Холодный огонь - Дин Кунц

Похоже, этот разговор его по-настоящему забавлял.

Холли почувствовала свое бессилие перед его непонятным, вызывающим раздражение упрямством. Ей не понравилось, что Джим сумел подчинить ее своей воле. Впрочем, он не имел злого умысла, и обманщик из него был неважный. Он не хотел, чтобы кто-то копался в его делах, и Холли, которая в последнее время все чаще задумывалась о праве журналиста вмешиваться в чужую жизнь, в глубине души сочувствовала ему. В конце концов ей не оставалось ничего другого, как рассмеяться.

— Победа за вами, поздравляю!

— Вы неплохо держались.

Машина притормозила у входа в здание аэропорта.

— Вот уж нет! Будь я на высоте — по крайней мере узнала бы, кем вы работаете.

Джим улыбнулся. Холли в который раз удивилась, какие синие у него глаза.

— Вы держались неплохо, но… не победили. Он вышел из машины, достал с заднего сиденья саквояж и повернулся к Холли:

— Понимаете, я просто оказался в определенное время в определенном месте, И по чистой случайности мне удалось спасти мальчика. Неужели будет справедливо, если газеты перевернут мою жизнь вверх дном из-за того, что я совершил хороший поступок?

— Нет, что вы, конечно, нет, — ответила Холли.

Джим вздохнул с облегчением:

— Благодарю вас, мисс Торн.

— Знаете, мистер Айренхарт, я тронута вашей скромностью.

Их взгляды встретились.

— А я вашей, мисс Торн.

Он захлопнул дверь машины, повернулся и исчез за стеклянными дверями аэропорта.

Прощальные слова все еще звучали у нее в ушах: «Мистер Айренхарт, я тронута вашей скромностью. — А я вашей, мисс Торн».

Холли не спускала глаз с двери, в которую только что вошел Джим. Все случившееся было слишком нереально. Как будто с ней в машине находился призрак пришельца из иных миров. Воздух позолотили лучи заходящего солнца, и Холли вспомнила: похожее свечение она видела в старых фильмах о привидениях.

Она вздрогнула от резкого жестяного грохота. Обернулась и увидела служащего аэропорта, который костяшками пальцев барабанил по капоту ее машины. Заметив, что Холли смотрит в его сторону, он указал ей на знак: «Зона погрузки». Спрашивая себя, сколько времени она провела здесь, занятая мыслями о Джиме Айренхарте, Холли отпустила ручной тормоз, завела машину и отъехала от блюстителя порядка.

«Тронута вашей скромностью, мистер Айренхарт. — А я вашей, мисс Торн».

На обратном пути Холли не покидало ощущение того, что в ее жизнь вмешались потусторонние силы. Было немного не по себе: она никогда не думала, что случайная встреча с мужчиной может так подействовать на нее. Она чувствовала себя девчонкой, маленькой глупой девчонкой. Однако ощущение приятно волновало, и Холли не хотелось, чтобы оно исчезло.

Глава 5

Вернувшись домой, Холли принялась готовить на ужин макароны с соусом из арахиса, чеснока и помидоров. Неожиданно она спросила себя: как Джим Айренхарт мог знать, что ребенок в опасности, прежде чем показался грузовик?

От этой мысли Холли перестала резать помидоры и выглянула в окно. Внизу, совсем рядом — ее квартира находилась на третьем этаже, — раскинулся парк Каунсил-Крест, освещенный багровыми лучами заходящего солнца. Янтарный свет затерянных среди деревьев фонарей выхватывал из полумрака прямые аллеи, окаймленные высокой темной травой.

…Джим Айренхарт рванулся вверх по улице и столкнулся с ней. Она бросилась вслед за ним, намереваясь хорошенько его отругать. Когда она добежала до перекрестка, Джим стоял посреди улицы, возбужденно оглядываясь. Вид у него был… странный, и дети опасливо обходили Джима стороной. Она заметила испуг на его лице и реакцию детей за одну-две секунды до того, как из-за поворота, точно дьявольская колесница, сорвавшаяся с головокружительной высоты, вылетел грузовик. Только тогда внимание Айренхарта привлек маленький Билли Дженкинс. Джим бросился под грузовик и в последний миг выхватил ребенка из-под колес.

Может быть, он услышал шум мотора, понял, что к перекрестку на сумасшедшей скорости мчится машина, и, предугадав опасность, бросился на помощь?

Холли не удалось вспомнить, слышала ли она звук мотора до того, как они с Джимом столкнулись на тротуаре. Может быть, и слышала, но не обратила внимания. А может быть, и нет, потому что была поглощена мыслями о том, как избавиться от неутомимой Луизы Тарвол, вызвавшейся проводить ее до машины.

