Мой путь к мечте. Автобиография великого модельера - Томми Хилфигер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каждое утро мы с Сюзи просыпались в шесть часов и отправлялись на пробежку вокруг искусственного водоема в Центральном парке. Мы пили капучино в E.A.T. на углу Мэдисон-сквер и 80-й улицы, а затем трусцой возвращались домой, где я проводил время с Ричардом. Он сидел в своей маленькой сине-белой полосатой пижаме и смотрел мультфильмы, пока я принимал душ и одевался, и мы разговаривали за завтраком. Три утра из пяти, когда мне надо было уходить на работу, Ричард начинал плакать: «Папа, не уходи, не уходи!» Я был его приятелем и меньше всего хотел расставаться с ним. Любому, кто закрывал дверь, оставляя своего ребенка в слезах, знакомо это мучительное чувство.
Я был счастлив, когда удавалось приходить домой вовремя, чтобы поиграть с сыном: в армию, солдата Джо, могучих рейнджеров, автомобили и грузовики. Он напяливал на себя футбольную экипировку, когда я брал его с собой на игры «Нью-Йорк Джайентс», и надевал крутой свитер для хоккея, если мы отправлялись на матч «Нью-Йорк Рейнджерс». Когда мы арендовали летний дом в Гринвиче, мы ходили в походы и строили форты. Появление сына сделало нашу семью полной, будто Ричард был нашим недостающим звеном. Я сказал Сюзи: «Размер нашей семьи прекрасен». За обеденным столом царил покой, а не хаос, который я познал во время семейных трапез в годы моего детства. Хилфигеры были уравновешены и счастливы.
Глава тринадцатая
Светская жизнь
Какие впечатления!
Фото Пейдж Пауэлл. Публикуется с разрешения Фонда изобразительных искусств имени Энди Уорхола
Реклама была одним из ключевых элементов успеха бренда Tommy Hilfiger. В 1986 году, когда мы все еще сотрудничали с Мурджани, я был взволнован и польщен тем, что Франческо Скавулло, прославившийся первоклассной съемкой для обложек журнала «Космополитен», согласился провести со мной фотосессию для серии рекламных материалов, которую мы назвали «Томми Хилфигер глазами Франческо Скавулло». Это стало еще одной попыткой поднять наш уровень и войти в круг великих брендов.
Я отправился в студию Скавулло, расположенную в таунхаусе в Верхнем Ист-Сайде, с мыслью: «Вау, он фотографировал Дайану Росс и Сильвестра Сталлоне, Элизабет Тэйлор и Грейс Келли… Должно быть, это интересно!» Благодаря его партнеру, Шону Бернсу, я почувствовал себя непринужденно. Франческо был маленького роста, носил кепку греческого рыбака и очки с толстыми линзами. Он казался скромным и кротким, но одновременно был интересным и эксцентричным. И сосредоточенным. Мы ели здоровую пищу, насколько помню, возможно, чечевицу и салат из капусты с газированной минералкой, и подумал: «Именно так я хочу питаться». На меня произвел впечатление его дом, оформленный со сдержанным шиком; он запомнился своими деревянными полами и потоком струящегося света. Я не мог удержаться и рассматривал фотографии всех известных людей, которых Франческо снимал.
Я стоял перед белым экраном в белой «оксфордской рубашке», джинсах «каньон», часах Movado с кожаным ремешком, которые унаследовал от отца, и лоферах Alden на босу ногу, а он спустился на пол и начал снимать. Раньше меня так не фотографировали. Когда я позировал для снимков, фотограф стоял передо мной, а не поднимался выше и не опускался на пол. Это напоминало кадры из фильма Антониони «Фотоувеличение», только происходило это в реальной жизни!
Скавулло снимал, снимал и снимал. «Встань прямо… Хорошо, хорошо, хорошо, хорошо. Посмотри снова на руку, отведи ее в сторону… Хорошо, повернись ко мне. Посмотри в камеру… Теперь отвернись… А теперь посмотри вверх, потом переведи взгляд на меня».
Я никогда не был профессиональной моделью, и в тот момент мне было неловко позировать перед камерой, но Скавулло заставил меня забыть обо всем этом, и я почувствовал себя комфортно.
Скавулло принес подборку фотографий, отпечатанных методом шелкографии. Я сказал: «Ого, похоже на Уорхола!»
Скавулло ответил: «Это я научил Энди приемам шелкографии». Он рассказал, что возил Уорхола в студию в Пенсильвании, чтобы обучить его этой технике. Я не стал расспрашивать его. Я знал Энди и, разумеется, не хотел вступать в споры о том, кто и что сделал и когда это было. Подготовка этой кампании стала удовольствием, но с точки зрения продвижения бизнеса она не дала эффекта.
Я понимал, что должен представлять собой личность, олицетворяющую компанию. Для меня Ральф Лорен был, с одной стороны, западным человеком, а с другой — британцем. Кельвин Кляйн из числа минималистов. Донна Каран — дизайнер женской одежды со своим кредо — «семь простых вещей». Оскар де ла Рента был шикарным и романским. Каролина Эррера такая же. Билл Бласс воплощал американский хороший вкус, а Хальстон был минималистом. Я стал задумываться: «Кем хочу быть я?»
Мне хотелось быть американским классическим «преппи с подкруткой» — это всегда оставалось неизменным для меня, но также стремился выглядеть крутым. Чтобы задать нужное направление, я составил аббревиатуру F.A.M.E. — Fashion, Art, Music, Entertainment (мода, искусство, музыка, развлечение), что и составляет сущность поп-культуры. Хотел «выпекать» с начинкой из поп-культуры все, что мы делали.
Рекламный щит Джорджа Луиса сделал меня известным в 1985 году, а через три года он предложил новую идею: сфотографировать меня рядом с двумя предметами американской классики: винтажным мотоциклом «Харли-Дэвидсон» и «фордом» T-Bird (Thunderbird) 1957 года выпуска. На съемках Джордж сказал: «Ладно, малыш, встань перед T-Bird, прислонись к нему и изобрази легкую небрежность». Я сам задал стиль съемки, опираясь на T-Bird. Для фото выбрал «публичные брюки», водолазку с засученными рукавами, часы Hermès и лоферы Alden. Для съемки с «Харлеем» я надел рубашку, нашу джинсовую куртку Springsteen, джинсы «каньон» и туфли Alden на босу ногу. Чтобы повысить градус крутости, я подвесил вещевой мешок Tommy Hilfiger там, где обычно висят седельные сумки «Харлея». Мы назвали эту кампанию «Томми Хилфигер: американская классика».
Последовавшая реакция очень напоминала нашу предыдущую рекламную акцию. «Да кто он такой?» — но на этот раз добавляли: «Вот он опять красуется». Люди считали меня эгоистом, но теперь я научился справляться с критикой. У каждого известного человека есть эго, без которого невозможно существовать в этом бизнесе. Никогда не хотел, чтобы мое эго одержало верх, но подумал: «Ладно, ставлю все на кон, чтобы я и мой бренд тоже считались американской классикой». Эта кампания помогла заложить строительные блоки для дальнейшего успеха.
В 1992 году мы
