ТАИНСТВО СМЕРТИ - Николаос Василиадис

У Афанасия Великого находим и еще один ответ на подобный вопрос. Как получается, что некоторые праведники тяжко страдают на смертном одре, а иные грешники отходят мирно и спокойно? Вот что отвечает святой отец: «Нам недоступны суждения и решения Бога. Потому не должно пытаться с любопытством исследовать их. Но подумаем о том, что и благочестивые мучаются перед смертью и во время нее и что это происходит для того, чтобы мы становились благоразумнее, видя их испытания. Может быть, люди святые, имея какое–нибудь малое прегрешение, именно через страдание в час смерти совершенно очищаются, чтобы отойти безупречными» [[761]].

Все вышесказанное доказывает нам, что не следует сокрушаться по поводу смерти при трагических обстоятельствах. Достоин жалости лишь тот, кто умирает во грехе, без раскаяния, даже если кончина его наступает во дворце в объятиях родственников и друзей. Уходящий из настоящей жизни ни в чем не несет ущерба, какой бы смертью он ни умер, коль скоро он был одет в светлые одежды добродетели. Ведь даже и могил большинства праведников мы не знаем. Но поскольку они {стр. 332} пострадали во имя веры, их смерть славна перед Богом. Даже если праведник пал жертвой разбойников или стал добычей диких зверей, то раз он имеет достоянием добродетель, смерть его благоугодна Господу неба и земли.

«Соображая все это, — делает вывод святой Златоуст, — поживших в добродетели и так преставившихся будем ублажать, а умирающих во грехах признавать несчастными. Как добродетельный преставляется в лучшую жизнь, получая возмездие за свои труды, так не имеющий добродетели, умирая, уже испытывает начатки мучений и, отдавая отчет в делах своих, подвергается невыносимым страданиям… Нужно поэтому заботиться о добродетели и в настоящей жизни, как на ристалище, подвизаться так, чтобы по окончании зрелища украситься светлым венцом и напрасно не раскаиваться» [[762]].

{стр. 333}

ПОПЕЧЕНИЕ О ПОКОЙНИКЕ ПОСЛЕ КОНЧИНЫ

Приготовление, поставление и вынос покойника

Наша Святая Церковь заботится не только о том, чтобы предусмотреть все необходимое в этом тленном мире на нашем пути ко Христу. Ее любовь сияет нам в час нашего отшествия и продолжается после нашего ухода из мира. Все это выражается в глубоко волнующем Последовании погребения, панихидах и вообще в молитвах об упокоении души усопшего. Но прежде чем говорить об этом, скажем кратко и о последних заботах, отдаваемых нашим умершим братьям и сестрам перед погребением. Эти труды сострадания сопряжены с душевными потребностями человека и отражают древнюю церковную традицию. Они означают уважение к освященности тела, даже если оно мертво. В этом духе выдержано письмо Василия Великого правителю Севастии [[763]]. В Севастии скончался некий воин, и его родственникам сообщено было об этом в Александрию с тем, чтобы они приехали и перевезли его туда для погребения. Святитель одобряет предстоящее верующим далекое и опасное путешествие, полагая эти действия правильными и необходимыми. Поэтому он ходатайствует перед правителем, чтобы перене{стр. 334}сение тела для погребения в Александрии было осуществлено за счет «общественного иждивения»!

Святитель Григорий Богослов, этот боговдохновенный иерарх с чуткою душою, любящий уединение, «кормящий старость Божией милостью и упованием на Небо» [[764]], говоря о последних о себе заботах, которых он желал бы после смерти, вопрошает: «Кто положит перст на мои померкшие очи?» [[765]] Вопрос этот напоминает нам слова нашей народной молитвы: «Да удостоит меня Бог, чтобы друг закрыл очи мои». Желание Григория Богослова не чуждо духу Церкви Христовой. Сам Бог, убеждая в Вирсавии (у колодца клятвы) старого Иакова идти в Египет встретить Иосифа, говорил ему среди прочего: «Иосиф, любимый сын твой от возлюбленной твоей Рахили, закроет глаза твои» (Быт. 46, 4). Таково было Божие благословение Патриарху. Во времена Григория Богослова этот обычай выполнялся неукоснительно и благоговейно. Заслуживает внимания свидетельство о последнем часе святой Макрины, сестры Василия Великого, окончившей свою жизнь в монастыре и завещавшей, чтобы глаза ей закрыл брат ее, епископ Григорий Нисский. Святой «приложил ослабевшую от печали руку к святому лику для того только, чтобы не показать, что пренебрегает завещанием ее, потому что глаза ее не нуждались в совершении сего дела, они благолепно были закрыты веками, как бывает во сне, уста прилично сомкнуты, руки благообразно сложены на груди, да и само тело, благовидно лежащее, не имело никакой нужды в руке поправляющего». Известно при этом, что святая незадолго перед тем как испустить дух, почти совершенно истощила себя горячей молитвою [[766]]. Свя{стр. 335}титель Иоанн Златоуст, восхваляя самопожертвование епископа Антиохии Флавиана, который отправился в Константинополь, чтобы заступиться за жителей своего города перед императором, и оставил находящуюся при смерти сестру, о которой некому было позаботиться, писал: «Она каждодневно молила нас и закрыть ей глаза, и сложить и сомкнуть уста, и позаботиться обо всем прочем, что нужно к погребению…» Но Флавиан не поддался слабости, «предпочтя страх Божий всякому родству» [[767]].

