Наваждение - Пола Волски

- Вот глупая болтушка. Еще одно слово, и я выпровожу тебя вон, предостерегла Цераленн.

- Но, бабуля...

- Еще одно слово...

Аврелия с видимым усилием повиновалась.

Элистэ пригубила чаю и нехотя заговорила. Тема возникла сама собою, и ей было предоставлено слово.

- Я встретилась с кавалером во Мереем у входа, - призналась она. - Мы разговаривали, и он воспользовался случаем, чтобы выразить свои опасения относительно...

- Можешь не продолжать, - перебила Цераленн, - о дальнейшем могу догадаться. Я видела в окно, как вы встретились, и заметила настойчивость во Мерея и твое очевидное замешательство. Он хотел привлечь тебя на свою сторону, чтобы уговорить меня уехать из Шеррина, да?

Элистэ смущенно кивнула.

- Что ж, ты довела это до моего сведения, как, без сомнения, ему пообещала, и таким образом выполнила свои обязательства. Кроме того, я уже выслушала все доводы, все эти зловещие пророчества и не желаю слушать их снова.

- Стало быть, вы считаете, мадам, что бояться нечего?

- Точнее было бы сказать, что бояться я не собираюсь. Я живу в Шеррине потому, что таков мой выбор. Таково мое желание. Немыслимо было бы менять свое решение из-за мятежных негодяев. Я не позволю страху управлять моими действиями, ибо это не подобает Возвышенным Вонара. Это была бы не жизнь, а существование, низменное существование, которое я презираю. Цераленн казалась неподвижной и непреклонной, как мраморное изваяние на могиле.

- Потрясающе, бабуля! - вскричала Аврелия. - Вот это замечательно! А я останусь с вами, уж это наверняка! И ты тоже, да, кузина Элистэ? Мы все будем вместе, будем жить отважно и свободно, как истинные Возвышенные. Должна сказать, какое-то время назад я считала, что нам надо уехать в провинцию, затвориться в глуши, как граф во Жевенан со всем его унылым семейством, но теперь я ни за что не унижусь до этого!

Элистэ, видя энтузиазм кузины, слегка улыбнулась. Она тоже находила чувства Цераленн превосходными, но, вспоминая убежденность во Мерея, все же не могла избавиться от сомнений.

- Мне показалось, мадам, что кавалер уверен в своих словах, настойчиво сказала она. - И он очень тревожится за вас. Вы ведь не пренебрежете его предупреждениями и примете меры для своей защиты?

- Приму - против насильственного увоза. Когда Мерей осознает, что я не изменю своего решения, несмотря на угрозы и упрашивания, он может применить более действенные способы.

- Не предполагаете же вы, что он способен увезти вас отсюда против воли?

- Это более чем вероятно. Именно это он и проделал лет сорок назад, во время Хетцианских гражданских войн. Я тогда решила поехать на воды в Цоэль. Встревоженный продвижением повстанческой армии к городу и разъяренный тем, что я не хочу отказаться от удовольствия ежедневно погружаться в целебный источник. Мерей с группой слуг учинил налет на виллу, которую я там снимала. Он застал меня врасплох, затолкал в карету и перевез через границу.

- Какая замечательная предприимчивость, мадам!

- Может быть, и так. Но в тот момент я не оценила обаяния этой проделки.

- Потрясающе! - воскликнула Аврелия. - А когда он пришел за вами, вы спали в постели, беззащитная, и на вас не было ничего, кроме тончайшей прозрачной ночной рубашки? Расскажите же нам, бабуля!

- Не стану утомлять вас банальными подробностями.

- А повстанческая армия вошла в Цоэль? - осведомилась Элистэ.

- Да, вошла, однако до этого события еще оставались целые сутки. Так что, как видите, страхи Мерея на мой счет были преждевременны. Но, как бы то ни было, внучка, я желаю говорить с тобой не о моей прошлом, а, скорее, о твоем настоящем... и будущем.

- О моем, мадам? - Элистэ попыталась изобразить полнейшее простодушие, но у нее это вышло не очень убедительно. Получив послание бабушки, она догадалась, о чем пойдет речь. Разговор можно было какое-то время оттягивать, но Цераленн не согласится ждать вечно.

- Меня известили о том, что герцог Феронтский оказывает тебе особое и постоянное внимание. Эти сведения верны?

- Пожалуй. Все зависит от того, что вы имеете в виду под словами "особое и постоянное".

- Не увиливай, пожалуйста. По моим данным, его внимание к тебе подчеркнуто, и ошибиться здесь невозможно. Он просил о тайном свидании?

- Стоит ли обсуждать этот предмет при... - Элистэ многозначительно взглянула на Аврелию.

- Вне всякого сомнения. Если эта юница прислушается, то может приобрести познания, которые окажутся для нее полезными. Ты хочешь послушать, юница Аврелия?

- О да, мадам, очень! - завитушки Аврелии запрыгали от нетерпения.

- Превосходно. Оставайся, но сиди тихо. - Цераленн вновь повернулась к Элистэ. - Ну так как? Герцог просил о тайном свидании?

Элистэ вздохнула.

- Неоднократно, - призналась она.

- Он посылал тебе письма?

- Я возвращала их непрочитанными или рвала в клочки в присутствии других лиц.

- Стихи? Цветы? Духи? Конфеты?

- Я возвратила все, кроме последнего подношения - несмотря на мои протесты, конфеты съели мои подруги по комнате.

- Певчие птички? Живые бабочки для украшения парадной прически? Мышки-альбиносы? Дрессированные обезьянки и прочая живность этого рода?

- Я все отвергла.

- А более существенные подарки? Драгоценности? Предметы искусства? Помощь в продвижении членов семьи? Например, место при дворе для твоего отца?

- Отец будет по-прежнему прозябать в Фабеке, и все тут.

- Совершенно согласна. А вот правда ли, что его высочество собрался наделить тебя некоей собственностью?

- Кажется, он прислал какой-то акт или свидетельство о праве, не то еще что-то в этом роде. Я особенно не вчитывалась. Юридические документы наводят на меня скуку.

- Некоторыми юридическими документами не стоит пренебрегать, дитя мое. Это означало бы недостаток воображения. А давно Феронт за тобой ухаживает? Уже несколько месяцев, не так ли?

Элистэ кивнула.

- Твое сопротивление было хорошо продуманным - постоянным, провокационным, как нельзя более разжигавшим его страсть. В этом отношении я аплодирую твоему искусству. Однако такая игра не может длиться вечно. Весь двор рукоплещет этой комедии, и его высочеству угрожает опасность стать всеобщим посмешищем, а этого он не перенесет. Если он будет терпеть поражение за поражением, его первоначальный энтузиазм перейдет в презрение и отвращение. Как поручительница и блюстительница твоих интересов, я считаю своей обязанностью предупредить тебя, что ты рискуешь зайти слишком далеко в своей игре.

- Но почему, - заговорила Элистэ после некоторого размышления, почему все так настаивают на том, что я играю? Почему люди так уверены, что всякий отказ подразумевает поощрение, всякое сопротивление имеет целью подстегивание и в каждом слове кроется обман, - короче говоря, почему все полагают, что я лживая лицемерка?