Время карликов - Игорь Рыбинский

– Давай заведу, – предложил он другу детства.

Вскоре мотор заработал, но они оба оставались в машине, хотя и молчали, не зная, о чем говорить.

– Здесь часовня есть какая-то с чудотворными мощами, – наконец махнул рукой Владимир Фомич, показывая через речку на ворота православного кладбища, – я еще тогда ее заприметил, когда тебя хоронили.

Он смутился:

– Ну, ты меня понял.

Конечно, Подрезову стало ясно, что имеет в виду друг детства, но он только спросил:

– Ты-то как? Высоковский махнул рукой:

– Все отобрали. Все! Видишь, на чем ездить приходится.

– Судя по номеру, – заметил наблюдательный Виктор, – ее на учет ставили в девяносто первом. Скорее всего, из той партии, что мы тогда пригнали.

– Вернуться бы в то время, – вздохнул Владимир Фомич, – или еще раньше, когда никто никому не завидовал, всем было одинаково хорошо, потому что жили одинаково плохо. Но мне бы туда хотелось – в маленькую квартирку, чтобы Рита была рядом; я бы приходил с работы, а она спрашивала бы: «Как дела, Высик?». А я бы отвечал: «Замечательно, сегодня заказы выдавали к празднику со шпротами, красной икрой, банкой сгущенки и килограммом гречневой крупы».

– Как она? – спросил Виктор. – Не знаешь?

Высоковский отвернулся и глянул в боковое окно:

– Звонил я в Таллинн, а Вальтер сообщил, что развелся с ней семь лет назад и теперь у него другая жена. Полька, между прочим. И двое детей. А Рита неизвестно где.

Солнце над городом померкло, а потом и вовсе скрылось за облаками.

– Кажется, дождь скоро начнется, – встревожился Владимир Фомич, – а мне потом опять машину мыть.

– Я теперь беднее самого последнего нищего, – добавил он без всякой связи.

– Нищие чужие машины моют, – уточнил Виктор, – а ты свою.

За окнами стало совсем мрачно, поднялся ветер, закручивая дорожную пыль в маленькие подобия смерчей. Какая-то старушка перешла через дорогу и подошла к автомобилю. Она протянула ладонь к раскрытому окну.

– Кто бы мне подал, – вздохнул Высоковский и развел руками, стараясь не смотреть на нищенку.

Но потом, словно устыдившись, полез во внутренний карман и, достав бумажник, вынул оттуда несколько банкнот.

Но старушка отвела его руку в сторону.

– Дай мне царя с копьем, – сказала она.

Высоковский в недоумении пожал плечами и оглянулся на друга.

– Она просит копейку, – улыбнулся Виктор.

– Где ж я возьму?

Но все же он достал из кармана горсть мелочи, и нищенка покопалась, выбрала монетку. Потом поклонилась и протянула Владимиру Фомичу сложенный лист бумаги:

– Читай, родимый!

Она отошла под редкими каплями начинающегося дождя.

– Сейчас хлынет, – обреченно произнес Высоковский, – давай разбегаться, что ли.

– Я тебя через мостик переброшу, а потом вернусь, – кивнул Подрезов.

Машина тронулась, не спеша въехала на неширокий мост – впереди была перспектива длинной улицы, теряющейся в тумане начавшегося дождя. На трамвайной остановке, прижавшись к стене дома, стояла молодая женщина.

– Прихватим ее, – предложил Владимир Фомич, – а то вся промокнет.

Но Подрезов только улыбался: он уже давно видел, что под ливнем сгибается бывшая Вовкина жена – Рита, прикрыв голову, словно зонтом, полиэтиленовым пакетом.

Они не доехали до нее несколько метров. Виктор остановил машину и сказал:

– Я побегу, а ты за руль перебирайся. Только девушку не забудь до дома довезти.

Высоковский, держащий в руках листок бумаги, хотел было сунуть его в карман, но в последний момент развернул:

– Посмотрим, что мне эта бабка тут написала. Развернул и удивился:

– Молитва какая-то.

Виктор уже выбрался из машины, но не захлопнул дверь, а полез в карман пиджака и достал оттуда стертый медный кругляшок:

– Возьми, Вова, тебе это пригодится.

А потом махнул рукой Рите: быстрее в машину.

Вот, пожалуй, и все. Хотя это и не конец. Рита уже села в машину, а Володька даже не заметил, кто это, читая написанное на листке.

