Путь мертвеца - Игорь Борисенко

Поняв это, Девлик вдруг неожиданного для самого себя расхохотался. Когда он сотрясался и изгибался в приступе дурацкого смеха, лезвие меча ворочалось в ране, расширяя ее и перемешивая все внутренности в кашу. Лицо Вендуриса глупо вытянулось: он даже открыл рот и что-то глухо булькнул.

– Нет крови…. Тиннили занзир[7]! – воскликнул он. Девлик наконец совладал со своей левой рукой и ухватился ей за лезвие Вечерней Звезды, благоразумно не касаясь гарды с острыми лучами. Вендурис несмело, словно во сне, дернул меч, но не смог сдвинуть его с места. Девлик не спешил до тех пор, пока не понял, что каким-то непостижимым способом он теряет силы. Багровая гарда, казалось, стала ярче и темнее, будто бы налилась кровью. Неужели она высасывала из Девлика его волшебную, ненастоящую жизнь? В глазах у него поползли темные пятна. Вечерняя Звезда пульсировала, делая огромные глотки.

– Нееееет!! – заорал Девлик. Он поднял Вальдевул, но Вендурис висел слишком близко, чтобы можно было поразить его рубящим ударом. Мертвец попытался отвести меч назад, но рукоять вдруг вывернулась из его ладони. Неужели он так ослаб? Вендурис, бледный, с дрожащими синеватыми губами, свободной рукой достал из поясного кошеля нечто вроде засушенного чучела воробья. Двигаясь, как бреду, Девлик протянул вперед правую руку и схватил Вендуриса за горло, чтобы не дать произнести заклинание.

– Хр-р-риу! – просипел волшебник. Он дернулся назад, отгибая голову и стремясь вырваться из слабеющей хватки Девлика. Увы, Вендурис ни за что не хотел отпускать меч, а потому не мог ускользнуть от сдавливающих горло пальцев. Лицо волшебника стремительно меняло цвет: щеки наливались кровью, губы стали багровыми, на уголках рта выступила пена. Глаза Вендуриса понемногу выкатывались из орбит, но Девлик понимал, что не сможет довести дело до конца. Рука его медленно, но неотвратимо ослабевала. Тогда колдун сосредоточил всю свою волю на другой, левой руке. Он отпустил лезвие Вечерней Звезды и выхватил висевший на ремне кривой нож. Сначала Девлик полоснул им по кисти Вендуриса, отчаянно сжимавшей рукоять меча, а когда тот, искривившись, согнул локоть и приблизился, из последних сил ткнул ножом в шею волшебника, под собственным большим пальцем, который до сих пор глубоко впивался в плоть врага. Лишь тогда Вендурис отпустил наконец Вечернюю Звезду – вот только уже было поздно. Он ухватил торчащий в шее нож за рукоятку, стиснул ее и выплюнул изо рта поток крови. Кровь была везде: обильно лилась с губ на руку Девлика, продолжающую сжимать горло Вендуриса, пускай и совсем слабо, струилась по груди волшебника, брызгала ему на плечо. Еще пару мгновений повисев в небе, рядом с колдуном, Вендурис страшно засипел своей раной. Кровавая пена пошла у него изо рта, глаза окончательно вылезли из орбит. Волшебник содрогнулся всем телом, так, что Девлик отчетливо ощутил это, а потом выскользнул из пальцев колдуна и устремился к близкой земле. Гарда торчавшего из груди мертвеца меча в тот же самый момент почернела, следом за ней стало таким же черным, как уголь, лезвие. Девлик попытался схватить то, что совсем недавно было Вечерней Звездой, но от первого же прикосновения почернелые останки рассыпались на мелкие части. Почти сразу в мертвое тело вернулась вся его энергия, похищенная волшебным оружием. Окруженный тончайшей пеленой праха, Девлик расправил плечи и огляделся. Он опять был полон сил и готов к новым схваткам, будто не было этой ужасной дыры в груди, не было мимолетной, «ненастоящей» боли, о которой жутковато вспоминать. В этом преимущества образа жизни мертвеца.

Для начала он нырнул к земле и рядом с разбросавшим руки, раскрывшим наполненный кровью рот трупом Вендуриса подобрал Вальдевул. Затем, не задерживаясь, Девлик снова поднялся в небо, чтобы как следует оглядеться по сторонам. Ближе всего к нему оказалась та часть поля битвы, на котором и над которым шла упорная борьба между возглавляемыми Рголом тсуланцами и южным отрядом гвардии. При всей своей магической мощи Перстенек не мог в одиночку победить четыре тысячи посредственных волшебников – и даже присутствие нескольких селер ормани ничего не меняло. Князь принял самое мудрое решение: он занялся защитой своих солдат от любых магических поползновений врага, фактически, превратив противостояние Черных и Белых в обычное сражение. Молнии, огненные и ледяные стрелы разлетались по сторонам, не достигая целей, или гасли, или поворачивали обратно и вонзались в тех, кто их послал. Редкие и очень слабые хлопки свидетельствовали о том, что волшебники посильнее среди гвардейцев пытались окружить некоторых тсуланцев «сферой пустоты», в которой человек быстро погибает от удушья, но никто из подопечных Ргола не выказывал признаков нехватки воздуха.

В ответ Ргол ничего предпринять не мог – на это его уже не хватало. Десяток селер ормани, которые сами были ненамного сильнее какого-нибудь летающего сержанта, в меру сил пытались внести свою лепту. То тут, то там гвардейцы валились наземь, где их могли достать мечи пехоты. Остальные энгоардцы, вились над врагами, словно жадные до крови, но осторожные комары над воинственно размахивающей хвостом коровой. Иногда длинное тсуланское копье доставало зазевавшегося гвардейца и пронзало ему ногу или живот… Менее удачливые солдаты только тяжело подпрыгивали и бессильно ругались. Кто-то достал арбалет и выпускал болт за болтом, хотя и без особого успеха: против стрелкового оружия летающие воины имели хорошую магическую защиту, разрушить которую было некому. Сколько могла продолжаться такая бестолковая и безрезультатная хватка – кто знает? Однако вмешиваться в нее, чтобы создать перевес и принести победу, Девлик не стал. Севернее него кипело другое сражение, исход коего был намного важнее. Бейруб и Земал суетливо нападали на Барвека, но до победы им было также далеко, как змее до полета в небе. С меча наследника трона один за другим слетали маленькие злые вихри, подобно зверькам бросавшиеся на жертву. Захватив человека в сотканную из белесой дымки воронку, волшебные торнадо безжалостно крутили его и бросали из стороны в сторону. В это время пораженный был почти беспомощен, и только присутствие второго противника мешало Барвеку прикончить лишенного способности защищаться врага. Пока Земал крутился, выпутываясь из вихря, наследник отбивал атаку Бейруба. Когда с меча слетал новый вихрь, набрасывавшийся на толстяка, его товарищ уже освобождался и бросался на Барвека, отвлекая его внимания. Со стороны все это выглядело немного туповато и однообразно. Нелепая схватка шла до изнеможения одной из сторон, или же до первой ошибки. Стоит кому-то замешкаться – противник тут же сможет воспользоваться преимуществом. Неизвестно, кто был подвержен большему риску – лучащийся уверенностью и силой Барвек, который, казалось, просто играет с колдунами, или же обливающиеся потом, напряженные и донельзя сосредоточенные члены Теракет Таце.