Дело о пеликанах - Джон Гришем

— А… Нет. Почему вы спрашиваете?

Горничная подошла ближе.

— Просто, вы только что вышли, а теперь опять вернулись.

— Я ушел четыре часа тому назад. Она покачала головой и сделала еще шаг, чтобы внимательнее посмотреть на него.

— Да нет же, сэр. Какой-то мужчина вышел из вашей комнаты десять минут назад. — Секунду она колебалась и пристально смотрела ему в лицо. — Но теперь, действительно, я вижу, что то был другой человек.

Грей взглянул на номер на двери комнаты: 833. Он перевел взгляд на девушку.

— Вы уверены, что тот человек был именно в этой комнате?

— Конечно, сэр. Несколько минут назад.

Его охватил панический страх. Он быстро пошел к лестнице и сбежал вниз. Было ли у него в номере что-нибудь важное? Кажется, нет, только кое-какая одежда. Ничего, связанного с Дарби. Он остановился и полез в карман. Нашел записку с адресом гостиницы «Табард» и ее телефонным номером. Он перевел дыхание и медленно вошел в вестибюль.

Нужно было как можно быстрее найти Дарби.

Дарби отыскала свободный стол в читальном зале на втором этаже юридической библиотеки Эдварда Беннета Вильямса в Джорджтаунском университете. Теперь у нее было новое хобби — разъезжающий критик библиотек юридических факультетов. Библиотека Джоражтаунского университета показалась ей самой лучшей из всех, какие она видела до сих пор.

Это было отдельное пятиэтажное здание с маленьким внутренним двориком, отделяющим его от Макдоноу-холла — юридического факультета. Новое, чистенькое, современное здание, но, как и всякую другую юридическую библиотеку, по воскресеньям ее заполняли студенты, готовящиеся к выпускным экзаменам.

Она открыла пятый том Мартиндэйл — Хаббелл и отыскала раздел фирм округа Колумбия. «Уайт и Блазевич» оказалась на 28 странице. Имена, даты рождения, места рождения, образование, послужные списки, грамоты, награды, участие в различных комитетах, публикации 412 юристов. Вначале шли пайщики, а затем сотрудники. Она делала заметки в юридическом блокноте.

81 пайщик, остальные — сотрудники. Она разбила их в алфавитном порядке и записала каждое имя в юридический блокнот. Сейчас она ничем не отличалась от этих студентов-юристов, вечно копавшихся в каталогах фирм в неустанном поиске приличной работы.

Ее занятие было однообразным, и мысли невольно уносились в прошлое. Двадцать лет назад здесь учился Томас. Он был успевающим студентом и проводил много времени в библиотеке. Писал статьи в юридический журнал — нудная работа, которую она должна была бы терпеть, если бы обстоятельства сложились иначе.

Последние десять дней она много думала о смерти и рассматривала это явление со всех сторон. Легкой казалась лишь смерть, когда тихо погружаешься в сон. Медленная, агонизирующая кончина от какой-нибудь болезни представлялась кошмаром как для жертвы, так и для ее близких, но, по крайней мере, в этом случае есть время, чтобы приготовиться и попрощаться. Внезапная, случайная смерть приходит мгновенно, и может быть, это лучшее, что выпадает обреченному. Но каково же тем, кто остается? О, сколько боли в тех вопросах, что рождаются в их воспаленном мозгу! Страдал ли умирающий? Что думал в последнюю минуту? Как это случилось и почему? Состояние тех, кто видел смерть любимого человека, не поддается описанию.

Она полюбила его еще больше, потому что видела, как он умирал, и все время заставляла себя не слышать взрыва, не ощущать запаха дыма и не видеть, как он умирает. Если бы ей даровано было еще три дня, она нашла бы такое место, где можно запереть дверь, кричать и биться до тех пор, пока не выплачешь свое горе. Для себя она решила, что найдет такое место. Где выплачет боль и исцелится. Неужели она не заслужила такой малости?

Она запоминала имена до тех пор, пока не почувствовала, что знает о фирме «Уайт и Блазевич» больше любого, кто с ней не связан. Она вышла на темную улицу, взяла такси и поехала в свой отель.

Мэтью Барр приехал в Новый Орлеан, где встретился с юристом, который направил его в такой-то отель в Форт Лаудердейл. Юрист неопределенно говорил о том, что должно было произойти в отеле, но Барр прибыл туда в воскресенье вечером, и там его уже ждал номер. На столе лежала записка, где было сказано, что ему позвонят рано утром.

В десять он набрал домашний номер Флетчера Коула и вкратце сообщил о своей поездке. Но Коулу было не до того.

— Грентэм спятил. Он с каким-то малым по имени Рифкин из «Таймс» обзванивает всех. Они играют со смертью.

— Они видели дело?

