Напряжение растет - Владимир Ильин

— Как и говорил, тут на несколько дней, а потом уже домой. — Произнес я в микрофон внутренней связи.

— Я помню, — прошептала Вера Андреевна почти беззвучно, касаясь иллюминатора кончиками пальцев. Будто бы и не мне.

Глава 17

Яблоко сочно хрустнуло, брызнув на завитые усы и бородку соком. Глаза мужчины невольно прищурились от сочного удовольствия,

— Вот, а вы говорите, — вежливо укорил я солидного господина в нелепом по такой погоде фраке, приставленного к нам гидом.

Тот, наверняка, вновь захотел ответить, что им не положено брать плоды с хозяйского дерева, он не голоден, да и вообще яблоки ему вовсе не нравятся. Но будучи культурным человеком, постеснялся говорить во время еды.

Тем более, что запретов я вовсе не нарушал — яблоки взяты не с дерева, а собраны с травы. Целая поляна красных, налитых спелостью плодов обнаружилась в уголке сада, возле холодного до ломоты в зубах ручья. Там, правда, была какая-то грозная табличка на испанском с тремя восклицательными знаками, но раз этот язык проигнорировал мои просьбы попасть в кабину пилота, то и я с ним решил не разговаривать. Да и как пройти мимо такого богатства? Так что совсем скоро небольшая часть урожая наполнила отворот футболки, а чуть позже перекочевала в корзину.

— Теперь эта юная леди перестанет ходить по бортику стены? — Прожевав, просительно произнес смотритель.

— Вы кушайте, оно вкусное, — предложил я ему вернуться к трапезе, а Светлана сделала еще один пируэт, красиво замерев одной ногой над пропастью.

Смотритель отчаянно вцепился в яблоко, желая проглотить его целиком. Но это он зря — во-первых, так невкусно, во-вторых, у меня еще целая корзина. В-третьих, за его спиной Федор с Пашей деловито сматывали c внешней части стены самодельную веревку. И пока не смотают — Светлана будет танцевать в свете заходящего солнца на самой грани, приковывая взгляды смотрителя и охраны. Высота в семь этажей, выветренные камни под острым каблуком бежевых туфель, и резкий ветер, подхватывающий края платья — было, из-за чего в восхищенном волнении замереть сердцу, не обращая внимания на остальной мир и двух товарищей в частности.

У крепости действительно не было дверей и ворот, потому еще днем друзья подготовили для меня отдельный путь через стену, ожидая скорого прибытия. Ну а сейчас, как вежливые люди, мы решили вернуть занавески обратно.

Только Артем не участвовал в операции «З», предпочитая всему на свете довольно странное времяпровождение — тискать в руках футляр от скрипки и подозрительно смотреть на меня. Занимался он этим с самого моего возвращения, заглядывая в глаза, с прищуром глядя в профиль и царапая взглядом спину чуть ниже лопатки.

— Будешь? — протянул я ему плод.

Тот среагировал, как Машк на копченую колбасу, которую ел исключительно тайком похитив со стола. Вот если бы все отвернулись — тогда да. Но пока — будет равнодушно отворачиваться, провожая цель голодным взглядом и тщательно фиксируя, куда ее положили. Тут, в общем-то, обреталась целая стая этих самых Машков в людском обличии, неравнодушно провожавших мою корзину, и смотритель не был исключением. Витаминов им не хватает, что ли?

— Можно тебя на секунду? — не выдержала душа скрипача.

Я краем глаза отметил сигнал «все отлично» от Федора, а так же неспешно удалявшегося к спуску со стены Пашку, удерживающего руки перед собой, и утвердительно качнул головой.

Тут же Светлана спорхнула со стены, вызвав у смотрителя вздох облегчения, а у остального охранения — разочарования.

Оглянувшись на приотставшую свиту во главе со смотрителем, мягко выговаривающим Свете за ее поведение, Артем нагнулся к самому уху.

— Максим, ты вообще понимаешь, что происходит и где мы находимся?

Говорил он звенящим от напряжения голосом, и больше походило на то, что ответы ему известны. Таким тоном просят себя вести тише в важном заведении, полном чванливых сановников, которые все равно не знают, в каком кабинете наш мяч.

Только тут — улыбки и забота, собственный сад и теплая вода озера, добрые повара, легко впустившие Веру Андреевну к себе, и красивый, но непонятный язык. Им наш смех в радость, а единственная легкая шалость минутной давности — повод тайком от смотрителя обнять тяжелым, волшебным и теплым ветром, дабы показать, что Светлану обязательно подхватят, если та сорвется вниз. Ощущение безопасности и доброты повсюду, будто бы мир внутри стен — еще одна комната в родном доме. Думаю, что про веревку нашу они тоже знали, но дали убрать ее самостоятельно.

— Это дом друзей моего наставника. Он попросил нас встретить и принять у себя.

— Максим, никто не будет гонять два «Призрака» для встречи школьников!

— Ну, не знаю. Я одного за творогом в деревню отправил.

У местных свежего, увы, не оказалось, а я твердо обещал Федору вареники.

— И тебя не смущает, что это страшно дорого, а он все равно полетел?! — Всплеснул он свободной от футляра рукой.

— Да знаю, что дорого. Но я же денег на горючее дал.

— Откуда такие деньги?!

— Так я ослика продал.

— Какого еще ослика?!

— Росинанта, — терпеливо уточнил я.

— Росинант — это лошадь!

— Нет, лошадь — Звездочка, а ослик, это как раз…

— Так, все, помолчи немного, пожалуйста. — Прервав меня, Артем привалился к стене, аккуратно приставил к ней скрипку и с силой помассировал виски.

Чуть дальше от нас Светлана заинтересовалась видами на город, спрашивая гида про строения вдали. Сопровождающие охотно принялись пояснять, замерев подле нее и дав нам время на беседу.

— Ты среди бела дня берешь и угоняешь автобус с лицеистами.

— Сажусь за руль, они тоже едут, — поправил тактично.

— Я даже спрашивать боюсь, где они и что ты с ними сделал.

— Отправил в пешее путешествие с осликом и лошадкой.

— Да какими еще…! — вскинулся он и тут же выдохнул, успокаиваясь. — Ладно. Затем нас забирают вертолеты, и никто из встречающих ни слова не говорит против того, что ты придешь позже.

— Но я же пришел.

— Тебя привезли! И даже не ругали!

— Я испытал наиглубочайшее искреннее раскаяние, о чем уже успел сообщить.

— Кому?!

— Пилоту.

Тот все равно не говорил по-русски, оттого слова шли легко и от самого сердца.

Артем побуравил хмурым взглядом и вздохнул, не найдя контрдовод.

— Затем ты привозишь совершенно постороннюю женщину.

— Попрошу повежливей про мою бабушку!

— Максим, она ведь тебе даже не родственница по крови! — всплеснул руками Артем.

— А я не родич Федору, — похолодел голосом, чтобы привести товарища в чувство.