Антикиллер-6. Справедливость точно не отмеришь - Данил Корецкий

С трудом оторвавшись, Лис взглянул на часы: десять минут он простоял, как в гипнозе. Может, потому, что ему близок смысл картины? Он пощупал «ПМ» под мышкой и «ТТ» на правом бедре. Да-а-а, наверное, поэтому…

Переключаясь с тяжких мыслей, он просто прошелся по залу. Хорошее место, в самом центре города, и никого нет! Недаром Штирлиц назначал в музеях встречи с агентами… А это мысль! Хотя… С кем тут встречаться – с Лешим или Горгулей? Нет, они здесь будут выглядеть, как снежные человечки – вся конспирация насмарку. В музее можно контактировать с интеллигентными информаторами. Но в уголовном розыске таких нет, это же не разведка…

Лис дошел до последнего зала. Здесь висели творения современных гениев. Более светлые, понятные, без всяких ужасов. Вот портреты вполне симпатичных мужчины и женщины, вот вынырнувший из прошлого сталевар у мартена, вот летчик… Здорово, как на фотографиях! А с другой стороны – зачем рисовать, если можно сфотографировать? И быстрей, и дешевле, и качество лучше… Хотя каждый по-своему с ума сходит. Вот, спрашивается, чего он сам торчит в музее, рассматривает неинтересные ему картины, ждет своего опера вместо того, чтобы спешить домой, к любимой жене? И где столько времени ходит Михайлов?!

Он развернулся и замер, покачнувшись, будто Призрак все-таки подобрался сзади и ударил его кастетом по затылку. Хотя Призрак тут был совершенно ни при чем.

Со стены на него смотрела Ребенок! Совершенно обнаженная, она стояла во весь рост и, грациозно изогнувшись, опиралась на огромный ярко-красный шар. В ее облике была скрытая страсть, стеснение и в то же время вызов…

Не может быть! Просто похожая натурщица!

Лис, как сомнамбула, шагнул вперед – раз, второй, третий… И оцепенело застыл, чуть не упершись носом в холст.

Его красавица-жена стояла напротив и лукаво улыбалась одними уголками губ. Это была ее улыбка. И ее тело, которое он знал наизусть, как любимую, не раз прочитанную, изученную вдоль и поперек книгу! Никакой ошибки тут нет, полное сходство! Вплоть до крохотного шрама на колене…

Он громко и почему-то вслух прочитал надпись на табличке, прикрепленной к раме. Медленно и по слогам:

– Девушка с мячом. Худ. Абрикосов.

«Кто такой этот худ. Абрикосов? – «протормозил» Лис. – Художник, наверное? Точно! А-а, это тот, что светские тусовки собирает…»

Мозг напряженно работал, прокручивал все файлы, которые могли иметь отношение к этой неожиданной картине. Но обнаружился только один – три пятнышка на серой шерстяной юбке…

– Теперь ясно, откуда краска… И ясно зачем она туда ходила! Не только тусоваться – позировать!

В отдалении послышались уверенные быстрые шаги, так не похожие на деликатную поступь любителя искусства. Михайлов! Лис поспешно направился ему навстречу. Он был готов силой воспрепятствовать лейтенанту войти в этот зал. Еще не хватало, чтобы подчиненные увидели Катю голой!

Филипп подошел к вахтерше.

– Я хочу купить картину. Это возможно?

– Смотря какую.

– «Девушка с мячом», художника Абрикосова.

– У вас прекрасный вкус, это очень выразительная натура, – просияла тетушка. – Но, к сожалению, она не продается.

Михайлов ждал его в вестибюле. Недорогой летний костюм, пухлая черная папка под мышкой.

– Ну, давай, хвастай, что накопал? – с трудом спросил Лис. Еще никогда в жизни ему не хотелось получить совершенно отрицательный ответ: «Да полный ноль! Глухо, как в танке!»

Но Михайлов был оптимистичен.

– Вот список общения Екатерины Викторовны. А вот ее последнее общение с возможными фигурантами. Два или три дня назад, у меня записано точно, они собирались у художника Абрикосова…

– Абрикосова?! – непроизвольно воскликнул Лис.

– Ну, да… – удивленно глянул Вениамин. – Она у него часто бывала, я же давал список…

– Просто я про него слышал. Вроде солидный человек…

– Правда, имеет погашенную судимость. Сейчас ни в чем не замечен, – уточнил лейтенант.

– Ну, и что этот Абрикосов?

– Принимал гостей. Там была Екатерина Викторовна, Илона Александровна Садовая, Оксана Владимировна Ефремова и… Антон…

– Кто??

– Сергей Иванович Антонов.

«Хорошая компания для жены начальника уголовного розыска города, – подумал Лис. – Впрочем, плевать! Сейчас другое важнее!»

– Спасибо, Вениамин! Иди, работай.

