Всем смертям назло - Вадим Давыдов

— Погодите, дорогой сэр Уинстон. А детальнее?!

— К сожалению, мы не имеем никакой более подробной информации, — допрос короля начал уже не на шутку раздражать адмирала. — Мне совершенно ясно – поглощение «Бристольского Кредита» было эпизодом финансовой войны лишь формально. Ну, и уже упомянутая поддержка русских везде и во всём… На этом основании мы осмелились сделать подобный вывод. В то же время все наши умозаключения – не более, чем в некотором роде инсинуации. «Фалкон» – неприступная крепость и внутри, и снаружи. Они не нарушают никаких законов, их сделки безупречны, а отчётность безупречна эталонно. Заправляет всем этим некий Оскар Брукс, бывший некогда сотрудником «Бристольского Кредита», а потом имевший крошечную брокерскую контору в Сити, впрочем, пользовавшийся репутацией болезненно честного малого. А вот в «Фалконе» он, вероятно, развернулся, как следует. Его тоже связывают каким-то образом с этим Гуром… Никаких формальных претензий к графине Дэйнборо никто предъявить не в состоянии, в том числе и Скотланд-Ярд. Не можем же мы её допрашивать, как какую-нибудь торговку, — Синклер опять покосился на Черчилля. — Её брат в силу юного возраста ничего просто не может знать. Да они и являются исключительно формальными владельцами, всё находится в руках администрации и совета акционеров, возглавляемых этим самым Бруксом. Собственно, это вообще не наша прерогатива – финансовые и уголовные расследования, для этого существуют налоговое и полицейское ведомства. Что же касается нас – разумеется, мы работаем над тем, чтобы всемерно усилить наше влияние на правительство Андорры.

— Погодите вы про Андорру, адмирал. То есть, избавившись от резидента Коминтерна, мы получили взамен – что же мы получили, чёрт возьми?!

— Нет-нет, ваше величество. Я подозреваю, что они просто не желают с нами связываться.

— Почему? Допустим на мгновение, что ваши, адмирал, подозрения о существовании некоего плана, направленного против большевиков, обоснованы. Не логично ли было бы с их стороны искать с нами сотрудничества в деле борьбы с Советской Россией? Или нам – предложить подобное сотрудничество им?

— В том-то всё и дело, ваше величество.

— В чём?

— Они не борются с Советской Россией. Их враги – большевики. Так мы полагаем, ваше величество.

— Ах, вы полагаете, — покивал Эдуард. — Замечательно, что вы, адмирал, так много всего полагаете. Вопрос не в том, что вы полагаете. Вопрос в том, знаете ли вы хоть что-нибудь, чёрт вас подери?! Большевики, Россия… Это разве не одно и то же?!

— Нет, ваше величество. Большевики – не Россия. Как и Россия – не большевики.

— Адмирал. Я был бы глубоко признателен вам, если бы вы пояснили эту вашу великолепную мысль.

— Милорд. У Британии, как вам, безусловно, известно, нет вечных друзей, а есть вечные интересы.

— Это я выучил примерно в том же возрасте, что и вы, адмирал, — дёрнул щекой король.

— А эти русские выучили нечто весьма похожее. У России только два союзника. Её армия и флот. Сотрудничая с нами, они будут подвергать опасности интересы России. И не важно, какое правительство там заседает. Они убеждены, что должны сами решать свои проблемы.

— Гм. Это неплохо. Достойная позиция.

— Они консолидируются и готовятся, — заявил Синклер.

— К чему же?

— Вполне вероятно, к войне, ваше величество.

— Банк?!? К войне?! С кем?!? — король в изумлении посмотрел сначала на адмирала, а затем – на Черчилля, стряхивающего столбик пепла с сигары с с таким выражением лица, словно на свете не существует более увлекательного и важного занятия.

— С кем угодно, ваше величество.

— Ну, ещё бы, — Эдуард издал короткий смешок. — Какая прелесть. Просто детективный сюжет, совершенно в духе Филипса Оппенгейма,[43] — он покачал головой. — И что же вы предпринимаете, адмирал?

— Ну, поскольку никакой явной угрозы для нас с их стороны не исходит, мы наблюдаем. Разведка – это всегда процесс, ваше величество. А результат, — он развёл руками.

— Вот именно, — насмешливо прищурился Эдуард. — В отличие от вас, у этих людей результат не замедлил последовать.

— Это же русские, ваше величество. Они всегда идут напролом.

Некоторое время тишина царствовала в кабинете. Наконец, Эдуард затушил изрядно укоротившуюся сигару:

— Позвольте мне резюмировать, адмирал. Итак, частное лицо, о котором ничего толком не известно даже шефу разведки, сначала устраивает государственный переворот в центре Европы, сажает на трон свою марионетку…

— Ваше величество, Константин – вовсе не марионетка!

