i cf85044c3a33e6c4 - User

вдруг начинаю опасаться, что он узнает, о чем я думала.

— Присоединитесь к нам? — улыбаясь, спрашивает мужчина, однако ответа даже не ждет

— отворачивается и идет к диванчику, на котором восседает вальяжная дама в зеленом. Не

думаю, что хочу с ней знакомиться…

— Представишь нас? — спрашивает главный у Картера, и тот охотно кивает:

— Джоанна Конелл. Эмилио Юнт.

После этого мужчина берет меня за руку и очень уважительно целует тыльную сторону

ладони. И это притом, что здесь полно голых девиц для развлечений… Как так?! Не думала, что

почтительное отношение в подобном месте вообще возможно. А Эмилио Юнт снова поднимает

глаза к моему лицу.

— Мне кажется, или это серьги Эстер? — вдруг спрашивает он.

В этот миг я начинаю надеяться, что Эстер все-таки подружка, а не мать, потому что если

верно последнее, то он мне солгал! Фиг с сережками? Фиг с ними?! Да я же теперь их

гарантированно потеряю!

— Эстер Картер, знаете ли, была восхитительной женщиной, — откидывается на диван

Эмилию Юнт и смотрит в потолок, явно предаваясь воспоминаниям. А мне становится по-

настоящему плохо. Потому что на мне украшения из шкатулки женщины, которая значила

столь невообразимо много… — Ее смерть стала ударом для всех. Знаете, есть пары, которые

созданы друг для друга. Бен и Эстер были из таких. Они оба умерли слишком рано и внезапно.

— Эмилио Юнт закрывает глаза, будто эти мысли действительно причиняют ему боль. И

это не какое-то пустое «мне жаль». Это потеря. Прожитая и прочувствованная, не забытая. — А

ваши родители живы? — спрашивает он у меня, словно и впрямь читает мысли.

— Да, — хрипло отвечаю я.

— Цените это, Джоанна. — После этих слов мне становится стыдно, потому что я не

виделась с родителями с больницы. Не могу простить, что они поддержали Брюса, и потому

ограничиваюсь звонками… А Эмилио Юнт, тем временем, продолжает: — Шон, мальчик мой.

— У меня от такого обращения аж глаза на лоб лезут. Мальчик. Как же. — Ты совсем нас

забросил. Стал большой шишкой и времени на старых друзей не оставил? Или твое отсутствие

связано с иными причинами? — И улыбается мне. Пусть Эмилио Юнт и неправ, я все равно

отчего-то заливаюсь краской.

— С иными, разумеется, — отвечает Шон, хотя имеет в виду он вовсе не меня.

— Твой отец гордился бы тобой, Шон.

Картер фыркает:

— Это навряд ли.

— Как давно ты виделся с братом?

— Давно.

— Не дело это, мальчик мой! Семья важна. Без нее мы бедны! Тебе тридцать шесть, когда

же ты это поймешь, наконец? Ты выгнал всех, кто хоть что-то для тебя значил, и что теперь? —

Шон лишь опирается локтями о колени. Молчит. — Ты умен. Думаешь, что одиночество

помогает тебе творить? Боишься потерять свой ум?

— Нет, — отвечает Шон, а я смотрю на него во все глаза. Кажется, мужчина с яхты —

единственный человек, который может беспрепятственно совать нос в жизнь Шона Картера. —

Просто я не из тех, кто умеет разбрасываться.

— Чепуха. Ты просто идешь по пути наименьшего сопротивления. Как какой-нибудь

слабак! — почти выкрикивает Эмилио Юнт. Эти слова не пустые, за ними скрыто многое, и с

полминуты мужчина просто сидит и часто дышит под наплывом эмоций. Но затем уже

спокойно добавляет:

— Действуй, Шон. И не забывай друзей. А я с вами прощаюсь. Джоанна, мне было безумно

приятно познакомиться. — Его улыбка такая теплая, искренняя… даже отеческая. Какой же он

странный человек…

Когда мы уходим, я замечаю взгляд Ашера. Но отчего-то не киваю в знак приветствия. Не

стоит здесь обнаруживать связи.

Как только мы оказываемся на верхней палубе, я решительно вырываю локоть из захвата

Шона и бросаюсь вниз по трапу. Не старайтесь повторить, если не занимались тем же с самого

детства!

— Джоанна, — догоняет меня Шон и сильно прижимает к груди.

— Оставь, отпусти! — истерически кричу я и бью по его груди кулаками.

Мы боремся, я вырываюсь, а он не пускает. Не знаю отчего мне так больно. Наверное,

просто это слишком. И голая Йол, и Ашер, и Эмилио Юнт, и дама в зеленом… Я закрываю

лицо руками и плачу. Борьба прекращена, на смену ей приходит дрожь и всхлипы, а потому

Шон начинает говорить.

