Все равно! - Владимир Кусакин

У шлагбаума включил дальний свет и начал нетерпеливо сигналить. Человек на работе, в конце-концов, а ему тут дорогу загораживают.

Высокая фигура, в тёмном почти до пят плаще, выросла рядом с кабиной.

— Zuruck! — Заорал он. — Halt die Fresse! (Заткнись, ты козёл!)

— Das is ruppiges Benehmen. — Сказал я вылезая. (Это очень грубо.)

Ему следовало держать оружие на виду, чтобы я испугался и отвалил. Но это была новая формация агентов ФСБ. Неопытная и наглая. Вспомните проколы наших агентов за последние пять лет. Этот был не лучше. Потому и поставили на ворота.

Он не понял меня, видимо научили наспех нескольким фразам, я как будто в зеркало смотрелся. Из меня точно такой же немец, как и из него.

OK! — я постарался выглядеть миролюбиво. — You are not sound like Deuchman to me. Maybe better swich to English? Do you speak English, you simpleton? (Ты не выглядишь как немец. Может лучше переключиться на английский? Ты говоришь на английском, придурок?

— O, ja, ja! Me speak Englese. (О, да, да! Моя говорит английский.)

Всё ясно, товарищ решил притворяться испанцем.

— Espania? (Испания?)

— No senior, Portugese! (Нет сеньор, португалец!)

Экий ты ловкий оказался, португальский вообще никто не знает.

— Portugese sehr schlecht! (Португалия очень плохо!)

Я наклонился к земле. Он насторожился. Подобрал сухой прутик чтобы переломить его когда надо будет.

— Komm neben mich! (Встань рядом.) — Я показал место рядом со мной. И стал рисовать на песке, под ярким светом его фонаря, картинку дороги с ответвлениями в разные стороны.

— Здесь, вилла Горной феи, — я нарисовал ответвление от дороги, а здесь, — я потопал ногой, — вилла господина Баумгартена. — дорисовал шлагбаум.

— Нет, нет! — он замахал руками и схватился за прутик, я сделал движение кистью и сломал его пополам.

Ему пришлось наклониться больше, чтобы перечеркнуть нарисованную дорогу.

— Угу! — сказал я, и ударил его левым коленом в склонённую голову. Связал ему руки и ноги, расстегнул плащ. Чешский «Скорпион» — оружие киллеров.

Достал канистру с бензином, одну из двух, которые возят на всякий случай, мало ли придётся заправлять рассеянного джентльмена, и облил его с головы до ног.

Он очнулся и принюхался. Потом поднял глаза и увидел зажигалку в моей руке.

— Соображай побыстрее! — я почиркал колёсиком.

— Уже. — он делал неестественные движения, не то пытался снять штаны, не то отползти подальше.

— Сколько вас?

— Трое.

— Мужчина и девочка живы?

— Мы не собирались никого убивать!

— Живы?

— Конечно да!

Он может сейчас врать что угодно, в надежде остаться в живых. Тем более вряд ли он вообще был там. Его дело шлагбаум, встречать незваных посетителей.

Вынул его радио и разбил об асфальт, этих не обманешь.

— Приехали за мной?

— Да.

И это тоже понятно, только методы не …

— А в случае сопротивления?

— Только по конечностям. Начальникам вы нужны живой.

Как же, как же. Адреса, пароли, явки. То есть номера счетов и любая другая информация.

— Слушай сюда! Убивать тебя и твоих подельников не буду, всё таки свои, вроде как. Если всё нормально, конечно.

Он вздохнул облегчённо. Время несгибаемых идейных борцов ушло. Это всё что осталось от великого прошлого. Зато у меня есть один обломок империи, Игорь.

— Нет, — поправился я, — ещё есть Карась, химики, кузнец, Стёпа, Вася и Андрей.

Есть ещё мужики на свете. Я улыбался. Всегда приятно вспомнить о хорошем.

Взвалил его на плечо, бросил на заднее сиденье "Феррари".

— Рот открой! — запихал тряпку, которой Ганс вытирал руки, и мы поехали в гору, по узкой извилистой дороге которая вела к вилле.

Рёв мотора поднимающегося в гору «Форда-Транспортёра» должен был переполошить всех в округе, однако заведя машину в приветливо распахнутые ворота я не увидел никого. Меня не встречали. Странные какие-то, ждут пока к ним придут. Нет так нет.

— Я человек скромный и местами даже застенчивый. Бурные овации и фейерверки мне не нужны. Хотя, я бы не отказался от крепких мужских объятий и слюнявого поцелуя. — Всё это произносилось громко, особенно в ночной Альпийской тишине, где каждый звук начинает жить своей собственной жизнью. Говоря это я поднимал кузов и разматывал лебёдку, спуская на землю красный "Феррари".

— Эй вы, там! Заснули? Я вам машину пригнал! Смотрите какая красавица!

