Разбудить бога - Дмитрий Янковский

«Я передал Кириллу контроль над сном Катерины и Максима. Только если разбудишь Спящего Бога, с ними ничего не случится. Получите то, что я вам обещал. Иначе...»

— Сволочь! — произнес я сквозь зубы.

Вот уж с какой стороны я не ожидал подставы, так это от Оленя. Почему, кстати? Что заставляло меня думать, будто он всеми четырьмя ногами стоит на моей стороне? Кто я для него? Кем для него вообще может быть человек — существо, живущее меньше века? Какие отношения могут быть между смертным и древним демоном? Я вдруг с ослепительной ясностью понял, что мне всегда лишь казалось, будто я понимаю задачи и цели Оленя. На самом же деле я не мог осмыслить даже крохотной их части, поскольку полный его стратегический замысел находился не только за пределами отпущенного мне срока, но и за пределами бесконечного числа прошедших и будущих снов Бога. Я представил немыслимую череду возникающих и пропадающих Вселенных, разнообразие миров, которые были до нашего мира и будут после него. Мне стало страшно. Я ощутил себя не просто винтиком колоссального механизма, не просто пешкой в чужой игре, я почувствовал себя элементарной частицей в бурной жизни какой-нибудь далекой звезды. То, что с моей стороны казалось немыслимо важным — моя жизнь, жизнь Катьки и Макса, — на самом деле являлось лишь броуновским движением. Квантовым шумом.

— Вот зараза! — прошептал я, закрывая глаза.

Вспышки сверхновых звезд и столкновения целых галактик предстали перед моим внутренним взором. Это было похоже на работу не мной созданного механизма, разобраться в функциях которого для меня так же невозможно, как для муравья разобраться в функциях компьютера, пока он ползает по его деталям. И в этом компьютере я был не деталью, не крохотным транзистором, а всего лишь электроном, бегущим по натруженным проводам и дорожкам печатной платы. Если же быть до конца точным, то электроном был весь наш мир — просто один из снов бессмертного и вечного Бога. А я был одной из частиц, составляющих неисчерпаемость электрона, о которой говорил дедушка Ленин. Так как же ко мне мог относиться пользователь этого компьютера? В лучшем случае он мог вспомнить об электрическом токе, если тот потек не туда, если возникла какая-то системная ошибка.

И что бы я сделал, как пользователь такого компьютера? Постарался бы ошибку исправить. А раз уж вышло, что исправление ошибки на уровне электрона требует вмешательства в его структуру, то возникло внимание к моей скромной персоне. Просто я, как частица, оказался в нужной точке квантового пространства, и от параметров моего движения теперь зависит время жизни нашей вселенной. Той ошибочной вселенной-электрона, которая двинулась не по тому пути. Той вселенной, которую надо попросту уничтожить, чтобы она не мешала работе колоссального компьютера под названием Мироздание.

Я ощутил, как защипало глаза от предательски навернувшихся слез. Я не плакал уже много лет, а тут не удержался и дал себе волю. Благо меня никто не мог тут увидеть, Так имел ли я право требовать от Оленя исполнения хоть каких-то обязательств? Мог ли я рассчитывать на его помощь и понимание? Да мы с ним находимся не просто на разных уровнях понимания, мы с ним находимся на разных уровнях реальности. Это он, Олень, являлся на самом деле пользователем Мироздания, а Спящий Бог — лишь процессор в этом компьютере. И надо просто нажать кнопку «Reset», просто перезагрузить процессор, чтобы компьютер заработал нужным Оленю образом.

Давясь слезами и корчась от боли в руке, я пополз глубже в нору. Мне было страшно, меня подавляла колоссальность конструкции, суть которой внезапно открылась мне. Но уже через минуту эти чувства приобрели немного другой оттенок. Я разозлился. Ведь Кирилл не был мистическим существом, не был демоном, он был такой же элементарной частицей, как и я. Однако он сумел подчинить Оленя своей воле. Я только в тот момент окончательно понял: последний год работой компьютера Мироздания управлял именно Кирилл. Каким-то невероятным образом он рассчитал все. То, как отреагирую я на созданные им обстоятельства, то, как отреагирует на них Алиса, и даже то, как отреагирует на них Олень. И даже когда я нарушал планы Кирилла, он, как фокусник из шляпы, извлекал альтернативные пути к цели. Причем гораздо более сложные для меня. Он напомнил мне чукчу из анекдота, у которого было не только три билетика на случай потери одного из них, но еще и проездной — на всякий случай. Но сейчас мне не хотелось смеяться. Я вдруг понял, что никакие мои усилия не приведут ни к какому результату — Кирилл все равно меня обыграет. Он собрался стать богом и станет им. Что бы я ни делал, как бы я ни выкручивался.