— Я давал вам возможность высказаться, адмирал, — холодно оборвал Синклера король. — Пусть не марионетка. Ещё неизвестно, насколько это лучше. Мало того! Он создаёт законспирированную полувоенную – или просто военную – организацию, овладевает финансовой структурой, входящей в дюжину крупнейших в Британии, расправляется с Ротшильдом – был тот резидентом Коминтерна или нет, установить, как я понимаю, невозможно, — входит в доверие аристократических слоёв нашего общества, через графиню Дэйнборо, — за какой же срок?

— Э-э… По моим сведениям, он появился в Лондоне в начале апреля тридцать четвёртого. А история с Бристольским кредитом случилась в конце октября того же года, хотя, если считать началом всего кампанию в прессе, она началась в июле.

— Просто невероятно. Невероятно. Ну, хорошо. Пускай, — король коротко посмотрел на Черчилля и едва заметно усмехнулся. — Неважно. Итак, этот человек, проделав всё это, опять исчезает, и мы не знаем, где он и чем занят. И какие у него планы – на самом деле. Вам не кажется, адмирал, что это просто вопиющее безобразие?

— Мы знаем, где он, ваше величество, — адмирал тоже посмотрел на Черчилля, — и примерно догадываемся, чем он за…

— Вы примерно догадываетесь, адмирал, но ни черта не знаете, — насмешливо махнул рукой Эдуард. — Всё, что вам известно, состоит из тщательно дозированной дезинформации, перемешанной с совершенно дичайшими выдумками. В том самом виде и в той самой пропорции, в которой этот, без всякого сомнения, весьма примечательный молодой человек исхитрился вам скормить. А теперь вы, не удосужившись даже разжевать как следует, пытаетесь запихнуть это дерьмо мне в рот. Так вот, адмирал. Пока что я ещё ваш король, нравится вам это или нет.

— Ваше величество!

— Помолчите и послушайте меня! Я желаю знать обо всей этой истории абсолютно всё, расписанное буквально по минутам. Вам ясно?

— Так точно, ваше величество.

— И не вздумайте спугнуть этих ребят или, того хуже, навредить их усилиям. Это приказ.

— Слушаюсь, милорд.

— Превосходно. Можете быть свободны, адмирал. Не смею вас больше задерживать.

Проводив насмешливым взглядом расплывшуюся фигуру адмирала Синклера, король повернулся к Черчиллю:

— Вы что-то наверняка хотели сказать, сэр Уинстон. Что-нибудь важное. И, несомненно, не желали произнести ни звука в присутствии адмирала. Слушаю вас с огромным вниманием, дорогой сэр Уинстон.

— Вы совершенно правы, милорд, — кивнул Черчилль, бросив на короля быстрый, настороженный взгляд. Хватка Эдуарда его насторожила. — Всё, что говорил здесь адмирал Синклер – не более, чем его догадки и результат самой обыкновенной паранойи. Сплошное нарушение принципа Оккама, и ничего больше.

— Чудесно. Продолжайте, мой дорогой сэр Уинстон, продолжайте.

— Ваше величество, — Черчилль не отвёл глаз от взгляда короля. — Я настаивал и продолжаю настаивать сейчас, чтобы леди Рэйчел ни во что не впутывали. И дело не только в том, что я доверяю графине, как женщине выдающихся достоинств.

— Да? — удивился Эдуард. — А я, кстати, слышал, что она…

— Это чепуха и глупые выдумки завистников, милорд.

— Хорошо, — легко согласился король и улыбнулся. — Так что же?

— Я повторяю – всё это чистой воды шпиономания и паранойя. Конечно, не стоит уподобляться старому ослу Саймону и выдавать красному шпиону британский дипломатический паспорт…

— А это ещё что за история?! — опешил король.

— О, это, в своём роде, замечательная история, милорд, — хмыкнул Черчилль. — Сэр Джон, будучи главой Foreign Office, выдал дипломатический паспорт человеку, которого считал сыном британского аристократа, проживающего в Канаде. Как выяснилось в прошлом году, этот «аристократ» был вербовщиком из ГПУ. Конечно, мы не стали раздувать из этого большой скандал, а просто аннулировали паспорт. А мистер Гур – никакой не шпион. Вся история – сплошной любовный роман, и ничего больше.

— Что вы говорите, — вежливо улыбнулся Эдуард. — Неужели?

— Это именно так, милорд. Я не скрою от вас: если бы я не наблюдал всё это своими глазами в процессе развития, я полностью разделил бы ваш скепсис. Однако – это именно любовный роман, милорд. Всё началось с гибели графа Дэйнборо. «Бристольский кредит» каким-то образом сумел завладеть имуществом графа, обманув бедную девочку, после чего ей пришлось буквально бороться за жизнь – и не только свою: у неё на руках остался этот мальчуган, её брат. Как я уже говорил, графиня – совершенно потрясающе обаятельное существо, само очарование. Благодаря её природному обаянию ей и удалось не только выжить, но даже в некотором роде крепко утвердиться на ногах. Ну, а потом – появился этот мистер Гур. Узнав о роли «Бристольского кредита», он решил его уничтожить, что и проделал с неподражаемым изяществом – действительно в стиле Робина Гуда. После чего уединился с графиней в поместье Мероув Парк – они даже в свете показывались всего несколько раз.