Сбывшееся ожидание - Федор Московцев

А Максим соответственно рассказал всё брату. Андрей просмотрел свои записи в блокноте, уточнил некоторые данные на фирме, и вычислил: родители застукали Мариам менее чем за сутки до его приезда. В тот день, в пятницу, Араму дали выходной, чтобы он на следующий день в субботу возил шефа, значит он не мог находиться у её подъезда по работе. То есть действительно приехал на свидание.

Всплыли ещё детали. В один из приездов он заметил, что руки Алика сильно расцарапаны от запястья до плеча. На вопрос, что это такое, Мариам ответила что-то невразумительное и быстро замяла разговор. Теперь выяснилось, что когда Арам возил её по городу (Мариам с самого начала ездила с ним, а не с Тишиным), она сажала ребенка на заднем сиденье, вместе с водительской собакой. (получается они не просто ездили по городу, коль скоро в салоне машины оказалась собака – значит заезжали к нему домой).

Когда Ольга Альбертовна увидела, что трехлетний ребенок находится на заднем сиденье машины без автокресла, непристегнутый (на старых моделях Жигулей не было ремней безопасности для сидящих сзади пассажиров), с овчаркой, а Мариам, сидя спереди, любезничает с водителем, то попыталась наехать, но та в своей излюбленой манере притворилась непонимающей и технично выкрутилась.

Немного позже, увидев глубокие царапины на руках мальчика, Ольга Альбертовна потребовала объяснений, но Мариам опять же изобразила непонимание и что-то сбивичиво проговорила. Никто не понял что, но не про собаку. Больше того, в конце разбирательства она вообще отрицала, что ездила по городу с водителем на переднем сиденье, а ребенок в это время находился сзади непристегнутый да еще с овчаркой без намордника. Ольга Альбертовна даже растерялась от такой наглой лжи и стала сомневаться в правдивости своих глаз. А сыну не рассказала только потому, что опасалась, как бы он, скорый на расправу, не укокошил обоих – и водителя, и жену.

Андрей, разумеется, допускал, что молодая привлекательная девушка может быть объектом страсти. И возможно ответит взаимностью в условиях длительного раздельного проживания супругов. Он внутренне готовился к тому, что когда-нибудь придётся выслушать нечто подобное, но оказался не готов. Для него это известие стало ударом и испортило настроение на несколько дней.

Даже если простить флирт, то останется эпизод с Аликом – блядство на глазах ребенка это преступление, которому нет никакого оправдания. И Мариам как психиатру должно быть известно, что 100 % извращенцев видели в детстве мать с разными мужчинами. Да, нужно решать свои половые вопросы, никуда от этого не деться – но только не при сыне.

… На свидании с Таней он гонял мрачные думы, чем сильно её обеспокоил. В момент близости он получал двойное удовольствие: помимо полагающегося случаю наслаждения ещё и радость мщения.

Он был амбивалентным человеком. У многих первое впечатление является правильным, он же не мог этим похвастаться, чаще последующие ощущения после встречи или события приводили к более точным выводам; по крайней мере, отличались от первоначальных, испытываемых во время самого события.

Так было и в этом случае. Когда Максим передавал ему новость о связи Мариам с водителем, Андрей был вне себя от ярости. Он кипел два дня и не мог связно думать. Потом до него дошло, что он вовсе не ревнует свою жену. Никогда не ревновал, почему сейчас должен?!

Тогда что с ним происходит? Разобравшись в себе (он не применял какие-либо специальные методики самоанализа, мысли сами текли в его сознании), он обнаружил, что… испытывает отвращение к Мариам. Возможно, дело было в личности её бойфренда. Но, к счастью, не было возможности сравнить с ощущениями, испытанными в случае, если бы на месте юного смазливого водителя оказался бы зрелый солидный коммерсант (Мариам всегда подчеркивала, что не представляет, как можно связываться с желторотыми юнцами тем более младше себя, тем более с халдеем; по её мнению мужчина должен быть старше женщины минимум на 15 лет и быть уже зрелым, состоявшимся, добившимся чего-то в жизни; а к обслуживающему персоналу она всегда испытывала классовую неприязнь и часто конфликтовала по этому поводу с мужем, пытавшимся заставить её держать себя в руках и не наезжать на водителей, официантов, продавщиц, и тп).

