Дело о непрерывных самоубийствах - Джон Карр

Сван прервал чтение.

— Подождите-ка! — сказал он, потирая подбородок. — Я уже слышал об этой резне в Гленко. Помню, когда ходил в школу в Детройте… Черт побери, что с ним? Эй!

Шофер, к которому вернулось хорошее настроение, раскачивался за баранкой, беззвучно смеясь, так, что слезы выступили у него на глазах.

— Что случилось, старина? — спросил Сван. — В чем дело?

— Я знал, что вы американец! — проговорил, задыхаясь от смеха, шофер. — И не спорьте! А вы уже слыхали о моем дядюшке Энгусе Банке — том, что никогда никому не давал денег?

Сван стукнул себя кулаком по лбу.

— Не поняли? Или чувства юмора нет? Он был Б-а-н-к.

— Как ни странно, — ответил Сван, — шутку я понял. И я не американец — я канадец, хотя и учился в Детройте, но если мне сегодня попадется еще один племянник дяди Энгуса, я его убью. Уж об этом я не позабуду. И, пожалуйста, перестаньте хихикать, будьте серьезнее, вы же шотландец.

— Резня в Гленко. Когда-то в школе мы ставили пьесу об этом. Кто-то кого-то вырезал. Не помню уж только: то ли Мак-Дональды Кемпбеллов, то ли Кемпбеллы Мак-Дональдов.

— Естественно, Кемпбеллы Мак-Дональдов, — сказала Кетрин. — Надеюсь, сейчас это уже никого не задевает?

Шофер вытер глаза и, улыбаясь, заверил Кетрин, что ни чуточки. Сван продолжал:

— «Согласно устным преданиям, в 1692 году, том самом, в феврале которого произошла резня в Гленко, Ян Кемпбелл, сражавшийся в рядах Кемпбеллов или Глейнлайонов, терзаемый угрызениями совести, совершил самоубийство, выбросившись из верхнего окна башни и расплескав свой мозг по каменным плитам двора».

Он поднял взгляд от книги.

— Кажется, то же произошло на днях и со старым джентльменом?

— Да.

— «Согласно другому преданию, причиной самоубийства были не угрызения совести, а призрак одной из его жертв, изрубленный труп которой преследовал его из комнаты в комнату, пока, наконец, не оставалось другого выхода, чтобы избежать его прикосновения, кроме…»

Сван с треском захлопнул книгу.

— По-моему, хватит. — Он прищурил глаза, и голос его внезапно стал ласковым. — Что там, собственно, случилось? Старик, надо полагать, не имел привычки спать в башне?

Однако шофер не дал втянуть себя в разговор. «Не спрашивайте, — говорило его лицо, — если не хотите, чтобы вам солгали».

— Еще минутку и покажется Лох Файн, а потом и Шайра, — сказал он. — Ну вот!

На перекрестке они повернули вправо. Перед ними простиралась сверкающая водная гладь. У всех троих вырвались восхищенные восклицания.

Озеро было широким и, казалось, тянулось бесконечно. Сжатая высокими берегами, залитая золотыми лучами солнца гладь воды уходила на много миль к югу, до самого Клайда. Однако с севера стальную, спокойную с незапамятных времен водную гладь запирали горы, обрамляя ее, словно оправа драгоценный камень. Плавные линии горных хребтов, сплошь черные и темно-лиловые, за исключением тех мест, где блуждающий луч солнца вырывал бледно-лиловое пятно или падал на темно-зеленый лес, были словно вырезаны человеческой рукой.

На дальнем берегу озера, у самой воды, проглядывали в дымке белые домики города. Были видны колокольня и небольшое здание на вершине господствовавшего над городом холма. Воздух был так чист, что Алан готов был поклясться, что даже на таком расстоянии различает отражения белых домиков в неподвижной воде.

Шофер провел рукой:

— Инверари.

Машина помчалась дальше. Зрелище, очевидно, настолько увлекло Свана, что он забыл даже о «р-ручье».

Ровная дорога бежала на север, параллельно берегу озера. Чтобы попасть в Инверари, лежавшее на дальнем берегу, нужно было доехать до конца озера и, обогнув его, по параллельной дороге вернуться примерно до того места, где они были сейчас.

Так, во всяком случае, думал Алан, Инверари казалось совсем близко, прямо перед глазами, на противоположной стороне самого узкого места озера.

Алан удобно откинулся на сиденье, любуясь картиной величественных гор, когда машина остановилась и шофер вышел из нее.

— Приехали! — буркнул он. — Насколько я знаю, у Дональда Мак-Лейша есть здесь лодка.

Они удивленно глядели на него.

— Лодка, вы говорите? — вырвалось у Алана.

— Ну да.

— На кой черт нам лодка?

— Чтобы переправиться.

— Так ведь есть дорога! Разве нельзя объехать озеро и попасть в Инверари по тому берегу?