Он вернулся к вахтерше. Круглые очки, собранные в пучок седеющие волосы, – она похожа на учительницу. Но смотрит доброжелательно и с интересом.

– Сколько вы получаете?

– Простите? – тонкие брови взметнулись над оправой очков.

– Я спросил о зарплате.

– А… Шесть тысяч. На культуру все время урезают. Хотя бывают премии…

За шесть тысяч она целыми днями сидит за своей конторкой, ходит по пустому залу среди мертвых полотен и сохранила доброжелательность и интерес, которые щедро выплескивает на постороннего, чужого человека… Нет, это особый тип людей…

– А почему «Девушка с мячом» не продается?

Она развела руками.

– Так решил художник. Иногда он сливается с полотном и не может с ним расстаться, иногда ему дорога натурщица, да и вообще, ведь полотна начинают жить своей жизнью… Вы читали «Портрет Дориана Грэя»?

– Нет, но обязательно прочту. А скажите… Девушки так и позируют… голыми?

Вахтерша потупилась: вопрос был хамским! Нет, на ее языке… некорректным…

– Голые в бане. В искусстве есть обнажение. Если это опытные натурщицы, то они, конечно, снимают все… Если позирует непрофессионалка, она может пользоваться купальником…

Лис вновь подошел к полотну и стал искать признаки того, был купальник или не было. Хотя сейчас такие купальники: что есть, что нет – все едино… Одна деталь его обнадежила. У Ребенка была очень маленькая грудь, нулевой размер, фактически, только припухшие соски, и это ее ничуть не портило. Но она болезненно переживала свой мнимый недостаток и всегда носила толстые бюстгальтеры, увеличивающие грудь до второго-третьего номера. Так вот именно такой размер и был нарисован «худ. Абрикосовым». И еще деталь: у Ребенка был необычный пупок – вертикальная щелочка, словно для монетки кофейного автомата, и именно вертикальный штрих занимал свое место на картине…

Впрочем, это ничего не доказывало: «худ. Абрикосов» мог видеть все, но увеличить грудь по своему усмотрению и представлению о прекрасном, а пупок обозначить одним мазком – слишком мелкая деталь… Но для Лиса ничего мелкого и малозначительного в этой картине не было. Он изучил ключицы, локти, колени, гладко, до звона выбритый лобок, бедра, икры, пальцы, ноготки… Ему казалось, что это не портрет, а фотография Ребенка. Но ведь фотоаппарат механически фиксирует каждую черточку, а художник переносит ее своим талантом, воображением, своей рукой, кистью, наконец, и он не может достигать стопроцентной точности!

Полковник Коренев

Резкий сигнал, обгон, торможение, снова набор скорости, снова сигнал… Он уже запутался: то ли сигналит он, то ли – ему… Объехал растопырившийся поперек улицы троллейбус и наконец вырвался из центра, пошел на выезд. Вот указатель «Зеленая балка» – ее обитатели называют это место «Тиходонской Рублевкой» или с высокомерным сарказмом «Долиной нищих» – ха-ха-ха.

Да уж, нищие там не живут, это точно. Лис часто бывал там, где они обитают: свалки, кильдюмы, расселенные дома, подвалы и чердаки. Зато в «Зеленой балке» живет известный Тиходонский художник Абрикосов. Ар-се-ний И-золь-до-вич. По метрике – Александр Игоревич. В своем кругу Абрикос. Но в городе его уважают: он всю «элиту» перерисовал. Князьями, графьями, баронами… Только его не изобразил начальником Тайной канцелярии Его Величества. А ему это и не надо. А им надо. Комплексы у людей – вот поэтому они и любят в мантиях изображаться, со скипетрами….

А он-то зачем едет к мэтру Абрикосову? Уточнить: действительно ли картина, написанная с его жены, самая удачная и дорогая? Почти как Джоконда? Но об этом можно спросить завтра, в музее: мэтр выставляет свой шедевр, будет светская публика, журналисты, свет «юпитеров», диктофоны…

Вопрос всех заинтересует, ответ прозвучит значительно и, конечно, положительно, интервью разойдется по всему городу, стране, может быть, по всему миру! А если можно спросить завтра, то зачем он едет сегодня?

Может, чтобы спросить, позировала Ребенок в купальнике или голой? Извините, в искусстве так не принято, я имел в виду это… обнаженной? Или уже на правах близкого знакомого поинтересоваться прямо: трахнул он её или нет? Хотя в искусстве, наверное, такой грубый термин не употребляется, а какой у них в ходу, он и не знает. Надо было у вахтерши спросить, хотя за свою зарплату вряд ли она обязана еще выслушивать подобные вопросы, а тем более отвечать на них.

– Она ещё в «Горизонте».

– Чёрт, что там можно столько времени делать?

– Обошла почти все бутики: обувь, сумки, зонтики, всё перемерила. Несколько пакетов еле до машины дотащила…