Путешествие к Краю - Лариса Васильевна Хазова

просто гадость, подумала я. Я сузила глаза на всякий случай, попыталась улыбнуться. В этот момент Паук тоже сделал глоток. Я замерла и подумала, что надо бы проглотить, чтобы не обижать хозяина, а потом я подумала: а зачем я буду делать то, что не хочу? Я скажу ему правду, что его кофе просто гадость (как и сделала бы любая фея на моем месте). Подумав об этом, я осознала, что я не обязана кому-то угождать, если мне это не нравится. Я громко выплюнула кофе в траву.

— Ну и гадость! — крикнула я и приготовилась к истерике паука.

— Птфууу! — выплюнул паук тоже и заулыбался, — Я думал, это только мне кажется, что это гадость!

— Ты что, издеваешься? — опешила я. Паук не переставал меня удивлять.

— Ты понимаешь, нам на роду написано пить кофе по утрам, а я терпеть его не могу! — начал рассказывать паук.

— Кем написано? На чем? Дай посмотреть! — вскочила я.

— Что посмотреть? — удивился Паук.

— Ну надпись на каком-то роду! — пялилась я на него.

— Ну это не надпись… — выпучил глаза на меня наш Барон, — Это передается из уст в уста, от отца к сыну и так далее. Ещё никто не прерывал эту традицию!

— Ааа! — протянула я, — Я бы так не смогла, пить эту гадость. Ты самоотверженный! Я вообще не могу делать то, что мне не нравится. У меня такая суть. Я даже летаю с трудом на голубых крыльях, когда что-то мне во вред. — я проверила свои крылышки, фиолетовые пятна пропали, но они ещё были голубые после кофе, — Слушай! А что изменится, если ты перестанешь пить этот кофе?

— Не знаю. Я делаю это каждое утро, выплевываю вон туда. Видишь, там даже трава не растёт! — паук аж вздохнул. Я посмотрела на грустное место под подорожником.

— Ну что будет, если не пить? — не могла не спросить я, — у кого спросить? Кто знает? Кто у вас тут самый умный? Вот у нас, например, Фея Флора самая умная, хранительница традиций и правил. Она всё знает, — захлебывалась я.

— Ну… Это… Тут я самый умный. Я слежу за соблюдением порядка и традиций… — промямлил Паук. И я увидела, как его начинает осенять гениальная мысль, — Это что же, если я тут самый главный, то мне и решать, что лучше для меня и моих подданных? — он почесал себе затылок.

— Ну конечно! — обрадовалась я.

— Кот — сапорот! — крикнул вслух Паук. Наверное, это было грозное ругательство (подумала я), потому что Грантос зажал уши и зажмурился. Я тоже зажмурилась на всякий случай. Ахахаха! — паук разразился громким смехом, — Слушайте, подданные мои! С сегодняшнего дня тот, кто не любит кофе, может его не пить! — он кричал так громко, что даже какие-то жуки разлетелись в стороны.

— Ну слава Богу! — прошептал Грантос и удалился.

— Спасибо тебе, добрая Фея! Ты освободила меня и мой род от заклятия! — какие заклятия, подумала я, сами придумываете рамки, ограничения, препятствия, преодолеваете их, жалуетесь, мучаетесь. А на самом деле все просто — не делай то, что тебе не нравится. А вслух сказала:

— Пожалуйста! Зови, если что! А сейчас мне пора в путь, дело то к вечеру!

— Хочешь, я отвезу тебя в безопасное место, переночуешь, а утром в путь? Ты когда-нибудь каталась на мохнатой спинке?

— Да! Конечно! Поехали! — вот это поворот. И я была счастлива.

Глава 6

Вечер у Бабочки

Косюш бежал так быстро, что от встречного ветра у меня из глаз вытекали слёзы. Они катились по щекам и падали жемчужинами на землю. Ты разве не знаешь, что слёзы феи превращаются в жемчужины?

Я держалась крепко за паука и радовалась новому ощущению свободы и непринужденности. И ещё одна эмоция ушла в кармашек, чтобы поделиться с остальными феями. И ещё я подумала, что всё-таки лучше переживать эмоции самому, а не рассматривать их как чужой опыт.

Мы резко остановились на краю скошенного поля у подсолнуха. И его огромный жёлтый цветок выглядел как второе солнце. Тут, снизу, он выглядел совсем по-другому. И я опять поймала себя на мысли, что один объект, если смотреть на него с разных позиций, меняет свой вид и даже функцию. И это наблюдение удивило меня. Я почувствовала себя мудрой феей Флорой, хихикнула своим рассуждениям и спрыгнула на землю.

— Доброго вечерочечка! — раздался сильно доброжелательный голос.

— Привет, старушка! — крикнул паук. Я обернулась, навстречу нам шла роскошная бабочка, с наглаженными крылышками, в фартучке и мягких тапочках. Я опешила. Она выглядела круче Феи, а мы, на минуточку, самые красивые создания, в общем, само великолепие! А тут такое! Я чуть не захлебнулась своим приветствием:

— Здрааастеее! — выдавила я.

— Добро пожаловать в мой храм хлебосольный, — пролепетала хозяйка. Я напряглась, я чувствовала фальшь (мы, Феи, очень чувствительные и интуитивные, и от фальши мы покрываемся мурашками. И это совсем не означает, что нам холодно. Так работает наша внутренняя навигационная система состояний). Бабочка была прекрасной, но какой-то ненастоящей. Я обернулась на паука, он отдал честь, крикнул: «Пока!» и умчался. Вот злыдень, подумала я, но позлиться не успела, бабочка уже тащила меня в дом.

— Я Тиоптрия! Заходи! Не стесняйся.

Не стесняйся? Да я даже не знаю, как это — стесняться (шипела я внутри себя). И тут я словила жгучее, разъедающее чувство. Что это? Что же так щемит? Я мысленно перелистывала учебник «Ограничения в земной жизни». И тут вспомнила. Да, это была зависть. До этого момента никто и никогда из фей не испытывал это чувство, и все шушукались об этом, наговаривая разные страшилки. Я испугалась. Я испугалась, что это чувство разъест меня изнутри, и я сгину Феечкой, даже и не успею принять новое приятное состояние в новой жизни. Ах, ах! Что же я наделала? Вот оно — приземление в неизвестное. Дает тебе испытать новые состояния, и это мне явно не нравилось. Оно причиняло дискомфорт всей моей сути. Я остановила поток мыслей, вздохнула, задержала дыхание и медленно выдохнула (как учил ёжик). И я начала разбираться. Бабочка красивая? Красивая! О! Все феи восхищаются красотой? Все! Ну так что же? Она великолепнее великолепного? Несомненно! Значит есть в мире те, кто красивее тебя? Значит есть! Фея Флора умнее тебя, ты же не злишься на неё за это? Нет, не злюсь. Я уважаю её за её труд. Умница! А ёжик? Разве он не мудрее тебя? Мудрее! Вот. Так что? А красивее тебя никто не может быть? Может. И