Холли тогда казалось: еще минута поэтических излияний — и дело кончится буйным помешательством. Так что в тот миг она не думала ни о чем, кроме бегства.

В большой кастрюле на плите закипела вода. Нужно убавить газ, засыпать макароны, поставить часы…

Но Холли застыла над доской для резки овощей. Она смотрела в окно на темные громады деревьев, но видела тот роковой перекресток у школы Мак-Элбери.

Хорошо, пусть Айренхарт за полквартала услышал шум приближающейся машины, но как он сумел так быстро определить направление движения грузовика, состояние водителя и опасность ситуации? Женщина-регулировщица и дети находились гораздо ближе к машине, но были застигнуты врасплох., Впрочем, некоторые люди обладают повышенной остротой восприятия. Создатель симфоний живет в мире мелодий и ритмов, недоступных уху обычного слушателя; мастер бейсбола способен заметить крошечный мяч, летящий со стороны солнца, но большинство зрителей его не увидит; тончайший букет редкого вина — открытая книга для опытного винодела и пустое место для заурядного пропойцы. Точно так же есть люди, обладающие повышенной быстротой реакции. Достаточно вспомнить хоккеиста Уэйна Грецки, игра которого оценивается в миллионы долларов. Она видела своими глазами: Айренхарт обладал молниеносной реакцией прирожденного атлета. Без сомнения, природа наделила его и необычайно острым слухом. Обычно люди с редким физическим даром обладают и высокими спортивными данными. Все дело в наследственности. Такое объяснение все ставит на свои места. Все проще простого. Никакой мистики. Все дело в хороших генах.

За окном в парке сгущались тени. По-прежнему горели фонари, но их слабый свет отступал перед надвигающейся темнотой. Аллеи теряли очертания и растворялись во мраке. Казалось, деревья медленно придвигаются друг к другу.

Холли положила нож, подошла к плите, убавила газ и высыпала макароны в бурлящую воду.

Потом снова взялась за нож и посмотрела в окно. Алая полоса на горизонте стала кроваво-красной, багровое сумеречное небо быстро погружалось в темноту, и на нем одна за другой загорались крохотные звезды. Почти весь парк утонул в лилово-черной мгле.

Неожиданно она представила, как из темноты на освещенную аллею выйдет Джим Айренхарт, поднимет голову и посмотрит на ее окно. Он знает, где она живет, и приехал к ней.

До чего нелепая мысль! Смех, да и только. Но Холли почувствовала, как мороз пробежал у нее по коже.

Дело шло к полуночи. Холли присела на край кровати и включила ночник. Она посмотрела на окно спальни, которое тоже выходило в парк, и снова содрогнулась от странного ощущения чужого присутствия. Хотела лечь, но после некоторого колебания встала и, как была в майке и трусиках, прошла через темную комнату к окну и раздвинула щель между шторами.

Под окнами никого не было. Холли подождала минуту, другую. Джим не появился. Смущенная, она вернулась в постель.

Пробуждение было внезапным. Холли резко подняла голову и села на кровати. Ее бил озноб. Она не знала, что ей приснилось, помнила только синие, ослепительно синие глаза, их взгляд пронзал ее насквозь, как острый нож входит в подтаявшее масло.

Лунный свет пробивался сквозь неплотно задернутые шторы. Холли встала и на ощупь прошла в ванную. Не зажигая света, включила воду и умыла лицо. Постояла, глядя на свое отражение в серебристо-черном зеркале, выпила холодной воды. Поняла, что бессознательно медлит с возвращением в спальню, боясь, что ее опять потянет к окну.

Что за глупости, сказала она себе. Что с тобой происходит?

Она вошла в спальню и, вместо того чтобы лечь, снова приблизилась к окну. Раздвинула шторы.

Его там не было.

С облегчением и вместе с тем с разочарованием смотрела Холли на ночной парк. По телу снова пробежала дрожь, и она осознала, что дело не только в непонятном страхе. Холли испытывала возбуждение и смутное сладостное предчувствие…

Предчувствие чего? Она не знала.

Встреча с Джимом Айренхартом оставила неизгладимый след в ее душе. Ничего похожего раньше не случалось. Холли безуспешно пыталась разобраться в своих чувствах. Такое простое объяснение, как сексуальное влечение, казалось бессмысленным. Она давно вышла из подросткового возраста, и то, что с ней сейчас творилось, нельзя было объяснить ни тоской по мужскому телу, ни романтическими девичьими грезами.