В рядах королевской династии - Мила Ридс

— Ты не знаешь, где тут ближайший храм?

Чирпеш пожал плечами и не ответил. Он тоже был немного под тяжестью открытий. Что ж, это понятно. Это его родной мир, и ему узнать о вампирах, которые питаются жизнями других, как и орки, было немного важнее, чем мне.

Моника, видимо, была не прочь поболтать. Но ей это не удалось. Наверное, оно и к лучшему.

У дверей комнаты мы остановились.

— Хорошо погуляли. — прокомментировал Чирпеш.

— Да уж. Покой мне только снится. А я так по вам соскучилась.

Чирпеш умиленно всхлипнул и обнял меня. Я ему ответила и похлопала по спине.

— В моей жизни кроме тебя было всего двое, кто был рад меня видеть. — признал он. — И одна из них Лусиа.

— Да ты вообще единственный полуорк в моей жизни…

Мы еще немного поумилялись нашей судьбоносной встрече, обняли временно мирную Монику, хотели обнять и Лусию, но она спала, не обращая внимания ни на что.

— Слушай. — прошептала я. — А она ведь тоже ведьма. На нее подействовало Сальнесово заклинание?

— Не припомню. — признал шепотом Чирпеш. — Да вроде того… нет. Чтобы соблазнять мужиков, много мозгов не нужно.

После этого заявления я вспомнила, что по Гильберту я тоже страшно соскучилась. Но силенок уже не было.

Утром я проснулась еще до рассвета. Прошлый день принес столько волнений, что сон был беспокойный и дурной. Я привела себя в форму и пошла на прием к его величеству. Возле дверей царских покоев меня попытался остановить стражник. Но в коридор высунулась голова Винсента, взъерошенная и с мешками под глазами. Он шепотом наорал, отдавая указания, и изволил меня принять.

— Чего ж тебе не спится? — прохрипел он, неуклюже передвигаясь по комнате в штанах в облипку и свободной рубашке. — Да, при чем, хорошо так не спится. Тебя тут ночью Гильберт искал.

— Зачем? — на автомате поинтересовалась я.

Винсент сделал вид, что он совсем не считает меня набитой дурой. Очень мило с его стороны.

— Говорит, приходил к твоей комнате, стучался, а там одна хюльдра пятками кверху. — продолжил он.

— Я тут познакомилась с Алонсо…

Винсент замер. Он стоял ко мне в профиль. В его глазу, который был мне виден, зажегся гнев. Но у Винсента, видимо, тоже выработался кое-какой иммунитет на мои похождения.

— Он передавал тебе привет. — дополнила я.

Винсент едва заметно улыбнулся и продолжил поиски кофейника.

— Как ты их не боишься? У них кожа ледяная…

— А у меня есть выход? — Винсент откопал кофейник на столе, выпутав его из своего шарфа и буркнул заклинание. Кофе был готов за минуту.

— И есть те, которые не боятся света или приводят души людей к демонам.

Винсент почесал спутанные волосы.

— Что тебе еще выболтал Алонсо?

— Что ты их обижаешь.

— Да уж. — вздохнул Винсент. — Я тут вообще всех обижаю.

— И еще он послал меня в церковь.

Винсент печально вздохнул.

— Это нужно было сделать сначала. Теперь тебе придется туго.

— Почему?

— У тебя слишком замечательные знакомые.

Теперь настала моя очередь грустно вздыхать.

— Слушай, я вот удивляюсь. В моей стране живут не только изгнанные эльфы и кровожадные создания, ведьмы и дети ночи. Ведь сначала ты познакомилась с эльфийским вельможей, который, к тому же, оказал тебе поддержку, а потом с добрыми агуане, и даже с Гильбертом и в конце концов со мной. Но следующие твои знакомые, начиная, пожалуй, с Чирпеша возмутят священнослужителей.

— Слушай, я вот удивляюсь. — вспылила я. — Ты вот тут король, а у тебя в царстве живет непонятно кто!

Винсент грохнул по столу кулаком. Я выпрямила два пальца, собираясь ткнуть ему в глаза. Но он неожиданно грустно вздохнул и уселся обратно в кресло, поставив передо мной чашку кофе.

— Говорят, ты любишь наши истории. Я тебе кое-что расскажу.

И он рассказал. Сначала я думала, что меня тут ничем не удивить, а потом моя челюсть сова стала обретать свой привычный вид — это когда нижняя половина валяется на полу, а верхняя держит глаза, чтобы они не вывалились из глазниц.

История, навсегда связавшая Винсента с вампирами, случилась в винсентовом детстве. Тогда он и его любимый воспитатель ехали домой в столицу из леса, где сейчас процветает школа Алистити. Время близилось к вечеру. Но времена были мирные, и они шли почти без опаски. Их небольшой экипаж продвигался по лесу, когда стало ясно, что вокруг кружат вампиры. Так близко смели приближаться только те, кто не угрожал безопасности жителей, и на них мало обращали внимания. Но именно в этот день заговорщики подбросили к королевскому ребенку в карету змею. Она его ужалила. Воспитатель немедленно изрезал ее, но было поздно. Яд был безумно сильным и особенно эффективным из-за наложенного заклятия. Доехать до города было нереально.

— Меня спас один из вампиров. По-моему, они собирались угоститься королевской кровью. К счастью, это был клан Алонсо, а у них все же есть мозги. У меня выпили столько крови, что потом я полгода восстанавливался. Но вместе с кровью ушел и яд.

— А другие… ну… кланы?

— Они как с ума сошли все разом. Того вампира, который рискнул отпить королевской крови, насколько мне известно, уничтожили — те самые другие кланы. Те, кто проявлял разумность, оставались на острове Черных камней. Их командиром стал Алонсо. Им никто не доверяет. Но я не могу их прогнать. Я мог бы тебе рассказать, что это было, когда яд начал действовать, и когда один из детей ночи облегчил мои страдания. Я испытывал к нему такую признательность… Да и поведение их тогда было вполне достойным. В общем, я не могу и не хочу выгонять их. Они… нормальные. Насколько это возможно.

Я удрученно молчала. Но потом я задала вопрос.

— И как ты выкрутился?

— Не понял?

— Ну… Как ты сделал так, чтобы всякие там священники от тебя не шарахались, любитель вампиров?

Винсент фыркнул, но тут же посерьезнел.

— Тебе не стоит применять этот способ, малышка. Тебе удалось расположить к себе кучу нечистой силы. Поверь мне, не стоит рвать эти связи. К тому же, притворяться крайне тяжело и болезненно.

Я примолкла. Я действительно не смогу так, как он, скрыто с кем-то дружить, а на людях демонстрировать свое фи. Да еще как дружить! Ведь по-хорошему за королевскую жизнь его спасители могли попросить награду более стабильную, чем это существование, которое они признают унизительным.

— Слушай меня, малыш. Скорее всего, их святейшества потребуют какого-нибудь испытания