Сердце бури (СИ) - "Раэлана"

— Что это? — спросила она, не скрывая дрожи в голосе.

И шагнула вперед. Дверь закрылась за ее спиной. Теперь только слабое ночное освещение окружало их.

Он сел на постели и, ничего не говоря, протянул к ней длинные жилистые руки, очертания которых в полумраке напоминали изгиб древесных ветвей. На сей раз его резкое, отчаянное движение не имело ничего общего с насилием; это было нечто между милостивым приглашением и мольбой.

Рей сделала еще шаг — и сама не заметила, как вдруг оказалась в плену его объятий. В этих могучих руках, сейчас показавшихся ей неожиданно теплыми, несущими покой и заботу.

Две массивные ладони накрыли ее плечи. Бен заставил девушку присесть рядом, и вскоре ее маленькая и хрупкая, как у цветка, головка уже лежала на его груди. Рей отчаянно зажмурилась. Ее плечи дрожали.

Едва ли она сознавала, что делает; однако и он почти не сознавал. Их действия были продиктованы порывом, каким-то сиюминутным дуновением страха под покровом ночи. Охваченная смятением, Рей с бессознательной детской доверчивостью потянулась к единственному живому существу, которое находилось рядом с нею. И Бен, раскрыв объятия, с бодрой и счастливой готовностью принял этот неожиданный подарок.

Они были, словно дети, которые, находясь во власти мрачных, пугающих теней, льнут друг к другу и щедро делятся душевным теплом, чтобы защититься от кошмаров.

Его пальцы осторожно пробежали по ее волосам, от лба к виску, отбрасывая с глаз отросшие пряди. Щекочущее движение вызвало у девушки слабую улыбку.

— Добро пожаловать в мир одаренных Силой, — оборонил Бен с иронией.

Рей подняла голову и пристально посмотрела ему в глаза.

— Ты знаешь, что это такое? — она повторила свой вопрос. Хотя была почти уверена: он наверняка знает, или по крайней мере, догадывается, в чем дело.

Юноша пожал плечами, стараясь изобразить непринужденность.

«Это — война. Привыкай, помойная девочка».

И он с новой силой прижал ее к себе.

***

Лея стояла перед открытым настежь окном в своей квартире на Корусанте, в самом центре Сенатского округа, где с некоторых пор пребывала под охраной в соответствии с приказом Верховного канцлера, который пока не принял окончательного решения на ее счет.

До боли впившись пальцами в край оконной рамы, пожилая женщина согнулась пополам. По ее лицу катился пот. Сердце, сдавленное спазмом, казалось, готово остановиться в любую секунду.

Перед ее глазами развернулось зрелище пламени, стремительно пожирающего столицу. Лея видела, словно на ладони, пляску огня в зеркальных панелях небоскребов; видела толпы людей — с такого расстояния они были не больше муравьев, — неистово мечущихся по главной магистрали. Пожар бушевал сразу в нескольких местах: горело здание сената, горел галактический музей, горела голобиблиотека. Неспешно и неотвратимо пламя подбиралось к заводским районам, расположенным неподалеку.

Ад войны предстал во всей глубине. Со всеми немилосердными подробностями. Это было страшнее того, что довелось повидать на своем веку Лее Органе — а уж она-то повидала немало!

Она пережила резню на Кашиике, видя, как войска Империи под руководством самого Верховного главнокомандующего вырезают одна за другой целые деревни вуки. Она застала бой на Скарифе и один из первых разрушительных залпов «Звезды Смерти». Она созерцала в иллюминатор, как ее родную планету уносит в небытие вспышка лазерных орудий. Она вместе с Шарой Бэй едва уберегла Набу от последствий операции «Пепел»… Но даже в самые темные времена она и представить себе не могла, что гибель однажды может добраться до Галактик-сити — истинной колыбели цивилизации и культуры. Единственный мир, который на ее памяти всегда твердо держался на ногах — и вот, сегодня даже он оказался поверженным в самое жерло хаоса.

Лея чувствовала, как боль зажимает ее в тиски. Пол медленно уходил из-под ног. Все звуки, доносившиеся с улицы: крики людей, писк летящих плазменных зарядов и угрожающие шипение огня, звучали глухо — и оттого, быть может, казались порождением кошмара, настолько же далекого от реальности, насколько вообще бывает далек от нее предсмертный бред.

