держал «пермендюр» все еще направленным на старшего сержанта Хамзю. Ствол «пермендюра» курился, а физиономия у Амтанта была самая что ни на есть счастливая. Отвел он душу – расправился с ненавистным сержантом!

– Молодец! – крикнул Костя. – Здорово ты его, очень-очень здорово! И очень ко времени! Больше не стреляй, не надо, побереги… – Он не успел договорить.

Старший сержант Хамзя, от которого остался один металлический каркас, рухнул лицом вперед, как Родосский колосс, едва не придавив Костю.

Во все стороны полетела пыль и мелкие камни.

– Отцепляй «пермендюр»! – сказал Костя, не дожидаясь, когда над телом старшего сержанта опадет пламя и рассеется пыль.

Больше всего он боялся, что на звуки выстрелов и столб пыли сбегутся «богомолы», «жабаки» «нитридо-платиноиды» и «протеиновые матриксы». Воюй после этого с толпой!

Амтант пришел в себя:

– Хозяин…

– Что? – спросил Костя, возясь с «пермендюром» старшего сержанта Хамзя.

– Простите меня…

Откуда-то вынырнул Серега Гнездилов и с восхищением произнес:

– Здорово ты его!

– Это не я, – ответил Костя. – Это Амтант… – И подмигнул ему.

Амтант понял, что его простили, и расплылся в улыбке.

– Твой знакомый что ли?

– Ну, в общем-то… Друг, можно сказать…

– Да… хозяин, – подтвердил Амтант, с лица которого еще не сошла счастливая улыбка.

– Хороший друг! – восхитился Серега Гнездилов, оглядывая Амтанта с ног до головы. – Хотел бы я иметь такого друга. Но все равно я бы так не смог! – добавил он, отцепляя «пермендюр» с правой руки сержанта Хамзя. – Это ж надо – завалить такую машину! Это ж надо! – твердил он, возясь с тугими ремнями.

Костя оглядел неподвижную тушу Хамзя. Действительно, повезло несказанно.

* * *

Закона подлости еще никто не отменял. Не успели они отцепить «пермендюры», как затряслась земля.

– Вера!.. – в ужасе крикнул Костя.

– Я здесь!

Верка вынырнула из развалин, прижимая к груди кошку. Перепачканная, взъерошенная, но счастливая. Глаза ее горели голубым огнем, а распущенная коса развевалась, словно боевое знамя.

– Пулей беги к Тайницким воротам!

Костя боялся лишний раз взглянуть на нее, чтобы не изменить решение.

– Зачем?! Я не могу! – Она в знак протеста перекинула косу со спины на грудь. – Я останусь здесь!

– Я тебе говорю, беги к отцу и уходите домой!

– А ты?..

– Что я? – Костя мельком взглянул на «тарелку».

Ему показалось, что она словно бы парила над землей: то ли свет под ней сделался ярче, то ли она действительно приготовилась взлетать. Он снова посмотрел на Верку.

– Ты… ты… ты… – она не знала, как сформулировать мысль, – ты пойдешь с нами?..

Господи, – подумал он, я еще не знаю! Но мысль остаться в семнадцатом веке взбудоражила его воображение. Это ж сколько всего можно там накрутить – скорректировать историю, чтобы в России потом лучше жилось, технологий всяческих напридумывать, оружие, электричество завести, флот построить, обогнать в развитии весь белый свет, царю-батюшке помочь. Но одновременно ему в голову пришла другая мысль: этот же самый царь-батюшка посадит тебя на кол как колдуна и чернокнижника, и все дела. У него аж мороз по коже пробежал от такой провидческой мысли. Будешь ты там, как белая ворона, и врагов у тебя будет немерено, и не поможет тебе никакой «анцитаур». Может, он в семнадцатом веке вообще работать не будет! Единственный огромный плюс – Верка Лопухина. Но долго ли я в нее еще буду влюблен, неизвестно. Поставят на конюшню за лошадьми ухаживать. Все это пронеслось у него в голове в мгновение ока.

– Я не знаю! – крикнул он. – Видишь, какая заваруха! Беги!

– Еще чего! – воскликнула она.

Черт! Может, это и есть то, чего я искал всю жизнь? – подумал он, не зная еще, что он точно так же прав, как и не прав, что все в жизни равнозначно, если отнестись беспристрастно, что миром правит случай, а не воля.

Топот приближался. Вот-вот должны были появиться «богомолы».

– Беги! Кому сказал! – Он едва не кинулся к ней, чтобы прогнать силой.

– Никуда я не побегу! – топнула она ногой в лапте.

– Ладно! – Костя махнул рукой. – Тогда спрячься где-нибудь подальше и не высовывайся!

Верка радостно подскочила к нему, чмокнула в щеку и кинулась куда-то в темноту. Кошка Дуська напоследок жалобно мяукнула: «Мяу-у-у…» Впечатлений о «третьем мире» ей хватило на всю оставшуюся жизнь.

– Серега! – Костя показал Гнездилову налево. – Береги заряды! Помни, что основная цель – «тарелка»!

Сам же побежал направо, где лучи света вырывались из-за угла, как корона Солнца из-за Луны.

– А мне что делать? – спросил Амтант так, словно его обделили вниманием и он готов был обидеться.

– А ты в центре! – приказал Костя. – Да сядь ты, в конце концов, или даже ложись, а то такая мишень, убьют сразу же.

«Пермендюр» был тяжелым, как чугунная батарея. Но Костя на одном адреналине дотащил его до угловой стены и, заслонившись рукой, выглянул из-за нее. В который раз он пожалел, что лишился экзокомбеза «титан». Сейчас опустил бы фильтры и спокойно выбрал, куда стрелять, подумал он.

Большеротые «жабаки» еще не сообразили, что произошло, и поэтому действовали не очень расторопно. Трое в балахонах голубого цвета приближались к тому месту, где сидел Костя, двое чуть левее как раз выходили под выстрел Амтанта. За ними, как телеграфные столбы, маячили «богомолы». Без команды они не желали делать ни шага. «Жабаки» тащили вполне земное оружие – автоматы модели АК.

Ладно, подумал Костя, он вдруг обрел спокойствие и уверенность, сейчас мы поговорим на понятном им языке. Он решил беречь заряды, да и, честно говоря, не успел бы привести «пермендюр» в боевое положение, поэтому первые залпы очередью дал из дробовика АА-24, хотя это было глупо: три выстрела в цель, а остальные в белый свет, как в копеечку. Однако три «жабака» в балахонах голубого света, попавшие под его картечь, не добежали до асфальтовой дорожки, засыпанный битыми кирпичами и известковым мусором. Один из них словно споткнулся на бегу и упал ничком, второй закрутился, как юла, и исчез из поля зрения среди камней. Третий рухнул как подкошенный и уставился в ночное небо, словно увидел там что-то необычное.