Совет двенадцати - Александр Рудазов

Надо всего лишь уничтожить прежних лидеров.

Кодера в полной мере использовала свои незаурядные способности. Со смертью Руахи Карги она стала сильнейшей телепаткой Серой Земли, непревзойденным талантом в ясновидении и чтении аур — и это немало ей помогло. Она без труда скрывала свои намерения даже от Креола Разрушителя и Тивилдорма Призрака, не говоря уж об остальных членах Совета — и в то же время сама исподволь просматривала мысли колдунов, ища себе союзников.

Особенно Кодеру притягивала троица «старожилов» — Асанте, Руорк и Мурок. Она всерьез надеялась договориться с кем—нибудь из них, а то и со всеми сразу. Увы, проведя расследование, Кодера поняла, что на этих рассчитывать нечего. Асанте Шторма вполне устраивает звание адмирала, и он с большим воодушевлением работает над новыми кораблями. Руорк Машинист проникся к Креолу почти собачьей преданностью и крепко сдружился с Лакласторосом Зеленым. Что же до Мурока Вивисектора, то он плевать хотел на всякую политику и меньше всего желает устраивать новый переворот.

Впрочем, так даже к лучшему. Если бы в союзниках Кодеры появился кто-то из серых плащей, он неизбежно стал бы в этом комплоте главным. А Кодера Ясновидящая хотела уже не просто войти в Совет, но непременно занять первое кресло. Она чувствовала себя обделенной, и ей требовалось чем-то это компенсировать.

У Кодеры в руках мощнейшее оружие — служба внутренней безопасности. Со сменой власти ее несколько реформировали, но основы остались прежними. Первое отделение как следило за изменниками и заговорщиками, так и следит. Второе отделение как наблюдало за проживающими в Серой Земле иностранцами, так и наблюдает. Третье отделение как управляло тюрьмами и местами ссылок, так и управляет. Четвертое отделение как собирало доносы о происшествиях на местах, так и собирает.

Пострадало лишь пятое отделение, ведавшее цензурой, и шестое, ловившее врагов ктулхуизма. Деятельность пятого была свернута, а место шестого заняла Служба Ассенизации, охотящаяся уже за самими ктулхуистами. Но большая часть механизма внутренней безопасности по—прежнему подчинена Кодере — и уж она-то сумела найти ему должное применение.

Последние месяцы Кодера старательно усыпляла бдительность Совета Двенадцати. Она делала вид, что выискивает среди колдунов неблагонадежных, потенциальных предателей — и она действительно нашла многих. Часть из них Кодера даже отправила для виду в Промонцери Хилери — мелкая шушера, бестолковые придурки, не способные ни на что серьезное. Что проку от «незабудок» с их хлипеньким колдовством, чем они могут помочь или навредить? Кодера сделала исключение лишь для нескольких голубых плащей.

Но, находя кого-то многообещающего, Кодера мгновенно начинала его обрабатывать. И постепенно собрала немало сторонников. Все они ненавидели новый Совет Двенадцати — ненавидели до дрожи в коленях, до зубовного скрежета.

Половина здесь присутствующих — истинные ктулхуисты. Те, кто был предан Лэнгу не на словах, как основная масса, а истово, рьяно, всем сердцем. Те, кого больно ранило разрушение черных храмов и ввела в ужас смерть Лалассу. Те, кто до сих пор собирается глухими ночами у алтарей Древних, служа черные мессы и принося кровавые жертвы.

Большинство истинных ктулхуистов погибли — одни пали смертью храбрых под Симбаларем, защищая священный зиккурат, другие полегли рядом с Торатсиро Кишечником, сражаясь за то, во что верили. Но некоторые все же уцелели и затаились. И все они безумно ненавидят Креола Разрушителя, трижды проклятого убийцу Лалассу, их живого бога.

Вторая половина присутствующих — недовольные реформами. В отличие от ктулхуистов, их ненависть сконцентрировалась не на Креоле — на его невесте, Ванессе Внезапной. Одни возмущены потерями угодий, других взбесили изменения в законодательстве, третьи на стенку лезут от мысли, что их собираются уравнять с «гречкой».

Например, вот этот тип в желтом плаще — Зарусек Консерватор, декан Иххарийского гимнасия, гневно рычащий от мысли, что теперь ему придется обучать чернь, не имеющую колдунов в родственниках. Целую тысячу лет священные плащи надевали исключительно благородные юноши и девушки с чистейшей кровью — и теперь все это спустить в канализацию?!

А эта старуха в оранжевом плаще — Харзея Жадная. До недавнего времени возглавляла иххарийскую стражу — и всем было прекрасно известно, что ее карманы лопаются от взяток. Она особенно и не таилась — прежний Совет Двенадцати не обращал внимания на столь пустячные провинности.

А вот Ванесса Внезапная просто взяла и вышвырнула заслуженную стражницу с должности. Словно это не она верой и правдой работала на благо общества, словно это не она установила в Иххарии такой железный порядок, что даже птицы боялись над ним пролетать!

Но особенно Кодера обрадовалась, отыскав двух красных плащей. Точнее, первый из них нашел ее сам — Архенбух Никто, лучший теневик, глава внешней разведки. Всю свою жизнь этот неприметный человечек был одним из самых рьяных ктулхуистов. Он бы непременно поддержал Торатсиро Кишечника, если бы не находился в это время в Ларии, взятый в плен гренадерами-эйнхериями. Вернувшись в Серую Землю, Архенбух понял, что ничего не сможет сделать в одиночку, поэтому прикинулся лояльным новому режиму.

Ему это удалось без труда — кто-кто, а Архенбух умеет оставаться незамеченным.

Также в группу Кодеры вошла Астила Керамика — но совершенно по иной причине. Как и ее покойный брат, великая геомантка отличается прекраснодушной тупостью и искренне считает Креола гнусным негодяем, отнявшим власть у законных правителей. Кодера легко убедила Астилу присоединиться — она всего лишь наплела ей с три короба о мерзавцах, сидящих в Совете Двенадцати.

Сейчас эта великанша гладила Кодеру по плечу и пафосно нудила:

— Мне так жаль тебя, дорогая! Когда я размышляю о твоем образе жизни, твоих нравах и твоей культуре, я сетую на несправедливость судьбы, мне больно видеть, что мы живем в столь губительном и развращенном окружении. Злодейства и подлость, мошенничество и ложь причисляются там к добродетелям. В мире господствуют и одерживают верх невежды, наглецы, моты, мерзавцы и плуты. Люди же, подобные нам с тобой — достойные, безупречно честные, скромные, непритязательные, — там не в почете, их не допускают к участию в решении важных дел и даже гонят отовсюду. Не вижу, на что ты или иной человек высокой культуры может надеяться в Совете Двенадцати.

— Мы это изменим, дорогая Астила, мы это изменим... — улыбалась Кодера, едва сдерживаясь, чтобы не ударить эту напыщенную идиотку.