Грани Нижнего мира - Олег Авраменко

— Стало быть, ты потомственный инквизитор?

— Вовсе нет. Моя семья правит Гранью Нордкап — сомневаюсь, что ты когда-нибудь слышала о ней.

Девушка покачала головой:

— Ты прав. Это название мне ничего не говорит. А где она находится?

— В архипелаге Энугу. Нордкап — четвёртая по значению тамошняя Грань, сравнительно цивилизованная и густонаселённая. Как и все мои старшие братья, я учился в школе при Энугском командорстве, а после её окончания решил не возвращаться домой — я был седьмым сыном в семье, и на родине мне ничего не светило.

— Понятно. А когда ты поступил на службу к повелителю?

— Довольно давно, в двадцать лет. Но не к Хозяину Велиалу, а к Хозяину Локи.

— Так ты слуга Локи? — В голосе Миранды послышалось то ли разочарование, то ли пренебрежение. Ларссон понял, что сразу пал в её глазах. Слуги Велиала, самого влиятельного из князей Нижнего мира, с презрением относились к слугам прочих Хозяев и считали их чуть ли не низшими существами. — Странно. Повелитель ничего об этом не говорил. При нашей последней встрече он сказал мне, что ты один из его слуг.

«При встрече?» — про себя изумился Ларссон, а вслух сказал:

— Сейчас я служу Хозяину Велиалу. В октябре прошлого года, когда я был назначен в свиту принца и принцессы, Хозяин Локи передал меня в подчинение к твоему повелителю.

— В отряде больше нет наших людей?

— Безусловно, есть, но кто — не знаю. Хозяин Велиал предпочитал, чтобы мы действовали независимо друг от друга.

— Мудрое решение, — произнесла Миранда с таким благоговением в голосе, словно ей только что открылись самые сокровенные тайны бытия. Преувеличенный пиетет слуг Велиала по отношению к любым, даже самым незначительным действиям их повелителя неизменно вызывал у Ларссона приступы раздражения. — Значит, ты не знаешь, что думают в Инквизиции о твоём исчезновении?

— Да нет, кое-что знаю. Я поддерживаю связь с одним нашим братом, который работает в Центральной Канцелярии. Но сейчас там не до моей скромной персон — все заняты другим, куда более громким исчезновением.

— А именно?

— На следующий день после меня сбежала принцесса Инга.

Брови Миранды поползли вверх.

— Как это «сбежала»?

— Очень просто: с утра она была в замке, а к полудню её не стало. Вместе с ней исчез её дядя, король Лиона Гуннар, а также трое котов-оборотней — две самки и самец Леопольд. Принцесса оставила записку, в которой просила не беспокоиться о ней, не искать её и обещала через месяц-другой дать знать о себе.

Миранда долила в свою чашку ещё немного чаю.

— Расскажи об этом подробнее. Всё, что знаешь.

— Ну, знаю я не очень много. Накануне ночью принцесса почти не спала — если спала вообще. Со второго часа пополуночи до пяти она просидела в замковой библиотеке — сначала сама, затем в обществе короля Гуннара. Когда она возвращалась в свои покои, у неё был очень расстроенный вид. Наутро, под предлогом плохого самочувствия, принцесса отказалась от участия в запланированной на тот день охоте, отпустила фрейлин развлекаться, а сама уединилась в своей спальне. В последний момент решил остаться с племянницей и Гуннар — полагают, что это было оговорено между ними заранее. Что же касается кота Леопольда, то он, судя по всему, попал в их компанию по чистой случайности: в то утро он был в плохом настроении, капризничал и в конце концов заявил принцу Владиславу, что не повезёт его на охоту. Принц поехал на коте Базилио, которого взял взаймы у своего оруженосца Шако Ориарса, а принцесса, как засвидетельствовали стоявшие на посту у её покоев охранники, всё утро безуспешно пыталась под тем или иным предлогом избавиться от общества Леопольда. А в начале одиннадцатого к ней пришёл король Гуннар со своей кошкой Беллой. Принцесса Инга предприняла последнюю попытку прогнать кота, но затем сдалась и позволила ему остаться, а стражу попросила не беспокоить её до обеда и никого к ней не впускать. Это был последний раз, когда её видели. Чтобы скрыться, она воспользовалась «колодцем» — в спальне были обнаружен слабый остаточный след.

— И охрана ничего не почувствовала?

— Принцесса установила изолирующие чары. Охранники их, конечно, заметили, но ничего неладного не заподозрили. Она и раньше так делала, когда не хотела, чтобы кто-то, случайно или умышленно, подслушал её разговоры. — Ларссон отодвинул пустую тарелку в сторону и принялся за чай. — Вот и все известные мне факты. Принц Владислав, говорят, в глубокой депрессии. Да и Главный с ума сходит. Несколько месяцев назад бесследно исчезла Сандра, а теперь — принцесса Инга. Получив сообщение о её бегстве, он бросил все дела в столице и сейчас во весь опор несётся на Агрис — почему-то он уверен, что принцесса отправилась туда, к своему отцу.

Миранда сосредоточенно нахмурилась. Ларссон изумился тому, как резко изменилось её лицо — оно стало на добрых два десятка лет старше, его правильные черты заострились, приобрели какую-то неженскую жёсткость. Нет, ей не может быть тринадцать лет. И четырнадцать тоже. Слишком уж много в ней всего взрослого. А детского — нет ничего.

— М-да, странная история, — задумчиво произнесла Миранда. — А есть какие-нибудь догадки по этому поводу?

— Догадок хоть отбавляй. Особо популярна в узком кругу посвящённых версия, что принцесса больше не могла противиться своему предназначению и убежала, чтобы служить Нижнему миру. Однако это не объясняет, почему она взяла с собой короля Гуннара. Да и коты-оборотни не очень-то вписываются в эту схему. Кошки — ещё куда ни шло; но Леопольд с его феноменальным чутьём... — Ларссон покачал головой.

Миранда поставила пустую чашку на скатерть и поднялась.

— Ну, ладно, — сказала она. — Пойду займусь перстеньком. А ты, когда закончишь обед, вымой посуду.

— Обязательно.

Миранда отошла в другой конец поляны, присела на траву и принялась колдовать над перстнем, а Ларссон, неспешно попивая чай, украдкой поглядывал в её сторону и гадал о том, может ли она быть взрослой женщиной в теле девочки-подростка, а если да, то сколько же ей в действительности лет. Слуги Хозяев жили дольше обычных людей (если, конечно, их не убивали), порой намного дольше — взять, к примеру, легендарного Женеса, который родился ещё во времена египетских фараонов. Связь с Нижним миром позволяла замедлить, а в идеале — и вовсе остановить процессы старения, однако Ларссон никогда не слышал, чтобы кому-то удавалось обратить их вспять и омолодить свой организм. Знающие люди утверждали, что для земных тел это невозможно в принципе; другое дело — тела астральные и инфернальные, но на Гранях они нестабильны, к тому же их легко распознать. А тело Миранды было земным телом девочки лет тринадцати—четырнадцати. Оставалось лишь допустить, что она ещё в раннем детстве сумела овладеть ресурсами Нижнего мира, а к тринадцати годам набралась достаточно опыта, чтобы остановить дальнейший рост своего организма. Правда, особого смысла Ларссон в этом не видел: может, взрослая женщина и захотела бы пожить некоторое время в незрелом теле, но трудно допустить, чтобы тринадцатилетняя девчонка отказалась взрослеть, согласившись из года в год терпеть все неудобства, связанные со своей женственностью, и практически не иметь возможности воспользоваться её преимуществами.