Все равно! - Владимир Кусакин

— Ну какой же это секрет? Сколько у вас там? — в трубке сначала закряхтело, потом зашелестело. — Да, как я и думал, сто двадцать три миллиарда. А это значит, что вы голубчик — банкрот. Молодой вы очень. Неопытный.

— Господин Голдман, я не держу все яйца в одной корзине. Сегодня в три часа ночи вам переведут пять миллиардов, но условия прежние: мне нужны деньги с заблокированных счетов, срочно. Плюс выход на Всемирный банк развития и Федеральный резервный банк.

— Если вы выполните вашу часть…

— То я возьму вас компаньоном.

— Большое дело?

— А вот об этом при встрече.

Он заинтересовался и клюнул. Теперь надо звонить в Париж, агенту исмаилитской организации.

— Аллах акбар, Жан-Луи? — Настоящее имя агента было Юсуф Рахимов, его семье Сардар помог выехать во Францию и платил за обучение мальчика в университете. — Кхар доим булсин куешь! — это была условная фраза.(пусть всегда будет солнце!)

— Слушаю, Великий!

— Вы всё ещё владеете кодами доступа?

— Да!

— Сегодня в три часа ночи ты переведёшь на известный тебе счёт пять миллиардов евро. Ни о чём не беспокойся. Деньги вернутся в банк не позднее пятницы. После этого ты сможешь выбрать любую страну по своему вкусу. Мы не забываем своих людей.

— Слушаюсь, Великий!

Это правильно, отказаться он не мог. Всё равно что осквернить Коран, на котором он клялся. Для таких случаев Сардар имел несколько подставных банков. Когда в три часа ночи деньги поступят туда, они тут же будут переведены на счёт Голдмана, а банк закроется, директор исчезнет, исчезнут так же все записи трансфертов. Потом мы его откроем снова, под другим именем. Голдман конечно догадается, но всем будет очевидно что деньги украл он. Против меня у него ничего нет, зато на него досье выросло на один лист.

Чёрный БМВ ждал меня на VIP паркинге, вместе с представителем компании.

— Позволю себе заметить, мистер Ронин.

— ?

— Вам было бы дешевле купить машину, чем платить совершенно невообразимые цены.

— Вы тоже заметили? Кругом одни жулики! — сказал я передавая ему чек на шестьсот пятьдесят тысяч. — И общественный транспорт подорожал!

Он понял что я над ним смеюсь, но взглянув на чек сразу перестал обижаться и начал кланяться. Лучше бы обиделся. Кретин!

Голдман жил неподалёку и уже через сорок минут я входил в апартаменты, которые чем-то напомнили мне музей боевой славы, по крайней мере кистей было не меньше.

— Итак, — сказал он, когда дворецкий покинул комнату, — Вы намерены ждать вместе со мной?

Я развёл руками, что ещё мне оставалось?

— Если вы не против, я поработаю немного. — сообщил ему, доставая из сумки программатор.

— Какая интересная вещица! — заинтересовался он. — А какова дальность?

Этим вопросом он поставил меня в тупик. Чертовски неудобно признаваться, что я не знаю радиуса действия. С другой стороны…

— Не так далеко, как бы хотелось. В лесу не работает, деревья экранируют сигнал. — соврал я.

— Тогда зачем он вам нужен? Есть спутниковые телефоны, в конце-концов.

— Невозможно подслушать. Перехват тоже невозможен.

— Ну если так…

Ночные часы тянулись медленно, несколько раз он вставал, и изображая радушного хозяина приносил напитки и бутерброды

— Вы кажетесь очень спокойным.

— Мне совершенно не о чем волноваться. — ответил ему, хотя какая-то посторонняя мысль упорно билась в клетке, и не могла вылететь. Замереть, закрыть глаза.

Лети! Вот она!

— Не помню, говорил ли я вам что все мои родственники были кретинами?

Он с интересом уставился на меня ожидая продолжения, а мне надо было сползти по Парижскому меридиану на юг, и постараться не ошибиться.

Я посмотрел на своё запястье, потом покрутил головой разыскивая настенные часы, не нашёл и спросил:

— Сколько времени сейчас в Барселоне?

Он посмотрел на что-то на своём столе и ответил:

— Один час пятьдесят две минуты.

— Значит у нас?

— Два часа пятьдесят две минуты. Время тик-так!

— К вопросу о кретинизме: Я попросил перевести нужную сумму на ваш счёт в три часа утра. К сожалению я забыл о разнице во времени. Она составляет один час.

Вывод сделайте сами.

Голдман закрыл глаза.

— Вы знаете, я уже боюсь в вас разочароваться. — сказал он через десяток минут.

— Мне понравилось как вы работаете, не суетитесь. Вы говорили так хорошо о своих учителях… Я признаться позавидовал. У меня нет учеников.

