Аптекарь 2 - Алексей Турков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И не только. Говорят, та же Фурцева как-то, находясь в Третьяковке, сдуру ляпнула тому же Арманду Хаммеру: «Я дарю Вам эту картину Малевича». В надежде, что американский миллиардер воспримет все как шутку. Так как народное достояние, выставленное в знаменитом музее, оценивалась в миллион долларов и Фурцевой совершенно не принадлежало. Но Леви Кохан шуток не понимал. Он тут же беспардонно содрал картину со стены и спрятал в свой портфель. Отнимать у иностранного гостя драгоценную картину не стали. В качестве «отката» Хаммер вложил в личную дачу Фурцевой сто тысяч долларов. Но этот роскошный особняк стал формальным поводом для снятия Фурцевой с должности. Этот эпизод вошел в автобиографическую книгу Хаммера, изданную в 1987 году.
Как тут не вспомнить знаменитую ленинскую фразу, что когда «кухарка или ее сынок начинают управлять государством, то во всей стране пахнет жареным!» И это — аксиома!
Но эти люди брали другим — звериной жестокостью, готовностью лить кровь и идти по головам до конца, презрению к человеческой жизни. И полным отсутствием моральных терзаний. Достоевщиной «тварь я дражайщая или право имею» эти граждане никогда не страдали. Элита считала, что имеет право по собственному капризу отнимать человеческую жизнь у тысяч или даже миллионов. И не будет за это наказана.
Даже та же относительно «травоядная» Фурцева, которая в тридцатые годы пошла из ткачих по комсомольской линии, ангелом не была. Все тогда хвалили товарища Сталина и преимущества советского строя, но наверх вылезли считанные единицы. Все в тот период искали внутренних врагов и писали доносы на конкурентов. А каждый такой донос был смертный приговор для целой семьи и еще бил рикошетом и по их родственникам. А так как Фурцева стремительно росла в чинах, то это значило, что в лагеря и камеры смертников попадали десятки граждан СССР.
Что же касается Хрущева, то при нем на Украине погибли миллионы людей. Бенито Муссолини за подобные действия повесили, а Никита избежал всякого наказания. Как мы видим, тот же Андропов без тени сомнения, чтобы организовать проблемы армейской группировке в руководстве страны, соорудил войну в Афганистане, стоившую десятки тысяч искалеченной жизней. Горбачев сломал жизнь миллионам и даже не поморщился. Ни один литературный попаданец, имей он хотя бы десяток ноутбуков, не смог бы конкурировать с этими партийными «бонзами» в борьбе за власть или влияние, так как слишком мягкотел. Это люди были особой породы. Крокодильей. Одним словом — рептилоиды.
В конце ноября Горбачев, ушлепок майонезный, вернулся из отпуска в Москву. В гущу событий. Чтобы между делом иметь возможность вонзить нож в доверчивую спину. Михаил продолжал заниматься подготовкой к партконференции, которая должна была выдвинуть его пост «главного идеолога партии», который в свое время занимал Суслов. Но выходил один пшик.
За день до своего начала конференция оказалась под угрозой срыва. Горбачев был вынужден лично звонить Черненко с деликатными словами «Ты че? Я не понял!», и тот разрешил формально провести эту партконференцию, впрочем «не делая из нее большого шума». Кресло под Михаилом Сергеевичем закачалось. Буквально за несколько месяцев из приемника он стал никем.
И вот в начале декабря неожиданно заболел Устинов. Упс. Это была обычная легкая зимняя простуда. Но когда Устинов попал в руки академика Чазова, то его довольно быстро «залечили». Сам Чазов в свое оправдание только и мог сказать, что смерть главкома СССР «была нелепой». Чекисты поддержали версию, что смерть Устинова произошла от естественных причин. Грипп! Неизлечимый!
Невольно вспоминается Паниковский. Михаил Самуэлевич. Великий слепой. «А вы знаете, Шура, как я ловлю гуся? Я убиваю его как тореадор — одним ударом».
Это и был большой удар по старому генсеку. Главное — результат. 24 декабря 1984 г. Черненко попрощался с телом Устинова, но на Красную площадь из-за мороза уже не поехал. После этого момента Черненко на людях уже больше не показывался. Он тяжело заболел. Все преграды перед Горбачевым для занятия поста генсека обрушились. При помощи медицины.
Если бы Саблин оказался в это время в Москве, втянутым в гущу событий, то история могла бы пойти другим путем. Могли бы умереть совершенно другие люди, а заболевшие — выздороветь. Ивану было это по силам. Да только оно нам надо? Ваню никто не заинтересовал. В партийной верхушке находились одни придурошные эгоисты, что привыкли только брать, но не отдавать. Одни карьеристы кругом и бестолочи. Они искренне считают, что народ должен в лепешку разбиться, но обеспечить своим руководителям элитный уровень жизни. И куда они таким образом страну приведут? К полному коммунизму для себя и дикому капитализму для других! Каши с ними не сварить. И бесплатными талонами отоваривать они никого не торопятся.
Власть генсека уже была сломлена, развеялась как дым. Оставалось сделать последнее усилие, чтобы уничтожить великое государство наследников Ленина. Защитить его во власти одного лишь бога — нашего справедливого судьи на Небесах. Более уповать не на кого. Так как каждый уже сделал свой выбор…
Но все это были дела глобального порядка. Ивана больше интересовали вопросы «шкурные». Пять тысяч легальных рублей в качестве первого транша от издательств поступили на сберкнижку. По легенде эти деньги пришлось снять для погашения долгов и проведения ремонта. Ремонт дома в Лазаревской в этом сезоне был временно завершен, а сам дом заперт на все новые и крепкие замки и засовы. И еще и участковый обещал за ним приглядывать за небольшой магарыч.
Урки пока предпочитали деньги, а не войну. Так что криминогенную обстановку на районе Саблин контролировал в настоящий момент полностью. Можно было оставлять семейный Москвич прямо перед домом и даже дворники с него никто не снимет. Уважают. Красильная мануфактура продолжала успешно работать, но немного просела по доходам. Так как дом приходилось в холодный сезон отапливать за свой счет. А уголек нынче не дешев.
Выпуск стимуляторов был полностью прекращен, а медикаментов сведен к минимуму. Необходимому для сохранения теплых и дружественных связей с советской торговлей в русле обмена разнообразным дефицитом. Чекисты вертелись рядом. Проверяют. На вшивость. Собирают «бред сивой кобылы». Тщательно подшивают его в анналы. Привычно обкладывают флажками. Шаг влево, шаг вправо… Но Ивана правоохранители пока не затрагивали. Команды не было. Еще из-за бугра начнут вонять. Лучше этого
