Итоги Второй мировой войны. Выводы побеждённых - Немецкие Специалисты

Типичным случаем выброски или высадки рядом с объектом может быть захват аэродрома. Высадка непосредственно на объект при помощи планеров или парашютов вызвала бы здесь, в условиях открытой местности, совершенно излишние потери.

Выброска или высадка вдали от объекта лишена преимущества внезапной атаки с воздуха непосредственно на объект или рядом с ним. Если выброску или высадку непосредственно на объект или рядом с ним можно сравнить с атакой с хода, то высадка вдали от объекта является в сущности занятием исходной позиции для наступления. В данном случае после занятия исходной позиции десант начинает атаку, руководствуясь общими принципами действий пехоты. В качестве примера такой высадки вдали от объекта могут служить действия 3-го парашютно-стрелкового полка на Крите. Этот полк имел задачу овладеть столицей острова — городом Канией. Для выполнения задачи полк выбросился на парашютах на дороге Кания — Аликиану, приблизительно в 3 км юго-западнее окраины Кании. Затем из очищенного от противника района высадки полк стал планомерно развивать наступление в северо-восточном направлении, на главный город острова.

Командир отдельной парашютной части решится на выброску десанта вдали от объекта лишь в том случае, если объект имеет большую протяженность (площадь), а обстановка у противника совершенно неясна. В рамках крупной десантной операции командование парашютных войск будет использовать отдельную часть при известных обстоятельствах вдали от объекта также и потому, что в случае необходимости ей можно изменить задачу, приказав участвовать в наземном бою на других участках. В приведенном выше примере 3-й парашютный полк имел все указанные предпосылки.

Было бы ошибкой предполагать, что в тот момент, когда парашютные десанты оказываются на земле — будь то при высадке прямо на объект, рядом с ним ил и вдали от него, — действия стрелка-парашютиста теряют свои специфические особенности, и все, что происходит потом, принимает характер обычного пехотного боя, ведущегося по старым, испытанным правилам. Даже после выгрузки или высадки бой десантников сохраняет свои особые черты. Бой в условиях десанта в отличие от боя нормальных пехотных подразделений характеризуется в основном тремя моментами: необходимостью обороняться со всех сторон, то есть вести круговую оборону; отсутствием предшествующей бою ближней разведки и разведки боем и, не в последнюю очередь, нехваткой артиллерии. Старая истина, что существо наступления заключается в гармоничном взаимодействии огня и движения, в условиях боя воздушного десанта теряет свое значение. В данном случае огонь отступает на второй план, освобождая свое место движению. Его подавляющее и парализующее действие оказывается не столь эффективным, как ошеломляющая внезапность, продуманный порядок и опрокидывающая сила движения, которые характеризуют атаку воздушного десанта. После приземления командир парашютно-десантного полка является уже не дирижером большого «огневого оркестра», а в известной степени «комиссаром по экономии боеприпасов», который стремится компенсировать недостаточную огневую мощь искусным и неожиданным огневым маневром своего тяжелого оружия. Там, где это искусство огневого маневра заменялось бомбардировкой и обстрелом с самолетов, например на острове Крит и в Южной Голландии (сентябрь 1944 года), там вместо четкого, дополняющего друг друга и обеспечивающего успех взаимодействия огня и движения получалось лишь неуклюжее и довольно бесполезное «содействие».

Во время последнего десанта немецких парашютистов в горном районе Эйфель в декабре 1944 года в состав боевой группы были включены передовые наблюдатели — дивизионов (батарей) дальнобойной артиллерии и артиллерийская команда связи, управлявшие огнем из глубокого тыла противника. Результаты их действий показали, что подобное использование наблюдателей вполне себя оправдывает.

Моральный фактор

История германских парашютных войск во второй мировой войне является не столько историей десантных боев, сколько историей действий парашютистов в обычном пехотном бою. Под Ленинградом, на Неве и у Волхова, в районе Ржева и Великих Лук, под Житомиром и Черкассами, в Северной Африке — на пути от Эль-Алзмейна до Туниса, в Италии — в битвах за Кассино и на плацдарме Анцио, Неттуния, в Нормандии — у Карантана, в Северной Бельгии и в Голландии — у устья реки Шельды, южнее Берген-оп-Зома, в районе Тиблурга, в районе Хертогенбоса и на реке Маас, а также в оборонительных боях на Рейне — на плацдарме западнее Везеля, в лесу Хюртгенвальд близ Ахена и в наступлении на Бастонь немецкие парашютно-десантные полки сражались в составе пехотных соединений и завоевали себе славу отборных войск. Секрет успеха немецких стрелков-парашютистов в наземном бою заключался не в какой-то особой их подготовке (в последние годы войны многие парашютные части получили далеко не прекрасную общую подготовку). Их успех не зависел и от какого-то специального оснащения или особых методов и приемов тактического руководства. Если немецкие парашютные войска во второй мировой войне завоевали уважение даже у своего противника, то этим они обязаны только наличию у них высокого морального духа. Это был дух особого товарищества, который независимо от чина связывал узами дружбы всех стрелков-парашютистов друг с другом и создавал из них единое целое. Это было сознание того, что форма и знаки различия, которые носил каждый член этого коллектива, обязывали его к высоким подвигам. Это было сознанием своего положения, которое, можно сказать, превращало этот род войск в какой-то особый орден или, во всяком случае, в связанный клятвой легион.