— Не знаю, видели они его или нет, но зато слышали о нем. Вчера Рифкин позвонил домой одному из моих помощников и спросил, что тот знает о деле пеликанов. Тот, разумеется, ничего не знал, но у него создалось впечатление, что Рифкин знает и того меньше. Не думаю, чтобы он видел дело, но поручиться нельзя.

— Черт возьми, Флетчер! Нам не справиться с этой толпой репортеров. Эти парни делают сотни звонков в минуту.

— Остановимся пока на двух: Грентэм и Рифкин. Ты уже прослушиваешь Грентэма, сделай то же и с Рифкиным.

— Грентэм прослушивается, но он не пользуется ни тем телефоном, что в его квартире, ни тем, что в машине. Я звонил Бейли из аэропорта в Новом Орлеане: Грентэма не было дома сутки, но его машина на месте. Наши люди звонили ему и стучали в дверь. Либо он лежит мертвый в своей квартире, либо улизнул прошлой ночью.

— Скорее всего, мертв.

— Не думаю. Мы следили за ним, и фэбээровцы тоже. Похоже, он улетучился.

— Его нужно найти.

— Он объявится. Разве он сможет жить без своего отдела новостей на пятом этаже?

— Ладно, подключись еще к Рифкину. Позвони вечером Бейли и скажи, чтоб был готов, хорошо?

— Слушаюсь, сэр, — сказал Барр.

— Как ты думаешь, что сделал бы Маттис, если бы узнал, что у Грентэма есть материал и что он собирается опубликовать его на первой странице «Вашингтон пост»? — спросил Коул.

Барр опрокинулся на кровать и закрыл глаза. Всего несколько месяцев назад он решил не иметь никаких дел с Флетчером Коулом. Это порядочная скотина.

— Сдается мне, он не боится убивать людей, — сказал он в трубку.

— А ты увидишь Маттиса завтра?

— Не знаю. Подобные типы очень загадочны. Они говорят шепотом даже при закрытых дверях. Они практически ничего мне не сказали.

— Почему же они отправляют тебя в Форт Лаудердейл?

— А черт их знает! Но это так близко к Багамским островам! Может быть, я поеду туда завтра, а может, он явится сюда, кто его знает!

— Возможно, ты преувеличиваешь возможности Грентэма. Маттис замнет эту историю.

— Я подумаю над этим.

— Позвони мне утром.

Когда она открыла дверь, у нее под ногами оказалась записка. «Дарби, я в патио. Это срочно. Грей». Она глубоко вздохнула и сунула записку в карман. Заперла дверь и узкими, извилистыми коридорами прошла в вестибюль, затем, через темную гостиную, мимо бара, через ресторан вышла в патио. Он сидел за маленьким столиком, почти скрытым кирпичной стеной.

— Почему ты здесь? — спросила она шепотом, усаживаясь рядом. Он выглядел усталым и взволнованным.

— Где ты была? — в свою очередь спросил он. — Это не так важно, как то, почему ты здесь. Мы договорились, что ты не будешь приходить сюда, пока я не скажу. Что случилось?

Он вкратце рассказал об утренних событиях, от первого телефонного звонка Кину Смиту до его разговора с горничной в отеле, о том, что провел остальную часть Дня, мечась по городу на разных такси, потратив на них почти 80 долларов. А теперь он ждал темноты, чтобы незаметно пробраться в гостиницу «Табард». Он уверял, что слежки нет.

Она внимательно слушала, в то же время наблюдая за рестораном и входом в патио.

— Понятия не имею, как они могли отыскать мой номер, — сказал он.

— А ты говорил кому-нибудь номер своей комнаты? Он минуту подумал.

— Разве что Кину Смиту. Но он не произносил его вслух.

Она не смотрела на него.

— А где ты находился, когда ему это говорил?

— В его машине.

Она медленно покачала головой.

— Кажется, я убедительно просила тебя никому не говорить. Разве не так?

Ему нечего было сказать в свое оправдание.

— Это все игрушки, не так ли, Грей? Очередной денек на пляже. Ты ведь у нас стреляный воробей, репортер, которому угрозы расправы не новость, ты на них плевал. Пули будут отскакивать от тебя, да? Мы с тобой можем провести здесь несколько дней, резвясь и играя в детективов, и ты сможешь получить свою пулитцеровскую премию и стать богатым и знаменитым, а эти плохие ребята не такие уж плохие. Куда уж там, ведь это сам Грей Грентэм из «Вашингтон пост», весь из себя такой крутой сукин сын.

— Кончай, Дарби.

— Я пыталась вдолбить тебе, как опасны эти люди. Я видела своими глазами, на что они способны, и знаю, что меня ждет, если они меня найдут. Но для тебя, Грей, это лишь игра в полицейских и грабителей, игра в прятки.