Моше и его тень. Пьесы для чтения - Константин Маркович Поповский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элиазер: Но как же так, отец?.. Разве мы не должны слушать Крепкого и исполнять его повеления?
Аарон (быстро): Тш-ш-ш… (Приложив палец к губам.) А что он может сказать тебе еще, кроме того, что уже было сказано, Элиазер?.. Разве тот, кто говорит, как повелитель, станет снова утруждать себя ненужными повторениями и беспокоиться о тех, кто не слышал его в первый раз?.. Или, может быть, ты думаешь, что Он станет менять то, что однажды уже решил?.. Так думают безумцы, сын мой. Разве Он человек, чтобы ему колебаться в своих мыслях, как тростник на ветру?.. Пойми, он все сказал, и теперь наша задача не забыть его слов и делать все так, как он велел, наперекор фантазерам и умникам, которые каждый раз готовы начинать все с начала…
Появляется Иешуа. Увидев у постели Аарона Элиазера, смущенно останавливается.
А теперь иди, сын мой, иди… И чтобы ни случилось, помни все, что я тебе сказал.
Элиазер медлит.
Иди, сынок, иди…
Элиазер уходит.
Иешуа (подходя): Вечер близок.
Аарон: Тогда помоги мне подняться, сын Нуна.
Иешуа: Мне кажется, Аарон, тебе было бы лучше не вставать.
Аарон: Возможно, ты прав, Йешу. Но я хотел бы встретить известие, стоя на ногах, а не лежа на земле, так чтобы никто не подумал, что Аарон раздавлен случившимся и жалеет о том, что произошло…(Садясь в постели). Когда он ушел?
Иешуа: Сепфора прибежала, когда тень коснулась большого камня… Как ни считай, а время уже вышло… Я думаю, он уже близко.
Аарон: Надеюсь так и будет. (Протягивая руку к Иешуа). Помоги.
Иешуа помогает Аарону встать на ноги и поддерживает его.
Аарон: Ноги, как из глины… (Делает несколько шагов, держась за Иешуа). Что там за шум?
Иешуа: Я распорядился, чтобы передовые отряды незаметно спустились Иордану и укрылись в прибрежной полосе. Сейчас их никто не заметит, потому что солнце бьет с запада и не дает противнику нас увидеть.
Аарон: Да благословит их Крепкий.
Иешуа: Да благословит их Крепкий.
Аарон: Ты не забыл, о чем я просил тебя вчера?.. Насчет Элиазера?
Иешуа: Можешь не волноваться за него, Аарон. Я все помню, и буду смотреть за ним как за родным сыном. Не сомневайся.
Аарон: Да благословит тебя Крепкий, сын Нуна.
Иешуа: И тебя.
Аарон (делая еще несколько шагов, держась за Иешуа): Я слышал, разведчики рассказывали, что высота стен в Йерихо не меньше четырех человеческих ростов, а ворота оббиты листами меди, которые не пробьет никакая стрела… Это правда?
Иешуа: Да, Аарон. Это правда.
Аарон: Еще они рассказывали, что видели железные колесницы, которые возят лучников, так что ты никогда не знаешь, с какой стороны на тебя посыплются стрелы.
Иешуа: Так и есть, Аарон. Никогда не знаешь.
Аарон: А теперь скажи мне, сын Нуна, тебе не страшно?
Иешуа: Когда твой бог идет перед тобой, о каком страхе можно говорить, Аарон?
Аарон: Их боги тоже не дремлют.
Иешуа: Конечно, Аарон. Но если ты не забыл, у нас есть одно преимущество. В отличие от них, нам некуда возвращаться, так что если мы проиграем эту битву, никто больше не вспомнит про Израиль… (Негромко). А вот и Халев.
На пороге палатки появляется Халев.
Аарон: (негромко): Пусти. (Отпустив Иешуа, делает несколько неуверенных шагов в сторону Халева и останавливается, с трудом удерживаясь на ногах).
Пауза. Аарон и Иешуа смотрят на Халева. Никто не спешит нарушить молчанье.
Халев: Вы смотрите на меня, как будто дети, которые нашалили, когда никого не было дома. (Негромко). Он мертв.
Пауза. Иешуа отходит в сторону.
Аарон: Как он умер?
Халев: Как воин. С мечом в руках и с ненавистью в глазах.
Иешуа: Ты дрался с ним?
Халев: Не я… Ты ведь сказал, что у меня не хватило духа взглянуть ему в глаза. Так оно и вышло. Но я все видел и могу поручиться, что он умер как герой…
Иешуа: А где… где…
Халев: Все в порядке…Я спрятал их тела в расщелине. Там, где их никто не найдет.
Аарон: Их?.. Ты сказал "их", Халев?.. Что это значит?
Халев медленно достает из кармана слегка позвякивающие бусы Сепфоры.
Аарон (едва удержавшись на ногах, держась за столб): Как?.. И Сепфора?.. Но почему, почему?
Халев: А ты что хотел, Аарон?.. Чтобы она бегала по лагерю и спрашивала у всех, где ее муж?.. Чтобы началась паника и все бы, наконец, открылось?.. Надо было быть последним глупцом, чтобы оставить ее в живых.
Аарон: Мы так не договаривались …
Халев: Что сделано, то сделано.
Аарон: Что с нами будет, если мы начнем убивать детей и женщин?.. (Иешуа). А ты?.. Ты знал?.. Да?.. Знал и не сказал… Ах, Иешуа…
Иешуа: Что делать, Аарон. Мы знали, что ты будешь против, поэтому решили ничего тебе не говорить.
Аарон: Но зачем?.. Зачем?
Иешуа: Никто не хотел ее смерти, но все повернулось так, что у нас не было другого выхода… Представь, что было бы когда хотя бы небольшая часть того, что мы знаем, стало известно толпе?.. Хватило бы и двух слов, чтобы мы остались в одиночестве перед разъяренной толпой.
Халев: Вот именно. А так мы откупились небольшой кровью от больших бед… И не говори, что ты этого не предвидел, Аарон.
Аарон: Но не Сепфору… Нет, нет…
Халев: А что она такое без Моше, Аарон?.. Несчастная вдова, которая доживает свой век из милости?.. А так она ушла женой Моше и в памяти людской осталась как его верная Сепфора, о которой будут помнить до тех пор, пока помнят Моше… Видел бы ты, как они лежат рядышком, словно влюбленные голубки в пору, когда цветут маки.
Аарон (едва слышно): Бедная Сепфора…
Иешуа: А те, кто был с тобою?
Халев: О них не беспокойся. Они тоже уже ничего не скажут.
Иешуа: Не хватятся?
Халев: А если и хватятся, то завтра все будут заняты уже другим, чтобы помнить про вчерашний день.
Иешуа: Так значит, все…
Халев: Да, значит, все… Надеюсь, все что нам пришлось сегодня сделать окупиться и принесет плоды…А завтра на рассвете, мы скажем всем, что Моше ушел в горы, чтобы молить Крепкого о победе и пусть меня разорвут демоны, если к полудню Йерехо не запылает.
Иешуа: Он запылает, Халев, можешь мне поверить.
Халев: Не разуверюсь в этом, даже если сам Крепкий придет и примется меня в этом
