Победы Космодесанта - Крис Райт

Поверхность искаженного стекла раскололась. Валиэль замер, неподвижный, скованный параличом. Меч откатился в сторону. Чародей чувствовал, как распадается его сущность. Физической боли он не ощущал, но психические страдания казались невыносимым. Он сдержал вскрик, когда над ним склонился человек. Тот продолжал сжимать коробку в руках, и теперь она стремительно меняла формы.

— Неразумно пытаться мешать мне.

Валиэль перевел взгляд на потолок.

«Слишком могущественный. Почему я оказался здесь?»

Он открыл бьющийся в судорогах разум и направил угасающие остатки силы по многочисленным путям, расходящимся от этого момента. Структура вселенной всегда предоставляла выбор.

«Я лишь часть общего полотна».

Валиэль почувствовал, как внутри коробки с гулом нарастает злоба. Из последних сил чародей сосредоточился на всем, что знал об устройстве, о его происхождении, о цели. История, само время, превратились в единый узор. В символ. В ключ. Тот, кто обладает нужной силой, сумеет воспользоваться им.

Чародей издал мучительный крик, и из его стиснутых пальцев выплеснулся последний заряд колдовского огня, до предела натягивая нити души и разрывая психические сухожилия его естества.

Харис попытался отразить удар с помощью коробки, но луч попал в металлический обод люка в потолке, проделало в нем трещину и скользнуло по потолку. Затем луч погас, оставив отпечаток на камне. Изящную подсказку.

Харис не обратил на него внимания. Последние крупицы ужаса исчезли из его взгляда, и черты лица исказила от самоуверенная ненависть.

— Какая пустая трата сил, — бросил он, беззаботно повертев коробкой. — Ты не отличаешься от остальных. Хорошенько подумай об этом, ксеноотброс. Твои люди начали это. Я закончу.

Валиэль пытался заговорить, но рот больше не повиновался ему. Мон'ки ошибался, как и во многом другом. Он ровным счетом ничего не знал о разнообразных пристрастиях древнего рода Валиэля. Мон'ки были такими примитивными, такими банальными.

Коробка открылась. Оставшись совершенно беззащитным, Валиэль чувствовал, как его душу втягивает внутрь, остатки сущности отрываются от материального тела и их засасывает в смещающиеся стенки устройства. На мгновение, пока его глаза еще могли видеть, он заметил то, что было внутри. Частичка его поняла, что это, узнала по мифам и обрывкам легенд. Чародей увидел движение, перемежающиеся слои, вращающееся темное сердце, прежде чем… Он попытался закричать, но голосовые связки больше не принадлежали ему.

Коробка со щелчком захлопнулась.

Харис взглянул на выжженное тело ксеносского колдуна. Не такой сильный, как он опасался. Темные были намного хуже.

Он поспешил к алтарю и поставил коробку в специально созданное для нее хранилище. Оставлять артефакт было тяжело, но Харису предстояло овладеть его секретами, а враги были уже близко. Он убрал руку, и бронированная перчатка скрыла его плоть, защищая от кислоты. Харис нажал руну на ближайшей панели, и ожившие когитаторы защелкали, переводя энергию в защитное поле, которое сохранит коробку в безопасности. В комнате раздался озоновый хлопок, и воздух затрещал от скованных энергий.

Приливная волна возвращалась. Ксеносы задержали, но не смогли одолеть его. Бросив последний взгляд на комнату, Харис закрыл голову шлемом-куполом. Пора идти — враги разорвут само пространство, только чтобы найти его. Когда он выберется отсюда, его ждет работа. Предстоит многое узнать. Раскопать многие секреты. А затем долгие годы пребывания в стазисе, пока Риапакс вновь не откроет шахту.

Еще столько нужно сделать, прежде чем он вернется. Но и изучить предстоит не меньше.

Посох Клинка Ворона сверкнул пламенем, которое зарождалось в угловатых узорах на рукояти, шерсть на загривке черного волка встала дыбом. Коробка, которую держал Харис, истекала психической энергией. Невероятно мощной. Она открывалась и сворачивалась в себя с головокружительной скоростью.

Свелок и Варек пришли в движение одновременно.

— Локьир! — рявкнул Свелок в комм-канал. — Вниз. Быстро!

Сержант бросился через комнату, его силовой кулак с треском активировался. Варек выпустил очередь из болтера, каждый снаряд имел вполне определенную цель: голова, шея, сочленения брони. Едва достигнув их, снаряды просто исчезли. От них не осталось и следа.

