Мы вернемся, Суоми! На земле Калевалы - Геннадий Семенович Фиш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Идти на службу. Значит, это нелепое наваждение сгинуло. Если бы она не находилась сама сейчас в этой тесной и темной конуре, можно было бы все случившееся считать дурным сном. Итак, начался новый день. Она пойдет на службу, и все объяснится.
Нейти, почтовый агент, вышла из каморки в комнату харчевни, и сразу ей стало ясно, что дурной сон продолжается.
На табурете у стола, зажав между колен винтовку, сидел молодой лесоруб. Та женщина, которая ее сейчас разбудила и выпустила, тоже была вооружена винтовкой. На полу в углу лежало аккуратно сложенное конфискованное оружие.
Айно и Молодой были оставлены Инари для того, чтобы передать Коскинену это оружие, а также новый рапорт, в котором Инари, между прочим, сообщил, как он думает поступать дальше.
Захватив два небольших хутора в десяти километрах от районного центра, он намеревался подождать вторую роту для совместных действий. Поэтому он просит вторую роту особенно долго не задерживаться в деревне и, оставив в ней обоз и третью роту, как было вначале условлено, идти на соединение с ним к этим хуторам.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Через три часа в деревню вошли головные лыжники второй роты партизан.
Первая рота в это время после одного привала подходила уже к хуторам.
День выдался серый. Скрывавшие солнце кучевые облака сизыми тенями плыли над оснеженными лесами.
Около самых хуторов партизанам встретились сани. Седок погонял свою малорослую сильную кобылку, и она бойко бежала по дороге; залихватски заливались бубенцы: мол, смотрите, кто едет!
— Стой! — загородили ему партизаны дорогу.
Он, недоумевая, остановил кобылку.
— А ну слезай, — сказал Инари и остановился.
Где встречал он этого человека? Он встречал его совсем еще недавно и вот сейчас не мог вспомнить ни времени, ни места.
Вылезая, седок взглянул на Инари и тоже как будто что-то припомнил.
— Фамилия? — спросил Инари.
Но фамилия ничего не сказала ему.
— По какому праву вы задерживаете меня и обыскиваете? — начал кипятиться седок.
Из кармана теплого полушубка Каллио выудил большой потертый браунинг.
Оглядевшись и увидев вокруг себя одних только вооруженных лесорубов, задержанный угрюмо замолчал.
— Чем занимаешься? Куда едешь?
Он решительно не хотел отвечать.
— Тогда обыщи его, Сунила, — приказал Инари, — посмотрим, какие при нем бумаги.
Сунила нашел во внутреннем кармане полушубка два больших казенных конверта с круглыми сургучными печатями, но еще прежде, чем Сунила отдал их, Инари, взглянув на казенные печати, хлопнул себя ладонью по лбу и весело сказал:
— Здравствуйте, господин ленсман!
Он вспомнил: этот ленсман арестовал его вместе с Олави на озере. Этот ленсман тащил их как самогонщиков на суд. А бедняга Лундстрем в это время один чуть совсем не погиб.
— Здравствуйте, господин ленсман!
Ленсман, одетый сейчас не по форме, вздрогнул и, стараясь припомнить, где они встречались, не отвечая на приветствие, испытующе поглядел прямо в глаза Инари: что он знает еще?
— Вот мы и поменялись местами. Теперь извините, не вы меня, а я вас арестую. Можете своими глазами убедиться, что я не самогонщик.
Теперь и сам ленсман припомнил и свой осенний поход по болотам, и то, как скрылись из-под самых рук правосудия эти ребята, против которых, правда, не было прямых улик.
Инари взял из рук Сунила оба конверта.
На одном печати были уже взломаны, и он был вскрыт.
Это было совершенно секретное сообщение о том, что в Похьяла в связи с общим положением и с деятельностью социалистической рабочей партии возможно появление опасных смутьянов, агитаторов «руссят». Этих агитаторов нужно при поддержке местных патриотических организаций и шюцкора при первом же подозрении арестовывать и немедленно препровождать в указанные пункты.
— Вот возьми и препроводи нас, — усмехнулся Инари, — мы все агитаторы.
Сунила, схватив лошадь за удила, хотел повернуть сани. Кобыла косилась, поводила ушами и не слушалась чужого человека.
— А ну, поверни ее, поедешь назад, — приказал Унха.
И ленсман, не споря, повернул сани.
Второй пакет не был еще распечатан. Адресован он был тоже ленсману, но печатей на нем было больше, и они казались очень внушительными.
Инари задумался над конвертом. Каллиграфической вязью с двумя синими подчерками шла строка — «Совершенно секретно».
Пожалуй, лучше пусть вскрывает эти печати и первым читает письмо уполномоченный комитета товарищ Коскинен. И Инари положил нераспечатанный конверт себе за пазуху.
— Стройся! — громко крикнул Унха. Солдат помощник Инари.
И отряд тронулся вперед.
Посредине шло двое саней, только что захваченных у ленсмана и трактирщика.
Уставшие в пути партизаны вскакивали на них на ходу и по очереди отдыхали.
Впереди отряда шли два разведчика.
Один из них только что вернулся и тяжело дышал.
— Товарищ командир, мы заметили в полукилометре от хуторов четырех солдат. Эти солдаты идут по дороге сюда.
— Вооружены?
— Да.
Инари отбирает девять партизан и сам идет десятым.
Он ведет их вперед. Остальные на месте должны подождать распоряжений.
Инари идет впереди, подходит ко второму разведчику.
— Солдаты совсем близко, они за поворотом.
Инари отдает распоряжение уйти всем с дороги и спрятаться за деревьями.
Из-за поворота выходят четыре солдата. Они идут медленно по краю дороги и все время смотрят вверх.
Один из них на ходу постучал по телеграфному столбу.
Оказывается, в Куолаярви тоже обеспокоены перерывом телеграфной и телефонной связи. И лейтенант распорядился выслать четырех пограничников-егерей вдоль телеграфной линии узнать, в каком месте мороз или тяжелый навал снега разорвал провода, и произвести летучий ремонт. И вот они, ругая последними словами и снег, и мороз, и провода, и лейтенанта, идут по большаку, пропуская мимо себя частокол телеграфных столбов.
И вдруг перед ними вырастает лесоруб (по браунингу в каждой руке) и кричит:
— Руки вверх!
И не успевают они еще опомниться, как он продолжает команду:
— Товарищи партизаны, держите их на мушке!
И совсем близко щелкают затворы, и из-за ближних толстых стволов высовываются дула винтовок.
Сколько их? Раздумывать тут, конечно, нечего, и три егеря поднимают руки вверх.
За спинами у них из походных ранцев смешно торчит их ремонтный инструмент.
Четвертый замешкался и открыл сумку, висевшую у пояса.
Инари подскочил к нему и поднес к самому носу револьвер.
— Руки вверх!
Четвертый испуганно отшатнулся от блестящего дула револьвера и быстро поднял руки.
Из-за деревьев выскочили на дорогу партизаны и начали обыскивать солдат. Пленных обезоружили.
В это время подошла вся первая партизанская рота.
Унха внимательно вглядывался в лица солдат. Все незнакомые, нет ни