— Эмилио Юнт был самым близким другом моего отца. С тех самых пор, как Бенжамин

Картер умер, он мне помогает. Без Юнта я бы не удержал ни университет, ни отцовские активы.

— Акции?

— И недвижимость. Сидней никогда не стоит на месте, Джо, здесь каждый час что-то

меняется.

И если когда-нибудь я лишусь поддержки Эмилио, мне будет очень непросто. А за

удовольствия всегда приходится платить.

— Тем, что ты ходишь пялиться на собственных раздетых студенток?! — выпаливаю я,

даже дважды не подумав.

— О, если бы только это! — закатывает Картер глаза, а я вдруг прихожу в бешенство. Да

как он смеет мне говорить такое?! Ревность застилает глаза алой пеленой, и откуда-то

находятся силы вырваться из захвата рук. — Джоанна, яхта Юнта — мелочь. Совершенно

типичный досуг для подобных ему людей.

— И ты действительно подобный ему человек! — кричу Картеру в лицо. — Но не я! Как ты

посмел притащить в такое место меня?! Зачем?!

Но прежде, чем Шон успевает ответить, я вспоминаю про серьги Эстер Картер и срываю их

с

ушей

так

порывисто,

что

даже

часть

волос

выдираю.

— Забери их!

Я пихаю Шону в руку бриллиантовые украшения так резко, что одна из сережек падает на

пирс и застревает в щели между досками. Мамочки, я дура! Сейчас она провалится в воду! Но

Шон осторожно наклоняется и поднимает ее. Без лишнего шума и паники. Я бы на его месте

непременно начала терять равновесие, сломала бы каблук, порвала платье и, в итоге,

обязательно серьгу утопила. От этих мыслей начинаю реветь с новой силой. Это его вина! Все

это его вина! Он меня довел! Он почти добился того, чтобы я возненавидела Сидней. И хотела

бы я сказать, что добираемся до моего дома мы в молчании, только это не так. Потому что я

реву всю дорогу. И дома тоже. Я засыпаю не раньше шести утра.

Работать после таких потрясений просто нереально. Я не спала и чувствую себя как после

отжима в стиральной машинке, а потому пялюсь в экран, скрестив руки на груди. Бабочки

подозрительно на меня косятся. После того, как я поставила их на место, наши отношения

только-только начали налаживаться, и вот на тебе — Джоанна снова ведьма.

Когда в наш кабинет входит Картер, я лишь раздраженно закидываю ногу на ногу и

сползаю вниз по стулу, пытаясь спрятаться за монитором. Но он, видимо, пришел именно ко

мне.

— Вижу, ты все еще бесишься, — говорит он невозмутимо. А я отворачиваюсь и только. —

Кстати, из-за чего случилась такая масштабная истерика? Прошлой ночью к тебе отнеслись

более чем благосклонно.

При слове ночь, разумеется, звуковой фон в помещении снижается на порядок. А я

взрываюсь. Нет, что он, правда не понимает?!

— Да ты смеешься! — начинаю я орать и махать руками. — Я вчера выяснила, что мои

студенты занимаются проституцией! Более того, я видела одну из них голой. Я! Позволь кое-

что тебе рассказать, Картер. Мы с тобой разные. Я со своими студентами не сплю, и я не желаю

видеть голым никого из них. И если бы я не была уверена, что достанется в итоге только мне, я

бы ходатайствовала за отчисление Ребекки Йол лично, но раз ректор в курсе и всячески

способствует…

— Ректору глубоко плевать чем занимается Ребекка Йол вне стен его университета. А рыдала

ты до самого рассвета не из-за нее.

— Я вообще рыдала не до рассвета!

— А твои синяки под глазами свидетельствуют об обратном! И, кстати, тебе ли судить? Ты-

то кто, Конелл? Укрывательница смертника. Преступница. Да, он ничего плохого не сделал, и

ты тоже, но кто об этом знает? Ты считаешь нормальным нарушать закон, спасая отца от

электрического стула, Йол — торгуя собой. В чужих глазах вы именно такие. Но ректор не

выгоняет ни тебя, ни ее. И потому я советую тебе заткнуться и держаться подальше от этой

истории, пока никого не разозлила.

Так… может, сама я не разозлила никого, но меня-то да, меня разозлили, и еще как! Хватаю

сумку, порывисто вскакиваю в места и просто ухожу. Внутри все горит и клокочет. Мало того,

что он спит со своей шлюхой, он еще и готов ради сохранности за ней места в университете

выставить на улицу меня. МЕНЯ! Хотя знает, что этот университет — чуть ли не единственная

организация, где я могу работать. Даже Мельбурн не пойдет навстречу, стоит им узнать