Последние заботы о покойных с самого начала считались у христиан столь святым делом, что они стремились печься даже об умерших от заразных болезней. Вот что пишет историк Евсевий: «Они (т. е. христиане) принимали тела святых на распростертые руки и прижимали их к груди, отерев глаза и закрыв рот, несли на своих плечах и не могли от них оторваться, обнимая; омыв, заворачивали в красивые покровы, а вскоре им уделяли те же заботы: оставшиеся в живых всегда следовали за теми, кто скончался до них». Напротив, язычники, узнав, что человек поражен заразной болезнью, тотчас оставляли его, причем покидали даже своих близких [[768]]. Из Жития святого Маркиана Константинопольского (V в.; память 10 января.) мы узнаем, что блаженный бродил ночами по площадям и улицам города, отыскивая непогребенных по бедности покойников. Если удавалось найти такого, он радовался ему, словно бесценному сокровищу. Он принимал на себя попечение о покойном, обращаясь к нему, как к живому: «Встань, брат, поцелуемся!» И вслед за этим призывом святого Бог, вознаграждая любовь раба Своего, позволял умершему на мгновение воскреснуть и приветствовать {стр. 336} «усердного угодника Божия». Тотчас после этого он «снова опочивал» [[769]].

Приготовление тела покойного к погребению означало придание ему благообразного вида. Святые, чья кончина была тихой, мирной и спокойной, совершали эти последние приготовления сами. Святая Макрина перед смертью сама закрыла глаза, сомкнула уста и благоговейно скрестила на груди руки, а тело ее само естественным образом приняло подобающее положение, так что не требовалось более ничьей помощи [[770]]. Точно так же преподобный Николай Исповедник, игумен знаменитого Студийского монастыря, будучи 75–летним, помолившись и мысленно уже перенесшись из настоящего мира в Царство Небесное, простер ноги и, осенив себя крестным знамением, смело предал свою душу святым Ангелам [[771]]. То же известно об исходе преподобной Мелании († 439 г.; память 31 декабря), а также святой императрицы Феодоры († 867 г.; память 11 февраля), восстановившей почитание святых икон. Когда спустя годы были обретены ее всечестные мощи, руки ее так и оставались скрещенными.

Таковы проявления любви и заботы, с которой члены воинствующей Церкви приготовляют тело своего брата (или сестры) к перенесению в Церковь Торжествующую. Эти попечения служат утешением родственникам, провожающим своих близких. Божественный Златоуст, желая утешить отца, потерявшего сына, говорит: «Блаженный Иов не удостоился ни глаза, ни уста закрыть своим детям, ни другие члены их привести в порядок. Ты, человек, по крайней мере, находился при больном сыне, видел его лежащим на одре, слышал последние {стр. 337} слова его, присутствовал при последнем вздохе, закрыл глаза и заключил уста. Он же не присутствовал при своих детях, когда они испускали дух» [[772]].

Умащение покойника благовониями и облачение его в погребальные одежды — еще одно выражение нашей любви к отходящему ближнему [[773]]. Отцы постоянно упоминают об этих обычаях, отнюдь не осуждая, но одобряя их. Часто им уделяется специальное внимание в житиях святых.

Например, из Жития святого великомученика Артемия († 362 г.; память 20 октября) мы узнаем, что диаконисса Ариста, приняв его всечестное тело, помазала его смирной и благовонным миром, после чего похоронила [[774]]. А благочестивая христианка Клеопатра ночью взяла вместе с другими телами и тело мученика Уара († ок. 307 г.; память 19 октября), умастила драгоценными благовониями, одела в светлые одежды, и так как тогда еще не прекратились гонения на христиан, она погребла его с великим благоговением дома, под своим ложем, возжигала неугасимую лампаду, кадила фимиамом и т. п. [[775]] Другой благочестивый христианин Клавдий, обретя мощи святой мученицы Харитины († 304 г.; память 5 октября), вынесенные на берег морскими волнами, позаботился о них с должным благочестием, умастил и приготовил к погребению во временной могиле (поскольку тогда шли гонения на христиан), но все же в месте, достойном мученицы [[776]]. Святитель Григорий Нисский рассказывает, что тело епископа Антиохийского Мелетия († 381 г.; па{стр. 338}мять 12 февраля) умастили благовониями, завернули в чистую плащаницу и шелковые ткани и похоронили со всей благопристойностью и почтением [[777]]. То же самое говорит он и о своей сестре Макрине. Благородная Ветиана обрядила чистое и непорочное тело святой в светлое льняное полотно. Когда же надели на нее черное погребальное платье, то и в нем святая подвижница сияла, поелику Божия сила даровала и эту благодать ее телу [[778]]. Известно также, что Домна, которая впоследствии умерла мученической смертью, оказала достойные почести телам мученика Индиса и его сподвижников († 302 г.; память 3 сентября). Она омыла покойников чистой водой, омочив их прежде своими слезами, умастила миром, вместе с помощником–моряком одела в белые одежды, завернула тела в новые льняные покрывала, воскурила ароматный ладан, а затем погребла с великим благоговением [[779]].