Клочья тьмы на игле времени - Михаил Емцев

Процедура окончена. Молодые люди пощелкали тумблерами, проверили, как сматывают барабаны перфорированную ленту. Детектор лжи был готов к работе. На сером обтекаемом пульте загорелось круглое зеленое окошечко. Беспощадный световой луч жег глаза. С тихим жужжанием на окна наползли черные шторы. Погасла бестеневая лампа под потолком. Вокруг была черная тьма. Только горячий луч бил в лицо. Но внезапно и он погас. Темнота сомкнулась, как вода вокруг утопающего.

Включили метроном. Он отбивал секунды с неумолимой четкостью. Казалось, что это последние секунды жизни. Возможно, что так оно и было.

Загорелось световое табло: 6. Невидимый голос сказал:

— Запомните цифру. Когда вам покажут ее, скажите «да». Если станут показывать другие цифры, отвечайте «нет».

Табло погасло. Непроглядная тишина Марианской впадины. Но через минуту табло зажглось: 11.

— Нет, — сказал он, глотая слюну, и попытался покачать головой. Но не смог даже пошевельнуться. Кресло зажало его в тиски.

4.

— Нет.

8.

— Нет.

Цифры вспыхивали одна за другой. Все быстрее, быстрее: 7, 9, 3, 1, 26, 44, 5…

6.

— Да!

— Теперь все время отвечайте «нет», какая бы цифра ни появлялась.

Вновь в желтом калейдоскопе замелькали черные узоры цифр: 3, 17, 4, 5, 24, 11…

6.

— Нет.

— Так, хорошо, — сказал голос из тьмы. — Какая была цифра?

— Шесть! — выкрикнул он, чувствуя, как его начинает тошнить от кисловатого вкуса металлической пластинки под языком. Вспомнилась поездка в «форде».

— Вы шпион?

— Нет!

— Какой сегодня день?

— Среда.

— Как называется наш город?

— Пекин! — зло выкрикнул Мирчерт,

Сокрушительный электрический разряд потряс все его существо.

— Говорите только правду и не валяйте дурака, — услышал он, судорожно выплывая на поверхность.

Медленно возвращалось сознание. После электрошока все его тело колотилось, противно и часто тряслись ноги.

— Это, безусловно, шпион, — тихо сказал голос за пультом, обращаясь к невидимому собеседнику.

— Хорошо, — ответил тот, другой. — Мы введем ему два кубика амидтриансидина, и он не сможет врать.

— Вы шпион?

— Нет! Нет! — хотел закричать он, но голос его сорвался и полетел в разверзшуюся вдруг черную пустоту.

Злобные шуты наследуют вам! Невежество и ненависть спрячут за священными одеждами вашими. Не мудрость станут лелеять, а убийство в святилищах своих. Высокий сан прикрытием мерзостей станет. И не страх, не почтение будут внушать они людям, а стыд и омерзение. Все, что вынашивали вы, они развеют по ветру, растеряют и осквернят. И не будет возврата к истокам вашим. Ибо деяния их превратят в глазах людей истоки эти в зловонную яму. Так я говорю вам, халдейский маг ВАРОЭС.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЗОЛОТЫЕ ПЯТНИСТЫЕ ШКУРЫ

I

Вароэс покинул Ниневию в месяце нисан. Вода в реках была еще желтой от взбаламученной глины. Но деревья уже безумствовали в цветении. Жаркие сухие ветры из пустыни пыльными вихрями катились по благоуханной земле.

Он взял на целых сорок талантов золотых изделий: чеканных чаш, литых узорных браслетов, нагрудных цепей, украшенных шлифованными по-аккадски камнями, и просто проволочных колец, имевших хождение по всему цивилизованному миру. Драгоценные благовония и целительные бальзамы поместил он в кувшины из серебра, черненые, изукрашенные ляпис-лазурью, и в ларцы из нефрита и сардоникса. Не забыл и знаменитых мечей ассирийских, выкованных из голубого упругого металла, с одного удара перерубавших египетское оружие из черной бронзы. Для юношей из Пер-о сам выбрал шесть жеребцов огненной масти. Хвосты их были, как бороды ассирийских стражников, завиты в мелкие кольца и выкрашены хной, а копыта серебряным тончайшим узором отделаны. Мощные тяжелые кони с широкой грудью и легкими, подобными мехам, для переправы через реку! Для самого царя золотую колесницу приготовил ценности несметной. Изумительной работы барельеф изображал там верховного бога Мардука, рассекающего чудовищную Тиамат богиню океана первобытного, праматерь всего сущего. В том тайный намек скрывался, что не поведут боги аккадские колесницу против Ниневии и Вавилона. Овец же золоторунных из далекой Колхиды и амфор с непревзойденным вином критским он и не считал. Караван носильщиков доставил сокровища в гавань, где уже дожидался корабль, на корме которого в специальном загоне сидели, втянув хищные головы в горбатые плечи, священные орлы-имдугуду. Матросы, завидя Вароэса на пирсе, пали ниц. Потом мигом раскатали по сходням рулоном свернутый ковер и кинулись на ванты. Когда взошел он на палубу, дары были уже увязаны в трюме, а красные паруса готовились напружить грудь ветром.

