Синее Пламя - Дмитрий Воронин

— Зачем? — проскрежетал из-под шлема искаженный металлом голос Регнара.

— Я не держу на тебя зла. Ты сражался как настоящий воин. Но я должен спасти своих людей. Признай поражение, и ты свободен.

Некоторое время Регнар молчал. Затем медленно протянул:

— Признаю свое поражение. Наша клятва будет исполнена. Ты и твои люди могут уйти свободно.

— Да будет так… — Шенк воткнул меч в землю и тяжело оперся на него, понимая, что одно неосторожное движение — и он просто рухнет и не сможет уже подняться. Непослушной рукой стянул шлем, вздохнул полной грудью. Полегчало — но, к сожалению, лишь самую малость.

Снежный Барс поднялся, тоже снял шлем, скрипя зубами от боли. Его щеку пересекал рваный разрез, разом лишая воина всей красоты, всего обаяния. Кровь стекала по щеке, по шее, пятная доспехи, но Регнар не обращал на это внимания. Он смотрел на темплара, и во взгляде была насмешка и капелька презрения.

— Ты, возможно, неплохой человек, мальчик, — тихо сказал он, швыряя изуродованный шлем к ногам Леграна. — Но воин ты дерьмовый. На будущее запомни, щенок, нельзя оставлять врагов в живых. Никогда. Живой враг придет снова. И во второй раз тебе, возможно, не повезет. Запомни… на будущее. И еще запомни — мы еще встретимся.

Он повернулся и зашагал к замершим вдалеке всадникам. Темплар смотрел ему вслед и думал о том, что седой в чем-то по-своему прав. Глупо даровать жизнь врагу — может быть, завтра или послезавтра меч в руке Снежного Барса разрубит чье-то тело… и виновником этой смерти будет он, темплар… Но он не смог бы ударить беззащитного, вонзить лезвие в горло лежащего на спине рыцаря. Как не смог — или не счел нужным — сделать это Регнар. Что ж, значит, такова судьба. Почему вдруг стало так темно?

Ему казалось, что он гордо стоит, расправив плечи, и смотрит на «Степных волков», что уже разворачивали коней… Перед глазами все плыло, земля качалась, становилось все темнее и темнее. Он даже не почувствовал, что падает, не ощутил, как чьи-то руки подхватили безвольное тело, не дали ему рухнуть в грязь.

Что-то холодное опустилось на лоб, струйка воды скользнула по виску, ненадолго задержалась в волосах, затем пробежала по шее, вызывая щекотку. Шенк дернулся и открыл глаза. Над ним было голубое, без единого облачка небо. Солнце, висевшее довольно низко над горизонтом, метало ему прямо в лицо свои огненные лучи, яркие, но не очень жаркие. Он медленно втянул в себя воздух, пробуя его на вкус. Утро…

«Странно, — мелькнула мысль, — ведь мы сражались уже почти вечером…»

То, на чем он лежал, ходило ходуном, поминутно вздрагивая, подпрыгивая и сотрясаясь. Шенк скосил глаза, увидел высокие борта из кое-как оструганных досок. Телега… не самое лучшее, не самое почетное место для рыцаря.

Он попытался привстать — и не смог. По телу волной прошла слабость, руки, упершиеся в дно телеги, тут же подогнулись, и Шенк снова откинулся на спину. Тут же над ним, загораживая небесную синь, появилось загорелое личико Синтии. В глазах вампирочки сквозило неподдельное беспокойство, переходящее чуть ли не в страх.

— Слава Сиксте, ты пришел в себя! — прошептала она. Шенк слабо улыбнулся уголками губ — на полноценную

усмешку не хватало сил. Создание Тьмы обращается к Святой Сиксте с благодарственным призывом… куда катится мир?

— Как ты себя чувствуешь? — Она тормошила его, не давая снова провалиться в забытье. — Ну, отвечай!

— Погано, — неохотно признался Шенк. — Кажется, я почти не могу пошевелиться. Что со мной случилось?

— Ты ничего не помнишь? — удивленно вскинула она идеально очерченные брови. Сейчас, при свете дня, он видел, что она красива. Нежный ровный загар, чарующий разлет бровей, бездонные глаза, обрамленные невероятно длинными ресницами…

Она была очень хорошенькой и в привычном ей облике вампирки, бледная кожа красиво сочеталась с черными волосами и алыми губами, и даже горящие глаза лишь дополняли картину, не внося диссонанса. Прошло не так уж много времени с того момента, как он увидел ее впервые, но она изменилась настолько, что стала неузнаваемой. Теперь это была не жалкая, забитая, испуганная девчонка, ждущая издевательств и, возможно, смерти. Теперь это была красивая молодая девушка — стройная, изящная… Но главное — сейчас в ней чувствовалась уверенность и сила.

Дорожный кожаный камзол сидел на ней идеально — но столь же хороша она была бы и в роскошном бальном платье, и в боевой кольчуге с клинком в руке. Такие изменения — и всего за несколько десятков дней.

— Ты почти упал там, возле холма… — рассказывала Синтия, и Шенк заметил, что ее полные губы чуть заметно подрагивают. Если бы речь шла об обычной девушке, он бы предположил, что она готова вот-вот расплакаться. Но скажи кому, что видел плачущего вампира, — в лучшем случае поднимут на смех. — Этот Барс ранил тебя очень сильно, ты потерял много крови… Там, где ты стоял, натекла целая лужа.

— Столько добра пропало, — попытался он иронизировать, но она не приняла шутки, нахмурилась, словно его слова прозвучали как оскорбление. А может, именно так оно и было. Шенк почувствовал, как лицо заливает краска стыда. — Прости… Я не хотел тебя обидеть.

— Ты не можешь меня обидеть… — Она сделала ударение на первом слове, но в самой фразе послышался плохо скрытый упрек.

— Прости… — Теперь ему стало по-настоящему стыдно.

— Прощаю. — Она улыбнулась. — Так вот, ты потерял много крови, мы перевязали рану, остановили кровотечение, но ты уже два дня не приходишь в себя. Сегодня ты открыл глаза в первый раз.

— Куда мы едем?

— Шенк, то, что ты все же пришел в себя, — это хорошая новость. Но должна тебя огорчить, на этом хорошие новости и заканчиваются. Себрасс проиграл бой на берегу Ринна… Ну или как он сам предпочитает говорить, отступил, сохранив армию. Теперь он заперся в Орхаене.

— Орхаен… — Шенк едва шевелил губами, но его шепот был вполне разборчив. — Я слышал об этой крепости… она мало чем уступает Цитадели. Вряд ли ее бастионы можно взять обычным штурмом… а на долгую осаду у Минга не хватит ни времени, ни сил.

— Вчера мы встретили гонца, командор отправил его нам навстречу. Нам предписано двигаться в Орхаен… будем там завтра к полудню.

— Солнце не обжигает тебя? — вдруг спросил темплар. Она покачала головой:

— Пока я в этом облике, солнце мне не страшно. Знаешь, я теперь могу удерживать этот облик дольше на целый час. Магистр Унтаро сказал, что если я смогу сохранить человеческий облик более половины суток, то можно уменьшать дозу эликсира… и когда-нибудь я смогу обходиться вовсе без него.

— Это было бы замечательно…