Земля волшебника - Лев Гроссман

Плам молчала долго. Квентин думал уже, что она заснула, но тут услышал:

— Значит, ты пришел к выводу, что магия нужна для создания новых миров?

— Да нет же. Я понятия не имею, для чего она в самом деле нужна. Может, это каждый сам для себя решает, но решить надо. Я лично просто не могу сидеть без дела — пробовал уже, знаю. Улавливаешь в этом какой-то смысл?

— Давно уже не улавливаю.

— Этого я и боялся. Наверно, тебе надо просто дорасти до моего возраста. Сколько тебе сейчас, двадцать два?

— Двадцать один.

— Ну вот, а мне тридцать.

— Не так уж и много.

— Что ж так снисходительно-то?

— Ладно, замнем. И как эта земля должна выглядеть?

— Тоже не знаю. Пытаюсь вообразить, но каждый раз получается по-другому. Иногда это луг, иногда сад с рядами яблонь. Какой захочешь, такой она и выйдет — наверно.

— Хорошо бы это правда был Стоакровый лес. Сосредоточься на нем.

ГЛАВА 20

Плам требовалось куда-нибудь выйти. В Манхэттене начался апрель, в Брекбиллсе заканчивались зимние каникулы, но некоторые ее бывшие сокурсники еще оставались в городе. Зная об этом, Плам мучилась тоской по своей прежней жизни.

Она не была даже уверена, что после столь бурного ухода они захотят ее видеть, но все исправно явились в подвальчик на Хьюстон-стрит с низкими потолками, продавленными диванчиками и музыкальным ящиком, не захлестнутый волной навороченных арт-коктейлей. Пришла почти вся Лига и еще несколько человек, включая Уортона: в преддверии выхода в широкий мир он примирился с Лигой, которая без Плам, видимо, совсем впала в спячку. Ну что ж, пора оставить младенческое, как говорится в Писании.[20] Главное, что они собрались.

За пивом острили на предмет других посетителей — простецов, маглов или как их еще назвать. Заключали пари, кто из них о чем думает, а Холли говорила, кто победил. Слова и образы она не ловила, определяла только общий эмоциональный тон, но этого обычно хватало. Бар — самое подходящее место для таких игр. Алкоголь делает человеческое сознание прозрачным, как промасленная бумага.

Плам знала, что речь непременно зайдет о Брекбиллсе, и знала, что ей будет больно. Отчасти из-за этого она сюда и пришла: проверить, как отреагирует ее новое «я», уже вкусившее жизни в реальном мире (хотя еще не совсем привыкшее к этому новому вкусу). Боль, к счастью, оказалась терпимой. Новости из замкнутого, мерцающего свечами брекбиллского мирка вызывали сладкую грусть о прежней Плам, простой и полной надежд. Покойся с миром, маленькая моя: новая Плам стоит выше всяческих глупых розыгрышей.

Ей выложили все последние сплетни: пятикурсники перед выпуском возвращались к естественному состоянию, и даже те, кто все пять лет вел себя примерно, начинали наглеть. Мыльный пузырь с мерцающими внутри свечами шел на сближение с планетой реальности: когда они столкнутся, он лопнет, но это случится уже без Плам, жалкого недоноска по сравнению с розовыми, здоровыми доношенными младенцами.

Многие уже определились с планами после выпуска. Дарси станет стажером помощника судьи в Магической судебной палате (архаический термин, существующий большей частью только в юридических документах). Люси будет ассистировать не совсем честному, но бесспорно знаменитому артисту, создающему невидимые волшебные скульптуры в небе над городом. Уортон будет работать в области экологии. Холли войдет в группу бдительности, предотвращающую преступления среди неволшебников. Остальные собирались погулять для начала — во всяком случае, побездельничать. Жизнь уже начинала сортировать их, хотели они того или нет. Им оставалось лишь беспомощно смотреть друг на друга через трещины, становящиеся все шире.

Подгруппа Плам состояла из одной только Плам. Никто не решался спрашивать, что будет делать она после того, в чем они видели крушение всей ее жизни. Она сама проронила, что вместе с бывшим профессором Квентином Колдуотером работает над проектом, суть которого не вправе открыть.

Все обалдели. Вот это так сплетня, экстра-класс!

— Господи, — ахнула Дарси. — Не говори только, что спишь с ним. Соври, если надо.

— Конечно, не сплю, тоже выдумала! — Возмущение даже изображать не пришлось: Квентин для нее был скорее старшим братом-всезнайкой. — За кого ты меня принимаешь?

— Значит, ты просто живешь и работаешь круглые сутки с загадочным мужчиной старше тебя, — уточнила Челси.

— Тебя, случайно, не Пятницей звать? — ввернул Уортон.

— Все далеко не так интимно, как вам представляется. Мы просто живем в одном доме, и я ему помогаю.

— Да какой уж там интим. Фу, — сморщилась Челси.

— Ну почему же, — вступилась Люси. — Ему сколько, сорок?

— Тридцать, — поправила Плам.

— Извини, это я из-за его волос промахнулась. Хочу сказать, что он не Гумберт-Гумберт все-таки. Не та ситуация.

— Правильно, не та. Нет вообще никакой ситуации!

— Ладно, ладно. — Дарси примирительно вскинула руки. — Намекни тогда хотя бы, над чем вы таким работаете.

Плам прямо разбирало сказать что-то в защиту себя и Квентина. Его проект с какого-то момента стал их общим делом — ей хотелось, чтобы у них все сработало.

— Вам это покажется странным. Потом, я совсем не хочу принижать вашу будущую деятельность, даже если вы собираетесь только кайф ловить и смотреть световое шоу на потолке.

Челси изобразила двумя пальцами V, знак победы.

— Я все это уважаю, просто сама выбрала другой путь. Именно путь, потому что ведет он неизвестно куда. Не буду входить в подробности, но Квентин проявил себя просто блестяще. Это новый уровень магии, нечто большое, трудное и очень рискованное. Может, и я когда-нибудь возьмусь за что-то в этом же роде.

Плам замолчала и допила свое пиво. Ее речь, без самокритики и обычного юмора, немного смутила всех… ну и пусть.

— Так что же… — начала Дарси.

— Хочешь знать, чем мы занимаемся? Магией. И если все получится, то это будет хренов шедевр.

Вот так. В магии нет ничего смешного, хотя это и не совсем правда — к магии они не приступали пока.

Не приступали, да, но этот момент близился с каждым днем. Подготовительные меры на четвертом этаже начинали приносить результаты. Как-то утром, когда во все окна наверху лилось манхэттенское солнце, Плам заметила, что одно окошко на задней стене потемнело и смотрит в другое место и время, в серый болотистый край ранним вечером. Вода, из которой торчала трава, тянулась до самого горизонта.

Плам потрогала стекло, не по сезону теплое на фоне всех остальных.

— Что за черт?