Дверь открылась без скрипа и чёрный силуэт пропал за колонной.

— Самурай, это ты?

— Нет, это не я, меня зовут Шаман и проводите меня в сортир. Согласно указу Президента — козлов теперь там мочат.

Дверь снова открылась и на порог вышел главный в этой компании.

Держа под прицелом двух автоматов, подошёл ко мне. Посмотрел, сравнивая фотокарточку.

— Сам приехал. — с удовлетворением сказал он, уперев ствол в мой живот. — Второй, посмотри вокруг, он один?

— Датчики показали что один.

— Ну хорошо, поиграли и будет. Считайте что я вас беру в плен. Назовите ваше звание и фамилию. Надеюсь это не противоречит чему вас учили? Эй, чернявый! — обратился я ко второму, — Сходи в дом и скажи девочке что Чика приехала.

— Где она? — подозрительно сощурился он, шаря глазами по сторонам.

— Да-а, — я смущённо почесался, — Это я, вообще-то. Холодно здесь, может в дом?

— Повернись! — Теперь ствол упирался мне в спину, а откуда-то подуло теплом.

Холодно-горячо. Значит я всё делаю правильно.

— Лучше бы вы положили оружие! — её голос заставил их вздрогнуть.

— Кто это?

— Агент-невидимка, стреляет без предупреждения, для вас по моей просьбе сделано исключение.

Ты можешь быть тысячу раз бойцом спецназа, тренированной машиной для проникновения и уничтожения, но за тобой будет всегда тянуться хвост из деревенского детства: "Мамка подоила порося. Куды ж ты прёсси засратый такой?" Отец тракторист и школа, в которой никак не хотелось учиться.

По крайней мере, прочитав две книжки за жизнь, невозможно стать образованным человеком. Это большой минус. Жаль что на это пока никто не обращает внимание.

Несмотря на всю их подготовку, они очень похожи на маленьких детей с большими кулаками.

— Телефон есть?

Старший не сразу сообразил о чём я спрашиваю.

— Зачем?

Он положил автомат на пол, и достал из кармана спутниковый телефон.

— Потому что операция закончена. Позвони шефу, спроси: Что делать?

Двигаясь как сомнамбула он потыкал пальцами в кнопки.

— Товарищ полковник? Нет? А кто? Николай Платонович? Какой? А-а-а! Так точно!

Отменяется? Здесь, рядом стоит. Даю.

— Евгений Александрович! — раздался в трубке голос Патрушева. — У вас всё хорошо?

Я прикрыл трубку ладонью, помахал рукой.

— Освободи заложников, идиот! А ты достань из машины вашего третьего, а то замёрзнет мокрый.

— Это станет известно через несколько секунд. — продолжил в трубку.

Воцарилось молчание, которое было нарушено через мгновение, счастливым голосом Лейлы:

— Чика-Жека приехал! Франц, иди быстрее сюда!

Вдруг она остановилась, её глаза сделались круглыми.

— Она тоже пришла с тобой? Мне Франц говорил…, а я…

Франц застыл в проходе глядя за моё плечо. Диверсант стоял с открытым ртом.

Я осторожно повернул голову, боясь спугнуть мгновение.

Призрачная фигура женщины прошла мимо задев моё плечо, присела около Лейлы и погладила её по голове.

— Что там у вас? — требовательный голос в трубке.

— Сны. — ответил ему, — Они сбываются.

— У вас всё хорошо? — настойчивый голос. — Евгений Александрович! Мы приносим свои извинения. За … беспокойство, вообще за всё.

Зачем мне были чьи-то извинения, когда она была рядом? Правда ещё не совсем, но я уже мог её видеть. Это дело часов, может быть дней, но я уже знал что она придёт ко мне, и это наполняло мою душу счастьем.

Я протянул трубку командиру группы, он отошёл в угол комнаты и упал в кресло.

От дверей послышался стук, это вошедший в комнату второй застыл в проходе, уронив третьего на пол.

— Домой, домой! — говорил я, таща их за рукава на улицу.

Всучил старшему ключи от «Феррари», погрузили пострадавшего опять на заднее сиденье, я показал как поднять крышу, сказал:

— Не курите, пока он не просохнет. И на газ сильно не дави!

Он помотал головой как лошадка соглашаясь, и медленно выехали за ворота, вниз на двенадцатое шоссе, Бернштрассе.

Я вошёл в дом, где вся компания с удовольствием обсуждали своё пленение, а Она смеялась и вытирала счастливые слёзы из глаз Лейлы.

Внезапно поняв что случилось, я задёргался в конвульсиях смеха, отчасти это было нервное. Только тогда они обратили на меня внимание, а я уселся на пол у входа и захлёбывался, не в силах остановиться. Она подошла ко мне и взяла за руку.

— Франц, Франц! — говорил я, и новый спазм душил меня.