Внезапно глаза его блеснули.

— Я даю вам этот час, но дальнейшие отговорки считаю бессмысленными!

И час пролетел.

— Займите место рядом со мной! — скомандовал он без двух минут четыре.

Я послушно перекатил кресло и сел рядом с ним. От него несло потом, как от игрока в рулетку, под утро поставившего всё своё состояние на зеро.

— А ты азартный хомяк! — подумал. — В досье на тебя этого нет, пока нет. Теперь будет.

Секундная стрелка на мониторе компьютера заканчивала своё движение. Четыре часа утра! И сразу же появилась бегущая строка: "К передаче готов. Введите пассворд." Она повторялась и повторялась, пока я впечатывал непривычными к клавишам руками условную фразу.

Enter: "Transfer completed."

Он трясущейся рукой набрал номер своего банка.

— Джеймс?

— Всё в порядке босс! Пять больших и две маленьких.

— Это для меня, большие расходы.

— Подождёте утра, или выдать вам сейчас?

Я скрипнул зубами чтобы не выругаться. Старый осёл хранит дома такие деньги!

— Деньги подождут. Сначала завершим то зачем я здесь.

— Да, да! — он встал и старческой походкой прошаркал к бюро в углу комнаты.

Открыл ящик и достал несколько папок.

— Вот, это ваш пропуск во Всемирный банк, это в Федеральный Резервный банк. Как вы хотели.

— Ещё совсем маленькое дельце… — напомнил ему.

— Конечно! — он взял трубку снова, набрал номер и сказал:

— Музаффар! Аллах сохранит твои дни! Нажми на кнопочку. Бисмилля!

Голдман повернулся ко мне.

— Что ещё я могу сделать для вас, мой молодой друг?

— Ваш компьютер и карандаш.

— Садитесь на моё место, я схожу за деньгами для вас.

Я подключил коробку к компьютеру, положил листок бумаги и стал рисовать запутанные рауты наших денег, одновременно исправляя. Поскольку расписать такие суммы нужен определённый талант. В этот раз получился слон.

Я пометил на карточке точки маршрута, и послал эту карту в компьютер.

Номера счетов ушли через программатор. Замечательный слоник!

Сто двадцать три миллиарда разлетелись по миру за две секунды.

Я был собран, когда он вошёл волоча громадную сумку по полу.

— Вы уверены что хотите всю сумму сразу? — спросил он.

— Раз уж она здесь…

Я взялся за ручки. Тяжело. Двадцать миллионов всё таки.

— Ну и прохиндей! — разговаривал сам с собой по дороге назад. Спать. Завтра будет гроза. Надо быть готовым.

Звонок разбудил меня в двенадцать часов дня.

— Нам нужно встретиться. — голос Голдмана был прежним, но сквозь телефонные соединения прорывались истерические нотки.

— Зачем? — удивился я, ещё не совсем проснувшись.

— Как вы смеете?! Мерзавец! Мальчишка!

— Потише на поворотах, дядя! У вас совсем память отбило? Может быть это я звонил какому-то там Мухиддину и говорил «Бисмилла»? Так что не трите мне по ушам, а скажите что вы хотите. И по возможности вежливо.

Связь прервалась.

А я лежал и думал: Поспать ещё или вставать? Решил встать. Старикашка одумается и позвонит снова. Потому что понимает, он играет сейчас роль подсадной утки. Знаете, выпускают такое чучело утки, а вокруг неё мужики-утки так и крутятся. Вокруг него так полиция будет крутиться скоро, если не договоримся.

Звонок раздался через пять минут, когда я только-только залез в душ.

— Прошу меня извинить за предыдущий разговор.

— Ничего, ничего, продолжайте!

— Вы знаете, я передумал. Я верну вам деньги, вы вернёте бумаги и дело с концом.

— По мере моих скромных сил я был бы счастлив услужить вам, но совершенно не понимаю о чём вы говорите.

— Ты свинья и сын змеи …

Я отключился.

Через три минуты телефон зазвонил.

— Это я… — сказал Голдман. — И прошу извинить …

— Вы уже извинялись, переходите к делу.

— Я внизу, мы можем встретиться?

— Да, конечно, поднимайтесь. Секьюрити вас пропустят.

Открыл дверь в коридор, подозвал охранника.

— Сейчас ко мне придёт человек, посмотрите чтобы он был один, заодно проверьте не имеет ли он оружия.

За время пока Голдман шёл по коридору, я успел кое-как привести себя в порядок.

Быть финансистом всё таки очень скучно. Приходится повторять одно и то же десять раз, или двадцать.

— Не трудитесь здороваться, мы только сегодня расстались. Не понимаю что вас привело ко мне, но несомненно это счастливый случай для меня и для вас, господин Голдман.