Вароэс сунул руку под одежду, проверил, на месте ли висящий на цепочке царский перстень, и кивнул капитану. Тот бросился в свою каюту, принес молитву богам и велел сниматься.

Нагрузил его всем, что имел я.Нагрузил его всем, что имел серебра я,Нагрузил его всем, что я злата имел,Нагрузил его всем, что я твари живой имел [24]

Специально на этот рейс вручил он капитану бога мореплавателей тайну тайн магов вавилонских. Подвешенная на шелковой нитке деревянная фигурка долго вертелась над палубой. А когда, наконец, успокаивалась, то указывала вытянутыми руками верный курс. Капитан много наслышан был об этой чудесной фигурке. Но видел ее впервые. Он поцеловал землю перед Вароэсом и почтительно принял из его рук эту непостижимую тайну. Вароэс объяснил, что красная рука божества всегда указывает на звезду Эсхмун [25].

Корабль медленно прошел мимо знаменитого зеркального маяка и взял курс на Мемфис. Вароэс не намеревался сразу предстать пред очами пер-о. Никакое серьезное дело не решалось без коллегии жрецов. Не заручившись ее поддержкой, нечего было и думать заключить договор о мире и дружбе. А царь Издрубал лично просил его, прославленного мага и поэта, взять на себя это нелегкое посольство.

Конечно, египетские жрецы — лишь младшие братья халдейских. Вся наука и тайны их великие — лишь отзвук нашей науки и наших тайн. Но сегодня это только традиция. И вряд ли перевесит она чашу весов, на которой лежит судьба Финикии, ее порты и ключи к проливам. Только если признает высокая коллегия в нем, верховном жреце Халдеи, брата своего, надежда на успех не будет призрачной. Разве не едины конечные цели у нас? И не одни боги управляют нашими помыслами? Разве их Изида не наша Иштар? Но к единой цели ведут разные пути, и люди зачастую теряют цель в извивах дороги. Жрецы коллегии тоже всего лишь люди. Где взять слова, которые дойдут до них, помогут прозреть, научат находить единую звезду нашу, которая встает пока в плотном красноватом тумане? Грядущие пожары, бессмысленно пролитая в грядущем кровь — вот в каком тумане купается наша звезда. Ассирия сильна теперь, как никогда. «Царский узел» насчитывает чуть ли не сто тысяч мечей. Это лучшее войско в мире. Пять тысяч боевых, закованных в металл слонов. Стремительная конница. Осадные машины. Переправочные средства. Это не кастовая армия, потерявшая всякую связь с народом. Не отряды наемников, продающих себя, свое оружие и нанявших их господ заодно. Любой может вступить в войско царя ассирийского, чтобы обогатить себя и дом свой добычей победителя. Издрубал готов к войне. Он проложил по всем завоеванным странам военные дороги, навел через ущелья и реки мосты. Поэтому и может он в два счета развернуть свою огромную армию и направить ее в любой конец мира. Ничто не остановит тяжелую пехоту ассирийцев. От вражеских стрел ее укроют светлой бронзы щиты, быстрые реки она преодолеет на кожаных надувных мешках, сокрушит стены чужих городов окованными медью таранами, сметет вражеских лучников залпами метких камнеметалок. И если падет древний Кемт под ударом Ассирии, то и Вавилон никогда уже не подымется из-под ее пяты. Факел мудрости погаснет под ногой ассирийского солдата, великие тайны бытия пропадут в пещерах и катакомбах. Издрубалу нужен мирный договор, чтобы развязать себе руки на воссточных и южных границах. Нам он нужен, чтобы дожить до лучших времен. Посему цели Издрубала — мои цели. Отец небесный, кроткий и милостивый, очисти мою душу! Дай мне умение и силу удержать пер-о от войны. Вароэс, как никто другой, знал изначальную противоположность бытия. Добро и зло, красота и уродство, правда и ложь, мужчина и женщина, день и ночь, солнце и луна, наслаждение и страдание, правая рука и левая рука — все они не только противоположны друг другу, но и немыслимы друг без друга. В одном всегда есть элементы другого. Каждое доброе дело содержит крупицу зла, а зло никогда не обходится без добра; любое уродство кому-нибудь обязательно придется по сердцу, а совершенная красота может быть неприятной. Если так, то все пути оправданы и любые поступки угодны богам. Нужно лишь выбрать наиболее короткий путь и совершить деяние, которое принесет самые обильные плоды. А будет то добром или злом, какая, в сущности, разница, если все изначально раздвоено и все в конечном счете едино?