Под игом чудовищ. Возмездие - Андрей Арсланович Мансуров

А молодец лорд Юркисс. Хоть и сволочь. Ну, или наоборот: сволочь, хоть и молодец.

Внезапно лорд Дилени понял, что с наружной стороны от первого ряда телег не осталось тварей – потому что все они уже перебрались сюда, внутрь лагеря, и люди вполне уверенно справляются с добиванием тех, кто ещё находится на ногах, в отличии от уже попадавших наземь тех, на кого трупный яд уже подействовал в полной мере, и кто способен оказывать хоть какое-то сопротивление! И ещё лорд видел, что не всем это кровожадное занятие по душе… Он снова заорал:

– Убивайте всех! Вспомните: твари лорда Хлодгара никогда не жалели ни стариков, ни женщин, ни детей! Настал долгожданный час расплаты! Мы должны отомстить за годы страданий и потерь, и смерть родных и близких! Всех раненных и упавших – приканчивайте! Безжалостно! Мы всё равно не сможем взять их – в плен!

На душе скребли кошки, но он отлично понимал, что не имеет права выказывать ни тени сомнения – иначе его люди могут заподозрить его, в, вот именно – сомнениях и колебаниях! А командир не имеет права подвергать даже тени недоверия своё право на верность решений, статус и авторитет!

Иначе – что он за командир?

За таким и люди-то не пойдут…

Леди Ева с видом королевы, входящей в парадную залу для торжественного банкета, спустилась со ступеньки телеги, опираясь на руку лорда Дилени. Рассказывать о ходе состоявшегося сражения лорд не видел ни малейшего смысла: при желании леди Ева прекрасно могла следить за ним глазами буквально любого его участника. Леди кивнула:

– Точно. Особенно страшно (Но и жутко интересно и волнительно!) было находиться в мозгах лорда Бориса, когда он первым вышел на поединок. Словно перенеслась в те славные добрые времена, когда судьбу сражений решали два избранных рыцаря, бившиеся один на один пред взорами всех воинов своих огромных армий!

Лорд Дилени кивнул:

– Молодец лорд Борис. Он сделал то, что хотел бы сделать я сам!

– Милый! Ты и сам всё знаешь, и уже подумал об этом. Прошли времена, когда ты «личным примером» вдохновлял и сражался «в первых рядах». Сам отлично понимаешь и осознаёшь: теперь твоё место – в стратегических тылах! Ведь есть вопросы, которые может решить только всё видящий, и охватывающий мысленным, да и реальным оком все быстро меняющиеся нюансы картины боя, мудрый командир! Тебе теперь нужно не пламенно горячее отважное сердце, а холодная расчетливая голова. Поскольку ответственность в тысячи раз больше!

– Вот именно. Ответственность. – лорд, хмыкнув, невольно сплюнул набившиеся в горло пыль и сажу, – Вот только не знаю, пытаешься ли ты меня подбодрить, повторяя мои же мысли, или просто хочешь успокоить мою совесть.

На него посмотрели. Потом покачали головой:

– Ни о каком успокоении совести речи не идёт. Добить их было необходимо. Да и по поводу личного примера: ты отлично знаешь, что не можешь сражаться за каждого. И тут всё дело – в личном умении, навыке, и чисто физических возможностях.

Ну, и везении!

– Согласен: нашим раненным и убитым бедолагам действительно не повезло… И вряд ли тут что-то можно было сделать. То есть, я, конечно, доволен, что мы справились, и противник уничтожен до последнего «бойца»…

Но и с нашей стороны потери, к сожалению, есть.

– Да, я вижу. Шестнадцать человек лишились отгрызанных рук, двое – ног. И «починить» их можно только в Машине. Но семеро погибли из-за смертельных ран и откусывания – уже головы… Немного, если учесть, с кем наши люди имели дело. И если сравнивать с потерями в те, первые, ваши кампании – так и вообще – гениально!

Как не сказать ехидный комментарий о том, что вот, дескать, как оно бывает, и как должно быть, когда командир думает о своих людях, а не о личной славе, и кичливой демонстрации своей «персональной» храбрости!

– Ты мне сира Вателя не трогай! – он криво усмехнулся, – Конклав уже вовсю обсуждает, как бы его канонизировать!

– Это за какие же такие заслуги?! За то, что пытал собственную жену до смерти?!

– Нет. За мученическую смерть.

– Ах, вон оно как! Ну, тогда надо канонизировать и меня!

– Так ты-то – ещё жива.

– Ну и что?! – она побледнела, и лорд Дилени увидел, что его боевая подруга готова метать молнии, – А как насчёт десяти тысяч смертей?! Это – считается?!

Лорд Дилени заставил себя говорить сугубо нейтральным тоном:

– Прости. Я… Не хотел тебя обидеть. И не думал, что эта рана ещё столь свежа…

– Скотина ты бессовестная. Ладно, извинения приняты. – с леди Евы словно скатило, и она даже заставила себя улыбнуться, хоть и несколько натянуто и кривовато, – Ты прощён. Я и сама не думала, что эти воспоминания всё ещё… Бередят мои душевные раны. Но всё-таки – если ваш сволочной Конклав действительно сделает это, в смысле – канонизирует этого мерзавца – значит, его члены ещё хуже, чем твари лорда Хлодгара! И я не откажу себе в удовольствии, когда вернёмся, лично посетить вашу Епархию, и передать в мозги этих верховных лицемеров от церкви пару-тройку картин, что до сих пор хранятся в памяти леди Наины, дай Бог ей терпения и здоровья! Постараюсь и «непосредственных ощущений» подбросить! Целую охапку! И если кого-нибудь из этих высокопоставленных шутов в рясах не хватит удар, я, как ты говоришь, съем шляпу. Твою. Ту, с плюмажем!

– Дорогая, – лорд Дилени закусил губу, – Нельзя быть такой кровожадной!

– Ага, нельзя. Тьфу ты – опять я что-то разошлась… Ладно, убивать, или доводить до инфаркта не буду. Просто сделаю, как с тобой тогда – покажу во сне. Чертовски правдоподобном. Ну и посмотрю после этого, что они запоют о «канонизации»!

– Хм-м… А знаешь – я возражать не буду. Потому что мне и самому претит мысль об этой мерзкой идее. Да и в любом случае: поступать так¸ пока ещё живо поколение, отлично помнящее, что произошло с нашей королевой, заводить речь о введении в статус святого её мучителя-мужа, несколько… Преждевременно! Может, лет этак через тысячу…

– Да и тогда это будет – свинством! – леди порывисто вздохнула, и словно опустилась на грешную землю, потому что сказала уже совсем другим тоном, – Ладно, вернёмся к нашим насущным проблемам. Сегодня ты, как уже говорила – молодец. Всё, что было нужно – сделал. Как командир ты заслуживаешь только самой высокой оценки. За предусмотрительность, спокойствие, и непоколебимую стойкость!

– Ну,