Андрей прокручивал в голове картинку, описанную братом и родителями (после Максима, он пожелал лично выслушать это от родителей), и у него появилось чувство, будто он соприкоснулся с чем-то отвратительным. Он никогда не испытывал ничего подобного. Бывали девушки на один вечер, они быстро забывались, общение с ними не было сопряжено с сильными эмоциями. Бывали серьёзные отношения, когда раскрывалась вся палитра чувств: любовь, ревность, исступление, ненависть. Но всё это находилось в тех границах, в которых приличный человек может оставаться и как-то обращаться и с этим материалом, и с предметом страсти – выяснять отношения, страдать, даже следить.

Многие знакомые в аналогичных случаях прежде всего проводили расследование, чтобы проверить, был ли факт измены (слежка, опрос свидетелей, распечатка звонков, анализ СМС-сообщений, электронной почты, и многое-многое другое, всегда найдутся доброжелатели, которые всё видели и даже зафиксировали события на каких-нибудь носителях). И по результатам расследования – разговор по душам, разбирательство с обвиняемым. То есть люди как-то работали с обстоятельствами и с другими себе подобными людьми.

Андрей брезгливо отверг все эти меры. Те, другие люди, его знакомые, если бы обратились к нему за советом или помощью, он бы пошёл навстречу и понял бы многие моменты. А он сейчас не может ни к кому обратиться за советом или помощью, настолько мерзко всё выглядит. Может, дело в мезальянсе – жена сошлась с молоденьким петушком-водилой. (Сошлась или просто постояла под деревом – это для Андрея не имело значения, пусть даже половой акт не зафиксирован, но совершенно точно состоялся в сознании двух участников).

Мезальянс или её неумение вести себя и лучше обтяпывать свои делишки, то, что другим даётся легко, она проделала с какой-то неуклюжестью и тяжеловесностью, ведь недаром презирают не тех, кто ограбил банк, а тех, кто украл в хлебном булочку; как бы то ни было, но то, что Андрей простил бы другим, он не мог простить Мариам. Он не оставлял ей ни единого шанса.

Но и сделать ничего он с ней не мог. Даже для выволочки, для скандала (не говоря уже о чем-то серьезном) нужна энергия, а Андрею было просто не по себе, он чувствовал, что омерзение широкой волной грязи заливает пламя его гнева. Нет, он не найдёт в себе силы для выяснения отношений с женой.

Как ни старался он отогнать мучительные образы и назойливые думы, они всё снова и снова возникали в его мозгу. То, что он представил себе, выслушав рассказ родителей, плюс то, что додумал дальше, внушало ему физическое отвращение. Дорога и вынужденное бездействие стимулировало мышление к поискам причины этого гадкого чувства.

«Нельзя, – рассуждал он, – относиться безразлично к тому, что вызывает в нас сильные желания, что волнует плоть и кровь. Иногда, слив страсть, делается противно от того, что произошло. Способна ли Мариам сама по себе возбудить противоречивые чувства? Хороший вопрос. Безусловно, она одна из самых приятных воплощений Венеры, вожделенной людьми и богами, хотя… для меня наименее таинственных её воплощений. Образ жены, слитой с образом моего водителя, в едином порыве и во взаимном чувстве, как раз низводит её к тому примитивному типу, который может только привлекать или отталкивать. Итак, всякий эротический акт либо разжигает желание, либо охлаждает его и поэтому с одинаковой силой либо привлекает либо отталкивает взгляд, в зависимости от физиологического предрасположения тех, кто его видит, а иногда и в зависимости от последовательных душевных состояний одного и того же свидетеля. Например, целующаяся парочка может вызвать у прохожего улыбку, и он подумает: «Любо дорого смотреть», либо отвращение («Фу противно лижутся»), и вряд ли кто-то отдает себе отчет о природе возникших ощущений.

Такое наблюдение приводит к пониманию истинных причин того, что эротические акты всегда и везде совершались тайно, дабы не вызывать в окружающих сильные и противоположные эмоции (это не относится к люмпенам, быдлу, и прочим низкоорганизованным и недоразвитым гуманоидам, в среде которых царит простота нравов). Да, существует другой перекос – когда скрывают даже всё то, что может напоминать об эротике. Так рождается лицемерие и ханжество. Во всём нужна МЕРА. Если не затемнять смысл стыдливости, не присоединять к ней нелепые предрассудки, то можно сделать вывод, что стыдливость – это привычная добродетель, которая коренится в свойстве человеческого ума, общем для всех людей».

Так размышлял Андрей всю дорогу от Волгограда до Петербурга. Резюме получилось такое: он ничего не скажет Мариам, не подаст виду, что ему что-то известно. «Мужчина никогда добровольно не прекратит удобные и привычные семейные отношения», – заезженный штамп, но увы, это так.