— Жечь зря бензин, когда у меня есть руки? — искренне возмутился шофер. — Еще чего! Высаживайтесь! По дороге тут миль пять-шесть, не меньше.

— Ладно, — улыбнулась Кетрин, по лицу которой было видно, что она с большим трудом справляется с усталостью. — Я не против для разнообразия проехаться по воде.

— Я тоже, — согласился Сван, — если грести будет кто-то другой. Только скажите, дружище, на кой вам это? Бензин-то не ваш, а компании, верно?

— Верно, только уж это все равно. Высаживайтесь!

Повеселевший шофер сел на весла, и в тишине вечерних сумерек они торжественно тронулись в путь.

Кетрин и Алан, поставив под ноги чемоданы, сидели на корме лодки, лицом к Инверари. В этот час вода казалась светлее и ярче, чем небо, по ее поверхности плыли тени.

Кетрин задрожала.

— Замерзли?

— Немножко, но дело не в этом. — Она посмотрела на шофера. — Вон там, это Шайра? Там, где маленький причал.

— Да, — кивнул шофер, глянув через плечо. Уключины жалобно скрипнули. — Не так уж много там интересного, и говорят, что после старого Энгуса Кемпбелла и того меньше останется.

Они молча смотрели на замок, становившийся все больше по мере приближения.

Замок стоял немного в стороне от города и смотрел на озеро. Он был построен из камней и серого кирпича, с крутой шиферной крышей. Больше всего бросалась в глаза башня. Круглое, с конусообразной крышей сооружение, сложенное из поросших мхом камней, возвышалось в юго-восточном углу замка. Похоже, что окна в нем выходили только к озеру. Это были два створчатых, закрытых жалюзи окна под самой крышей, примерно в шестидесяти футах над неровными каменными плитами двора.

Алан представил падение с головокружительной высоты и вздрогнул.

— Мне кажется… — Кетрин заколебалась, — он немного… примитивен.

— Вот еще! — с чувством превосходства возразил шофер. — Там и электричество есть.

— Электричество?

— Вот-вот. И ванные тоже, хотя за это я не ручаюсь. — Он снова посмотрел через плечо и нахмурился. — Видите человека, который стоит на пристани и глядит на нас? Тот самый доктор Колин Кемпбелл, о котором я вам рассказывал. Получил степень то ли в Манчестере, то ли еще в каком Богом забытом месте.

Стоявшая у причала фигура почти сливалась с серо-коричневым фоном. Это был невысокий, широкоплечий, коренастый, грубо сколоченный мужчина, одетый в поношенную охотничью куртку, бриджи и гетры. Усы и борода у него были коротко подстрижены, в рыжеватой шевелюре пробивались желтые или даже, скорее, серые пряди. Колин Кемпбелл был младшим из двух братьев Энгуса Кемпбелла и, хотя ему шел уже седьмой десяток, выглядел гораздо моложе.

Он пытливо разглядывал их, пока Алан помогал Кетрин выйти из лодки, а потом Сван выкарабкался вслед за ними.

— Кто вы такие? — спросил Колин Кемпбелл глубоким басом.

Алан представил всех. Колин вытащил руку из кармана, но никому не подал.

— Что ж, тогда пойдемте. Все здесь: прокурор, стряпчий, страховой агент, старый Том Кобли. Разумеется, заправляет всем Алистер Данкен.

— Это адвокат?

— Стряпчий, — поправил Колин со злой ухмылкой. — У нас в Шотландии — стряпчий. Да, это он.

Колин повернулся к Свану и нахмурил косматые львиные брови.

— Как вас зовут, сказали вы? Сваном? Сван? Я не знаю никакого Свана.

— Я здесь по приглашению мисс Элспет Кемпбелл, — сказал Сван, будто подбадривая себя.

Колин удивленно посмотрел на него.

— Вас пригласила Элспет? — прорычал он. — Элспет? Раны Христовы! Не верю!

— Почему?

— Потому что за всю свою жизнь она, исключая врача и священника, никогда никого не приглашала.

Всю ее жизнь мой старший брат Энгус был единственным человеком, а лондонский «Прожектор» — единственной вещью, которые ее интересовали. Раны Христовы! Старушка прочитывает «Прожектор» от корки до корки, помнит на память фамилии всех репортеров и болтает о свинге и Бог знает о чем еще.

— «Прожектор»? — изумленно воскликнула Кетрин. — Этот грязный листок?

— Ну-ну-ну! Осторожней на поворотах! — запротестовал Сван. — Речь идет о моем листке!

Сейчас пришла очередь удивляться остальным.

— Неужели вы… — ловя ртом воздух, спросила Кетрин.

Сван попытался успокоить ее.

— Выслушайте меня, — сказал он очень серьезно. — Ничего страшного. Я не собираюсь использовать маленькую информацию о том, как вы и док Кемпбелл провели ночь в поезде, если меня не вынудят к этому. Я только…