Мне снова вспомнилась сказка о Снежной королеве. Безысходность — вот что в ней было. Безысходность, сквозящая между строк. Да, по законам жанра Герда все же отыскала Кая, но на самом деле она или осталась бы во дворце, или ее убили бы разбойники, или, в крайнем случае, что совершенно невероятно, она бы добралась-таки до тундры и замерзла бы уже там. Но, скорее всего, ее убили бы разбойники. И скорее всего, изнасиловали бы перед тем, как убить. В жизни обычно так. В той реальности, которая снится сейчас Богу.

Меня сковал ледяной холод тундры. Я понял, что дошел до конца, до того предела, который отпущен любому смертному. Даже Северный Олень уже оставил меня, и мне надо топать через ледяную пустыню босыми ногами, как Герде. Но только для меня сказочник не придумал счастливого конца, как для нее. И что мне оставалось?

Я готов был умереть прямо в тот ужасный момент. Мне казалось, что за несколько дней произошедших событий моя воля так окрепла, что я одним ее усилием мог остановить сердце и навсегда исчезнуть из сна Бога, переместившись в воспоминания о нем. Но этой воли было все-таки недостаточно, чтобы победить волю Кирилла. Он, как и раньше, постоянно переигрывал меня.

Я лежал на льду между торосов, сверкающих в лучах холодного низкого солнца. Я был один. Мне было плохо, как не было еще никогда. У меня очень сильно болела рука, но главное — меня пробирала стужа безысходности, я был уверен, что мне уже никуда не надо двигаться. Ни вперед, ни назад. От моего движения уже ничего не зависело. Мы все погибнем — все до единого. И смерть наша будет ужасна, потому что Кирилл только одним способом может вытянуть себе полномочия всемогущего бога. Только одним — сделав мир еще более страшным, чем сейчас. Я вспомнил об огненных чудовищах, пожирающих людей. На этот раз кошмарное видение было куда более реалистичным. Да, Кирилл все рассчитал до мельчайших тонкостей. Он нашел способ до предела ухудшить сон Бога, а также знает, где применить этот способ.

Или это не Кирилл? Мысль, мелькнувшая у меня в голове, показалась мне ужаснее предыдущей. А ведь правда — Кирилл является такой же элементарной частицей, как и я. Он не мог ничего рассчитать!

— Какой же я идиот! — не открывая глаз, прошептал я.

Слезы теплыми струйками катились по моим щекам, заросшим двухдневной щетиной. Я понял, что Кирилл был той элементарной частицей, единственной функцией которой являлось подтолкнуть меня на нужную траекторию, Вывести к тому событию, которое необходимо конечному пользователю. Все частицы, с которыми я соприкасался за свою жизнь, взаимодействовали со мной, сталкивались, а затем разлетались в разных направлениях, спеша выполнить предначертанную программой функцию. Я подталкивал их, они подталкивали меня, а все мы — просто обеспечивали движение электрона в нужном направлении. Все люди на Земле и все существа на других планетах, все камни, все птицы и все кошки. И ветер, и шелест волн — все только для того, чтобы электрон попал в нужное место схемы Мироздания и замкнул нужный транзистор. Звезды зажигались и гасли, равноценные нам, людям. Потому что и у них, и у нас, и у последнего вируса была одна и та же функция — замкнуть нужный транзистор. И все мое преимущество перед другими людьми состояло лишь в том, что я не просто летел в оглушающей пустоте, а знал, какой именно транзистор замкнется от моего движения. Тот, что осуществляет функцию перезагрузки процессора.

Наверное, Олень не просто так появился передо мной в оцифрованном виде. Это была подсказка на доступном мне уровне. Подсказка, что все мы попросту обеспечиваем работу Сервера Мироздания. Вход — выход, единица — ноль, да — нет. Жизнь — смерть. Состояния битов. А эмблемой на корпусе этого сервера, скорее всего, является китайский черно-белый значок, символизирующий взаимодействие, Инь и Ян.

Вот почему я не мог противостоять Кириллу! До чего же все просто. Ни моя, ни его воля здесь ни при чем. Просто его функция — направить меня на нужный путь, заставить разбудить Спящего Бога. И ничего я с этим сделать не смогу. Потому что чем больше я сопротивляюсь, тем больше на меня будет давление электрических полей обстоятельств. А в то же время я мог сразу согласиться разбудить Бога, и не было бы никакого давления. Может быть, я бы даже не узнал о том, что Кирилл находится в сфере взаимодействия. Скорее всего. И как бы я ни выкручивался, Кирилл всегда меня переиграет, поскольку это функция, предписанная ему программой. А я-то, дурак, искал какие-то мотивации! Думал, зачем ему становиться всемогущим богом? Да ни зачем. Точнее, только затем, чтобы вынудить меня двинуться к транзистору, осуществляющему перезагрузку.