Основой такого замечательного единства, наиболее сильно проявлявшегося в старых парашютных частях, было взаимное доверие. Товарищ доверял товарищу и знал, что тот не бросит его в беде. Он верил своему «старому» офицеру, верил своему командованию и знал, что в случае необходимости оно поможет ему в любом вопросе. Именно в тяжелых боях парашютных десантов и можно было определить настоящего офицера-десантника и отличить его от простого солдафона и носителя погон. Как раз в этих боях и решался вопрос о производстве старослужащих унтер-офицеров. в офицеры, и часто поводом для присвоения офицерского звания наряду с мужеством бывали не личные достоинства и боевые заслуги, а в гораздо большей степени профессиональное умение обучать людей.

Отношения между офицером и солдатом в парашютных войсках определялись уже тем, что во время высадки десанта офицер испытывал большое напряжение, терпел лишения, подвергался опасностям, нес физическую и моральную нагрузку, как рядовой солдат, и что земля, на которую он высаживался, была для него ничуть не мягче, чем для молодого солдата, падавшего рядом с ним. Одинаковые переживания, одинаковая опасность, одинаковый страх и даже одинаковая похлебка соединяли узами товарищества рядового парашютиста со своим офицером в той же степени, как и в других «хороших» частях, долгое время находившихся на фронте. Именно эта внутренняя спаянность, а не особая боевая подготовка и не особые предписания о «внутренней структуре» отличала немецкие фронтовые войска, и в особенности парашютные, и поднимала их на подвиги не только в бою, но и, что не менее важно, в трудных, полных лишений буднях.

Критерием для оценки качества войск является не только сам боевой подвиг, но и умение переносить трудности и лишения. Человека можно научить вести бой, а вот умение переносить трудности и лишения нужно в нем воспитывать. Один из основных уроков действий немецких парашютных десантов во второй мировой войне состоит в том, что не следует пренебрегать воспитанием и ставить на первое место специальную и боевую подготовку. Нужно помнить, что обучают муштрой, а воспитывают спортом, и немецкие парашютные войска убедились в справедливости этого положения раньше, чем другие роды войск немецких вооруженных сил.

Действия немецких парашютистов на всем протяжении от Домбоса до Арденн показали, что для того, чтобы стать стрелком-парашютистом, надо не только уметь воевать, но еще и уметь голодать и мерзнуть, а это гораздо тяжелее, чем просто воевать. Именно здесь и подвергается испытанию боевой дух войск. И можно сказать, что немецкие парашютисты с достоинством прошли через эти испытания.

Со дня окончания второй мировой войны прошло еще слишком мало времени, чтобы мы могли подвести окончательный итог, который дал бы нам правильную объективную оценку всему накопленному опыту. Но уже сегодня можно отметить один основной момент, непосредственно касающийся парашютных войск: никакие современные вооруженные силы не могут обойтись без парашютных войск ни в наступлении, ни в обороне. Любая грядущая война будет вестись в трех измерениях, захватывая всю территорию воюющих государств. Она не может быть локализована на каком-то отдельном, ограниченном театре военных действий или на одном из его участков. Поэтому парашютные войска, без которых немыслима ни одна современная война, смогут лишь тогда выполнить свои задачи, если они будут отвечать высоким требованиям современного боя не только с точки зрения их подбора, организации, обучения, вооружения и оперативно-тактического руководства, но и с точки зрения того боевого духа, который во второй мировой войне помог нашим парашютистам и парашютистам западных держав совершать беспримерные подвиги и который по сей день живет в любом старом немецком парашютисте, уже давно занимающемся мирным трудом. Этот дух продолжает жить и в молодых парашютных войсках, которые сейчас ведут ожесточенные бои в Корее и Индокитае, используя опыт второй мировой войны, и вновь доказывают, какое огромное значение имеют парашютные войска в современной войне.