Встреча на далеком меридиане - Митчел Уилсон

Когда кончились вызовы и стихли аплодисменты, Ник вышел из ложи и направился прямо к вешалке, тщательно соблюдая правила игры, которую сам и придумал. Он стал в очередь; не прошло и несколько минут, как подошли девушки.

- Дайте мне номерки, - сказал Ник. - Я возьму ваши пальто. - Он обернулся к стоявшему за ним молодому лейтенанту и попросил разрешения услужить девушкам. Лейтенант пожал плечами.

- Пожалуйста, - приветливо сказал он.

Бок о бок они медленно продвигались вдоль стойки и говорили только о пьесе; наконец, когда гардеробщик подал им пальто и они пошли к выходу, Ник сказал:

- Я возьму такси и отвезу вас домой.

Девушки быстро переглянулись.

- Мы-то в Москве не заблудимся, - сказала Валина подруга, - поэтому давайте сначала мы отвезем вас. Ведь вы же, в конце концов, наш гость.

Это значило, что через несколько минут он опять останется один, а ему страстно хотелось побыть с людьми, пусть даже хоть полчаса.

- Я еще ни разу не заблудился в Москве. Я достаточно знаю русский язык, чтобы сказать водителю: "Гостиница "Москва", пожалуйста!".

У Валяной подруги нашлось другое возражение: они с Валей живут в разных концах города и обеим ехать отсюда гораздо дальше, чем ему до гостиницы.

Валя жила на Ленинградском шоссе, далеко за ипподромом, а ее подруга на Фрунзенской набережной.

- Это ничего, - сказал Ник, не желая сдаваться. - Зато проедемся вдоль реки.

Он быстро нашел такси, и спор закончился сам собой, как только они покатили по Садовому кольцу. Наступило, однако, немного напряженное молчание, и Ник не знал, чему это приписать - тому ли, что все трое не находили, о чем говорить, или же тому, что под давлением одиночества он сделал то самое, чего все время страшился: навязался им, а они не посмели ему отказать из вежливости и уважения к нему как к почетному гостю.

У Крымского моста такси свернуло с Зубовского бульвара в тихую темноту набережной. Ник не мог себе представить, о чем сейчас думают девушки.

- Люблю Москву ночью, - задумчиво сказала Валя. - Она становится совсем другой.

- А я люблю смотреть на реку, - таким же тоном откликнулась ее подруга. - Города и деревни кажутся такими грустными, когда проезжаешь по ним ночью. Улицы пустые, дома темные, будто совсем необитаемые.

- Лучшее время - ранний вечер, - заметила Валя, - когда еще не наступила ночная тишина.

- Мне ночь никогда не кажется тихой, - сказал Ник. - Я все время ощущаю этот ливень субмикроскопических частиц, который льется сверху, проникая в нас, в наши дома, даже в землю под нашими ногами, словно наш мир и все, что в нем есть, сделано из какого-то темного стекла, освещенного изнутри лучами, которые беспрерывно струятся сквозь него.

- Космические лучи занимают вас и днем и ночью, - тихо засмеялась Валя.

- Не всегда, - просто сказал он. - Недавно поздно ночью я поехал во Внуково попрощаться с одним другом. Было около пяти утра. Я опоздал самолет уже поднимался в воздух. Я стоял один на пустом аэродроме. Вот тогда ночь была по-настоящему темной. Самая темная ночь, какую я когда-либо видел.

Такси свернуло с ровной мостовой и запрыгало по колеям грязной дороги, петлявшей между новыми жилыми корпусами и подъемными кранами возле строящихся зданий, которые в темноте казались развалинами. Здесь еще не было ни улиц, ни деревьев, ни газонов - только изрытая и вздыбленная земля огромной московской равнины. Прежде чем выйти из машины, девушка сбросила легкие лодочки и достала из сумки коричневые башмаки на толстой подошве, без которых нельзя было обойтись в некоторых кварталах города. Ничуть не стесняясь, она надела их, обменялась с Ником рукопожатием и улыбнулась ему.

- Я провожу вас до дверей, - сказал он.

- Нет, не нужно. Спасибо. Валя, может, ты останешься у меня ночевать? Ты позвонишь своим, а утром вместе поедем в институт. От меня ведь гораздо ближе.

Валя ответила не сразу. Ник не шелохнулся. Если он и вправду навязался, если ее это тяготит, то вот прекрасный предлог отделаться от него.

- Нет, спасибо, - сказала Валя. В голосе ее чувствовалось чуть заметное колебание - намек на то, что подруга, возможно, вкладывала в свои слова и другой смысл. Валя улыбнулась и поцеловала ее в щеку. - Спокойной ночи.

Она назвала шоферу свой адрес. И снова оба замолчали, но ощущение, что ей, может быть, неловко с ним, совершенно покинуло Ника.