Мира заступница, Мати всепетая! Со страхом, верою и любовью припадающе пред честной иконою Твоею Державною, усердно молим Тя: не отврати лица Твоего от прибегающих к Тебе. Умоли, милосердная Мати света, сына Твоего и Бога нашего, сладчайшего Господа Иисуса Христа: да сохранит в мире страну нашу, да утвердит державу нашу в благоденствии и избавит нас от междоусобной брани, да укрепит святую церковь нашу православную, и незыблемо соблюдет ее от неверия, раскола и ересей. Не имеем иные помощи, разве Тебе, Пречистая Дева: Ты еси всесильная христианам заступница пред Богом, праведный гнев Его умягчая, избави всех с верою к Тебе молящихся, от падений греховных, от навета злых человек, от глада, скорбей и болезней. Даруй нам дух сокрушения, смирения сердца, чистоту помышлений, исправления грехов ныя жизни и оставление согрешений наших: да вси, благодарно воспевающе величие Твое, сподобимся небесного царствия, и тамо со всеми святыми прославим пречистое и великолепное имя в Троице славимого Бога: Отца, Сына и Святого Духа. Аминь.

Глава, не вошедшая в основной текст романа

ПОКРОВ БОЖИЕЙ МАТЕРИ НАД РОССИЕЙ

Большинство людей забыли, а некоторые и знать не хотят, что весь христианский мир был усыновлен Божией Матерью на Голгофе. После Своего Успенья Пресвятая богородица явилась апостолам и подтвердила любовь и материнскую заботу о всех, кто с верой обращается к Ее благодатной помощи. Она сказала апостолам: «Радуйтесь! Я с вами есмь во все дни!».

В середине X века Пресвятая Богородица явилась Андрею Юродивому и его ученику Епифанию во Влахернском храме в Константинополе. Вот как об этом рассказывается в житии святого Андрея:

«Во время совершения всенощного славословия в храме во Влахернах, где хранилась риза Богоматери с омофором и частью пояса, туда пришел блаженный Андрей. Был там и Епифаний и один из его слуг с ним. По обычаю своему, он стоял сколько хватало сил, иногда до полуночи, иногда до утра. В четвертом часу ночи блаженный Андрей видит величественную Жену, идущую от царских врат со страшною свитою, из которой честной Предтеча и Иоанн Богослов поддерживали ее своими руками, а многие святые в белых одеждах предшествовали Ей, другие следовали за Ней, распевая гимны и духовные песни. Она приблизилась к амвону, Андрей подошел к Епифанию и сказал: „Видишь ли Госпожу и Царицу Мира?“ – „Вижу, отец мой духовный“, – отвечал тот. И когда они смотрели, Божия Матерь, преклонив Свои колена, молилась долгое время, обливая слезами Свое Боговиденье и Пречистое лицо. Окончив здесь молитву, Она подошла к престолу, молилась и здесь за предстоящий народ. По окончании молитвы сняла с Себя наподобие молнии блиставшее, великое и страшное покрывало, которое носила на главе Своей и, держа его с великой торжественностью в руках, распростерла его над всем стоящим народом. Святые Андрей и Епифаний довольно долгое время смотрели на это распростертое над народом покрывало и блиставшую наподобие молнии славу Господню: и пока там стояла Пресвятая Богородица, видно было и покрывало.

По отошествии же Ее сделалось и оно невидимым. Но, взяв его с собой, Она оставила благодать бывшим там. Жители Константинополя, услышав об этом чуде, исполнились радости и упования».

Особой любовью праздник Покрова Божией Матери пользовался в России. Многие чудесные события, связанные с покровительством Божией Матери, записаны в летописях, увековечены построением храмов и обителей в Ее честь. Архидиакон Антиохийской церкви Павел Алеппский, путешествуя с патриархом Макарием по России, в 1654 году писал: «В этой стране нет ни одной большой церкви, где не было бы чудотворной иконы Богоматери; мы видели своими собственными очами как эти святые иконы, так и чудеса, совершающиеся от них». Через эти многочисленные чудотворные иконы и храмы Пречистая Божия Матерь являла видимым образом всем русским людям Свое невидимое присутствие на Русской земле и Свой Покров над нею, почему наше Отечество и дерзало называть себя «Домом Пресвятой Богородицы».

Почти при самом начале русской государственности Царица неба и Земли чудесно послала Свою икону в Киево-Печерский монастырь, как бы в благословение просветившемуся христианской верою всему нашему Отечеству. Установленная над царскими вратами в храме, чудотворная икона Успения Божией Матери являлась залогом охранения Лавры и всей Руси.

В Московском Успенском соборе первою в иконостасе, слева от царских врат, стояла прежде великая заветная святыня Русской земли – чудотворная икона Божией Матери Владимирская. По церковному преданию, написана она была евангелистом Лукою на доске того стола, на котором в детстве Христа Спасителя трапезовало Святое Семейство. Когда Евангелист Лука показал Богоматери свою работу, Она произнесла слова, сказанные Ею некогда при посещении святой праведной Елисаветы после Благовещения: «Отныне ублажать Мя Вси роди», и добавила: «Благодать Рождшагося от Меня и Моя с сей иконой да будет».