Уже не в первый раз за последнее время сердце Леи сдавало. Где-то в глубине сознания мысль о том, что смерть ее близка, и что конец наступит, вероятнее всего, именно таким образом, уже успела укорениться, давно не вызывая отрицания или страха.

Но сейчас под властью какого-то немыслимого прозрения — быть может, именно оно и зовется «озарением смерти»? — в голову ворвалась другая мысль, простая и ясная. Она заставила Лею улыбнуться. Женщина подумала: «Это мой брат! В час скорби он зовет меня к себе, и я вновь смогу его увидеть…»

На долю секунды ей стало легко и спокойно. Генерал Органа вдруг ощутила себя невесомой пушинкой, подхваченной ветром. Впервые от нее не требовалось принимать какие-либо решения, тревожиться о судьбах ближних. Как будто невидимые цепи, тяготившие ее всю жизнь, наконец упали с ее рук. Неведомая воля в одночасье освободила ее от бремени всякой ответственности, и глаза заволокло пеленой.

Ночь поглотила ее сознание, хватка пальцев внезапно ослабла — и Лея, словно подкошенная, рухнула на пол, ничего больше не чувствуя. И почти не дыша.

Комментарий к Глава XV

П.с. Те, кто ждал «обнимашки», считайте это первым задатком.)

========== Глава XVI ==========

Мрак окутывает детскую комнату. Только слабый ночник, встроенный в изголовье кроватки, испускает голубоватое неоновое свечение. Вдоль стены вьются длинные тени. Их плавные, едва уловимые глазу движения и завораживают, и пугают. В окно через полупрозрачную тюлевую занавеску проглядываются очертания одного из спутников Чандрилы. Луна бросает блики на гладкую поверхность озера Сах’от, на берегу которого, неподалеку от дачи Верховного канцлера Мон Мотмы, расположена и усадьба, принадлежащая ее любимице — сенатору Органе.

Бену вновь шесть лет. И он снова один. Маленький мальчик, забытый всеми, потерянный во мраке — где-то между сном и явью.

Отца нет дома уже вторую неделю. У матери сегодня намечен важный ужин с представителями сектора Барма, и она предупредила, что будет поздно. Рядом с Беном только Трипио. Добродушный, верный и на редкость непутевый старый дроид. Но что он знает об одиночестве? И что робот может понимать в детских страхах? Наверняка, он снова предложит «юному мастеру Бену» выпить теплого молока, чтобы лучше спалось…

Да пошло все!..

Бен сердито дергается, переворачивается на другой бок и вновь смыкает веки. Он старается не замечать тот самый загадочный шепот, который начинает звучать всегда, как только вокруг гаснет свет. Едва слышное монотонное шипение. Навязчивое. Проникающее даже в самые отдаленные уголки души.

Где-то рядом во мраке притаилось неведомое существо, готовое растерзать его разум.

«Это мои фантазии, всего лишь фантазии…» — твердит себе мальчик, судорожно заглушая страшные звуки.

Так всегда говорит мама, когда он пытается рассказать ей об этом сумрачном шепоте. А папа берет его на колени, слегка покачивает и, глядя прямо в глаза, шутливо интересуется: «Ты ведь не боишься спать один, а, маленькая акула?» Или говорит с ясным намерением пристыдить сына: «Ты у нас уже большой парень, Бенни-Джо. Скоро сам будешь защищать маму…»

Бен чувствует в этой странной ласковости отца неловкую попытку смягчить удар, возвратить их маленькой семье, вечно живущей, словно на вулкане, хотя бы видимость мирной жизни.

Мальчик не уверен, верят ли ему родители на самом деле. Но точно знает, что они оба не хотят верить. И еще — что мать и отец скрывают от него что-то важное.

Однажды он окончательно убедился в своих подозрениях.

Это произошло полгода назад. Мама пришла домой уставшая и взбешенная срывом переговоров с какой-то промышленной корпорацией. У нее жутко болела голова, Бен сразу ощутил это и стал льнуть к ней, не отходя ни на секунду.

Когда сын в очередной раз упомянул о своих страхах, сенатор Органа, отчаянно закусив губу, со всей силы ударила кулаком по стене и сказала сквозь зубы: «Больше о твоих снах слышать не желаю!..»