Затем Свелок приблизился на расстояние удара. Он взмахнул силовым кулаком, метя в зазор между плечом и шлемом. Харис отступил с поразительной скоростью, но кулак все равно настиг его, погрузившись в доспехи. Логис исчез. Керамит прогнулся и смялся, а разрывающее поле дико замигало, утратив рабочую частоту. Свелок с ревом отступил и выхватил штурмболтер. Но прежде чем Волчий Гвардеец успел сделать хотя бы выстрел, Харис нанес мощный удар ему в лицо. Едва кулак попал в намеченную цель, от него во все стороны полыхнуло черное пламя, расходясь спиралью, словно рыщущие огни прожектора. Свелока отбросило назад с такой силой, что его ноги оторвались от земли, и он врезался в модули когитаторов. Пасть его волчьего шлема вмялась внутрь.

— Смерть предателю! — проревел Варек, отбросил болтер и ринулся прямо к Харису. Серый Охотник врезался в логиса и схватил коробку, намереваясь отобрать ее у противника.

— Нет! — крикнул Клинок Ворона, взмахнув посохом.

Варек взвыл от боли, когда его руку вытянуло из реального пространства, и самого воина потащило следом. Искажающий вихрь оторвал конечность, под хруст брони и треск раздираемой плоти брызнула кровь, разлетаясь концентрическими спиралями.

Клинок Ворона выпустил слепящую шаровую молнию, которая хлестнула по нагруднику Хариса, отбросив логиса на алтарь. Варек, вернее, то, что от него осталось, рухнул на пол, хрипя в кровавой пене, половину его тела оторвало начисто. Клинок Ворона развернулся для следующего удара, и посох затрещал вытянутой из шторма яростью.

Он даже не заметил сполох, вырвавшийся из коробки. Рунический жрец почувствовал только боль. Разрывающую, вскрывающую разум боль. Вот для чего предназначалось устройство. Его создал мастер технологии, развитой до такой степени, что она казалась колдовством. В этот миг, охваченный болью, Клинок Ворона узнал ее название. На древнем ксеноязыке, на котором сейчас общались лишь в одном городе во всей Галактике, она называлась Айекс Коморра. Сердце Агонии.

Черный огонь пробил его защиту, разрушил психические обереги. Он почувствовал, как отрывается от пола, а его доспехи охватило пламя. Клинок Ворона с грохотом врезался в стену, сокрушив камень. Огонь не убывал. По внутренней поверхности шлема потекла кровь. С рунического жреца сорвало нагрудник, обнажив плоть под ним. Черный панцирь вздулся и треснул, разодрав кожу и мышцы.

— За Всеотца!

Клинок Ворона с трудом услышал, как Локьир ворвался в комнату, его леденящая секира пульсировала энергией. Харис резко развернулся, приготовившись к встрече с новым противником, но Свелок также поднялся на ноги, и его болтер выплевывал снаряды. Клинок Ворона почувствовал, что начинает терять сознание, и напрягся, стараясь прийти в себя.

Он впал в состояние шока. Ему необходимо было сосредоточиться на чем-то. На чем угодно.

Жрец запрокинул голову. Взгляд блуждал по потолку. Тогда-то Клинок Ворона и увидел ее. Выбитый взрывом на потолке комнаты, выжженный колдовским огнем, тот знак, что влек его сюда. Руна. Она присутствовала в его снах многие месяцы, пока рунический жрец странствовал в пустоте на борту ударного крейсера. Она была ключом.

Этого достаточно. Его разум раскрылся.

Раненый и окровавленный черный волк внутри него открыл желтые глаза. В сознание потекла череда образов, накладываясь друг на друга и постепенно заполняя его разум. Клинок Ворона чувствовал, как вокруг собираются души, невероятно древние, давно мертвые. Среди них был чародей в белой маске и черных доспехах. Он был здесь, пять тысяч лет назад.

В разум хлынули новые образы. Другая планета, покрытая комплексами Адептус Механикус, настоящий промышленный ад. В пылающих небесах проносились темные силуэты, летательные аппараты с зазубренными крыльями, которыми управляли ночные кошмары. Бежали люди, их лица были искажены ужасом. Среди них двигались худощавые пираты. Они также были эльдарами, но только другого рода. С ними находился создатель Сердца, гемонкул, согнувшийся над своим чудовищным устройством и наблюдавший за тем, как в портал Паутины ведут рабов. Кожа у него была серой, пронизанной черными венами. Глаза существа походили на бездонные омуты, пресыщенные скукой, окна в душу, которая после веков беспрестанных ужасов стала холодной, словно камень. В них скрывался ужасный разум, владение запретными искусствами. Гемонкул использовал коробку, чтобы причинять запредельную боль. Это, и только это было причиной, по которой ее создали.