Рама II - Артур Кларк

— Ух ты! Великолепно. Теперь ясно, зачем нам понадобилась олимпийская чемпионка.

С первых двух попыток Янош промазал. Но в третий раз корзина точно опустилась на спину краба номер четыре. Края сетки охватили панцирь. Николь начинала потеть. Она бежала уже четыре минуты.

А теперь, — обратилась к ней с геликоптера Франческа, — снимайте только краба, которого мы ловим. Приблизьтесь насколько это возможно.

Ближайший биот оказался уже в метре от Николь. Однажды она оступилась и холодок пробежал по ее спине. «Если я упаду перед ними, — пронеслось в ее голове, — из меня сделают рубленое мясо». Когда Янош потянул за тросы, ее камера была наведена на правого краба в последнем ряду.

— Ну! — выкрикнул Янош.

Ловушка с запутавшимся биотом начала отрываться от почвы. Все случилось очень быстро. Попавшийся биот своими острыми клешнями перекусывал металлическую сетку. Остальные пятеро на мгновение остановились — быть может, всего на секунду — и немедленно все вместе набросились на сетку. Через пять секунд от нее остались одни обрывки.

Николь была потрясена. С колотящимся сердцем она продолжала снимать. Ведущий биот сидел на земле. Остальные пятеро окружили его плотным кольцом. Одной клешней каждый из них держался за центрального краба, другой за соседа справа. На изменение порядка ушло менее пяти секунд. Сомкнувшись, биоты застыли в неподвижности.

Первой заговорила Франческа.

— Немыслимо! — в восторге выкрикнула она. — Да у всех на Земле волосы дыбом встали!

Рядом с Николь оказался Ричард Уэйкфилд.

— Все в порядке? — спросил он.

— Кажется, — ответила Николь. Ее еще трясло. Они вдвоем глядели на биотов. Движения не было.

— Совещание устроили, — прокомментировал с вездехода Реджи Уилсон. — А счет-то теперь 7:0 в пользу биотов.

— Раз вы убеждены, что опасности нет, я согласен продолжать. Но должен признаться — я опасаюсь новой попытки. Эти штуковины явно переговариваются между собой. И, по-моему, они против того, чтобы их ловили.

— Отто, Отто, — ответил доктор Браун. — Мы просто переходим к модификации первоначальной методики. Конец линя должен прилипнуть к панцирю краба, а тонкие тросы плотно обмотают панцирь. Другие биоты просто не сумеют помочь клешнями. Между панцирем и тросами зазора не останется.

— Адмирал Хейльман, говорит доктор Такагиси, — в голосе японца чувствовалось определенное беспокойство. — Я считаю своим долгом высказать самые серьезные возражения против этой охоты. Мы уже убедились в том, что не понимаем сущности этих созданий. Как сказал Уэйкфилд, наши попытки поймать одного из них только побудили их к защитной реакции. Мы не представляем, во что она разовьется.

— Доктор Такагиси, мы все понимаем это, — вмешался Дэвид Браун, прежде чем Хейльман мог ответить. — Однако неопределенность — далеко не самый важный из всех факторов. Во-первых, теперь вся Земля ждет, продолжим ли мы охоту. Вы слышали, что говорил двадцать минут назад Жан-Клод Ревуар. Он ведь сказал: мы с вами уже сделали для космических исследований больше, чем все американские и советские космонавты XX столетия. Во-вторых, сейчас мы готовы к охоте. Отказаться от ее продолжения и вернуться вместе с оборудованием в лагерь «Бета» — значит, попусту потратить бездну сил и времени. Наконец, явной опасности я не вижу. Почему вы так упорно предрекаете злосчастный исход? Мы же видели — биоты всего лишь перешли к самообороне.

— Профессор Браун, — выдающийся японский ученый в последний раз попытался воззвать к разуму американца, — прошу вас, оглядитесь. Попытайтесь представить себе возможности существ, создавших это удивительное космическое судно. Попытайтесь понять, что наши действия нетрудно принять за враждебные… Что, если так и решит распоряжающийся здесь разум? Ведь мы, представители всего человечества, можем скомпрометировать не только себя, но и весь род…

— Чепуха, — отозвался Дэвид Браун. — Как вам могла прийти в голову подобная чушь. — Он от всего сердца расхохотался. — Это же абсурдно. Все свидетельствует, что нынешний Рама во всем подобен своему предшественнику и функционирует не ведая о нашем существовании. Пусть какая-то кучка роботов встает в оборонительную позу — это не имеет никакого значения. — Он оглядел остальных. — По-моему, хватит слов, Отто. Если ты не возражаешь, приступаем к ловле биота.

За Цилиндрическим морем Хейльман в нерешительности помедлил. А потом космонавты услыхали его утвердительный ответ:

— Ну давай, Дэвид. Но избегай напрасного риска.

— Вы действительно считаете, что это опасно? — спросил Хиро Яманака у доктора Такагиси, пока Браун, Табори и Уэйкфилд объясняли новую тактику поимки биота. Японец-пилот пристально глядел в сторону массивных сооружений в южной чаше, впервые, быть может, подумав об уязвимости положения землян.

— Возможно, и нет, — ответил его соотечественник, — но это же просто безумие — идти на такой…

— Безумие — вот подходящее слово, — перебил его Реджи Уилсон. — Только мы с вами подняли голос против совершения этой дури. Но наши возражения представили как проявление глупости и трусости. Хорошо бы, если одна из этих поганых штуковин вызвала достопочтенного доктора Брауна на дуэль. Или еще лучше, если бы эти шпили разразились молниями.

Он указал в сторону огромных рогов, которые только что изучал Яманака. Голос Уилсона переменился, в нем ощущался страх.

— Мы влопались. Я чувствую это. Нас предупредили об опасности силы, которые мы не в состоянии понять. Но мы не обращаем внимания на предупреждения.

Отвернувшись от коллег, Николь поглядела на оживленную группу, занятую планированием в пятнадцати метрах от нее. Инженеры Уэйкфилд и Табори наслаждались вызовом их смекалке: они искали возможность перехитрить биотов. Николь думала, действительно ли Рама предупреждал их. Чепуха, повторила она про себя выражение Дэвида Брауна и невольно поежилась, вспомнив те несколько секунд, за которые крабы изрубили металлическую ловушку. «Я слишком волнуюсь. Уилсон тоже. Причин для беспокойства нет».

Но когда она вновь повернулась с биноклем к жавшимся друг к другу в километре от нее крабам, то вновь ощутила явный страх. Шестеро крабов так и не шевельнулись за два часа. Они словно застыли. «Рама-Рама, что ты затеял?» — в который раз спросила себя Николь. Следующий же вопрос, непроизвольно возникший в мозгу, удивил ее; подобная мысль ни разу еще не приходила ей в голову. «Сколько же нас вернется на Землю, чтобы поведать твою историю?»

Во время второй попытки Франческа захотела побыть на земле возле биотов. Как и в первый раз, Тургенева и Табори поднялись на первом геликоптере, несущем самое важное оборудование. Браун, Яманака и Уэйкфилд находились на втором. Доктор Браун взял с собой Уэйкфилда, чтобы не терять времени, консультируясь с ним; конечно, Франческа уговорила Ричарда поснимать, дополняя кадры автоматических камер на геликоптере.