Они нарушили молчание какими-то незначительными фразами, потом Валя неожиданно спросила:

- Какой самолет отходит из Внукова в пять часов утра?

- Самолет на Вену.

Валя помолчала, потом опять спросила:

- А в какой книге женщина бросает мужчину потому, что боится его потерять?

- Не знаю, - сказал он и, порывшись в памяти, добавил: - Не могу припомнить ни одной такой книги.

- Может быть, в пьесе?

Ник опять покачал головой.

- Их, должно быть, много.

- Я думала, вы знаете такой случай, - сказала Валя. - Так мне показалось по вашему тону.

- Я знаю только одно: я голоден, - заявил Ник, чтобы переменить разговор. - Где можно было бы поесть?

- Сейчас поздно. Я бы пригласила вас к себе, но боюсь, это не совсем удобно.

- Может, пойти в ресторан или кафе? - Он взглянул на часы. - Еще нет одиннадцати.

Валя промолчала.

- Что делают москвичи после театра? Знаете, я здесь всегда голоден, потому что в Москве едят совсем в другое время, чем у нас, и я никак не могу к этому привыкнуть.

- После театра мы идем домой или в гости, - коротко ответила Валя. - А что делают в Америке?

- То же самое, только мы часто ходим в рестораны. Но видите ли, я не хочу ехать домой, потому что я голоден, и не могу пойти в гости, потому что у меня нет знакомых. Значит, я должен умереть с голоду?

- Нет, - негромко рассмеялась она.

- А что же мне делать?

- Да, трудная проблема, - согласилась Валя.

- Но рядом с этой проблемой стоит и ее решение. Или, может быть, это другая проблема?

- Что вы имеете в виду?

- Понимаете, это довольно трудно сказать, - медленно произнес Ник. Должно быть, любой иностранец в любой стране считает, что все, что с ним происходит, объясняется тем, что он иностранец.

- И что же?

- И больше ничего.

Немного помолчав. Валя сказала:

- Вам следовало бы объясниться точнее.

- Ну хорошо. Вы не пойдете со мной в ресторан только потому, что я иностранец?

- Вы именно это и хотели сказать?

- Да, именно это.

- Тогда я отвечу - вовсе не потому.

- А почему же?

- Потому что вы меня не приглашали. Вы все ходили вокруг да около, но так и не сказали: "Пожалуйста, пойдемте в ресторан".

- Хорошо, пожалуйста, пойдемте со мной в ресторан.

- С удовольствием, - просто сказала она, пожав плечами. - Я тоже очень хочу есть. - Но они уже проехали и площадь Маяковского, и только что миновали Белорусский вокзал. - Надо повернуть обратно, - заметила Валя. Дальше ресторанов нет.

- Можно пойти в гостиницу "Советская". Вам нравится там?

- Мне - в "Советской"? - Валя взглянула на него. - Да я никогда там не была. Право, у вас очень странные представления о том, как мы живем и что мы делаем.

- Я не имею никакого представления о том, как вы живете и что делаете. Откуда мне это знать?

- Скажите, - спокойно спросила Валя, - в каком городе вы живете?

- В Кливленде.

- Это большой город?

- Да. Около миллиона жителей.

- И там есть большие отели?

- Да.

- Ну так скажите мне, пожалуйста, часто ли обыкновенные девушки ходят в рестораны этих отелей? Я не говорю о дочерях богачей или знаменитостей. Просто самые обыкновенные девушки?

- Понимаю ваш вопрос, - сказал он.

- У меня есть еще один, - настойчиво продолжала Валя, и Ник понял, что его подозрения были не лишены оснований. - Многие ли кливлендские девушки ходят в эти или другие рестораны с приезжими советскими учеными?

- Нет, немногие.

- Ведь очень немногие, верно?

- Очень, очень немногие. Победа на вашей стороне.

- Мы с вами не воюем, - спокойно сказала она.

Ресторан был почти полон, оркестранты ушли отдохнуть, поэтому Ник не сразу понял, что здесь танцуют. Валя пошла позвонить домой.

- Это необходимо, - смеясь, объяснила она. - А то мама будет волноваться.

В зале, кроме Ника, было еще двое иностранцев, они сидели за столиком в углу, увлекшись разговором; отодвинули в сторону маленький французский флажок, чтобы он не мешал жестикулировать, и не слушали музыку, не обращали внимания на танцующие пары.

- Советские люди и французы переменились ролями, - сказал Ник Вале, указывая на них. Валя засмеялась.

- Почему бы советским людям не потанцевать? - спросила она. - У нас теперь это принято. Я сама люблю танцевать.

- Я не танцевал много лет, - сказал Ник. - И никогда не был хорошим танцором.

- Опять-таки будьте точнее, пожалуйста, - взмолилась Валя. - Вы хотите пригласить меня танцевать?

Ник заколебался, потом со смехом сказал:

- Да. Почему бы нет? Давайте потанцуем?