Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Советская классическая проза » Тихая пристань - Константин Абатуров

Тихая пристань - Константин Абатуров

Читать онлайн Тихая пристань - Константин Абатуров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 37
Перейти на страницу:

— Да, жисть движется по земельному шару!

* * *

Я уже жил в городе, когда услышал о кончине старого коваля. Передавали: в кузнице и умер. Отковав мостовину для сеялки, сел на порожек покурить. Уже и цигарку свернул, и кисет убрал на место, оставалось только чиркнуть спичкой. Но вдруг он колыхнулся и, ойкнув, повалился вместе с кисетом и неприкуренной цигаркой на землю. Одна рука попала под грудь, где уже не билось сердце, другая, правая, вытянулась вперед, к наковальне, возле которой стоял тяжелый молот.

Уверяли: если бы он успел дотянуться до молота, то еще бы поднялся. Опору потерял, вот и не встал.

Не одна наша деревня — вся округа шла за его гробом. Борода кузнеца разметалась по белой рубашке, которую годами он берег, боясь запачкать въевшейся в морщинистую шею копотью. А крупные натруженные руки впервые лежали не на спине, а на груди. Навсегда получили они покой.

Гроб с телом пронесли мимо кузницы. Она была закрыта. Из жестяной трубы не струился привычный сизый дымок.

— Отслужила, — кивали на кузницу мужики.

На Николая, единственного сына покойного коваля, не надеялись. Он второй год служил на действительной в армии и оттуда писал, что после положенного времени останется на сверхсрочную. Считался он отрезанным ломтем.

Грустью повеяло на меня от этой вести. С уходом из жизни кузнеца что-то уходило и из моей жизни. Жалко было, что так вот кончился род наших ковалей, продолжавшийся, наверное, не одну сотню лет, что ни я, никто из моих сверстников не услышим больше с малолетства запомнившегося перезвона молотов, с которого начиналось утро. Уходила вот эта сладостно щемящая сердце быль.

Через год или немного побольше этого я навестил Юрово. Приехал ночью, когда деревня спала. Мать, напоив холодным, с погреба, молоком, отвела меня на сеновал. По случаю позднего часа я ни о чем не расспрашивал ее. Завтра рано вставать, и ей не до ночных разговоров. Надеялся на утро. Как услышу, думал, переливчатые звуки пастушьего рожка и мамины шаги в сенях, тотчас же встану.

Но ни рожок, ни мамины шаги не разбудили меня. Разбудили другие звуки: «Дзинь, дзинь, дзинь! Тут-тук-тук! Бах, ба-бах!..»

Что за наваждение? Или мне это снится? Протираю глаза. Нет, никакое не наваждение. Перезвон доносился из кузницы. Такой же веселый, энергичный, какой умел делать только Андрей Павлович.

Я спустился с сеновала и, еще не умывшись задворками поспешил за околицу, к кузне.

Вот и она. Ворота открыты, из трубы жиденький дымок выливается. В неярком свете горна вишу полусогнутую фигуру у наковальни, но узнать еще нельзя, кто это. Только сильнее и сильнее гремит сталь наковальни и молота.

Перемахнул через порог. Фигура коваля выпрямилась.

— Ой, Николашка!..

Он, вытерев фартуком (отцовским, с подпалинами) пот со лба, стоит, застенчиво улыбаясь. Потом мы долго, долго тискаем друг друга, похлопывая по плечам, по спинам. Давно ж не виделись! Но, как говорится, делу — время. Сверкая белками глаз, Николай толкает меня к мехам горна.

— Качай!

— А что за это получу? — торгуюсь с ним.

— Ножик откую, — засмеялся в ответ.

— Но у меня нет обломка косы.

— Найдем здесь!

Не поленившись, он порылся в куче железок, вытащил обломок и сунул в горн, а мне приказал нажимать на мехи. Тут же и строго выговорил:

— Ишь, обмяк в городе, сразу и задохнулся.

— Ладно, ладно, — обороняюсь, — посмотрим, каков сам на деле.

— Вон гляди, — показал Николай на огромные колеса с наваренными уширителями. — «Путиловцу» это, к нашему трактору. Вчера сделал. А это, — указал он на сцепку пружинных борон с обломанными рычагами, лежавшую у молодого тополька, — порция на сегодня. «Земельный шар» вертится!

Глаза у меня полезли на лоб. Вот так жидковат! Но на языке еще вертелся вопрос: почему покойный Андрей Павлович в его натуре сомневался? Однако спросить я не мог. Да потом, и нужды в этом не стало.

Когда уже на моей ладони лежал новенький, только что откованный и наточенный на наждачном круге нож, Николай стал рассказывать, как вернулся домой под закоптелую крышу кузницы. За несколько месяцев до кончины отец, должно быть почуявший, что силы оставляют его, накарябал Николаю коротенькое письмецо. Просил не серчать на него за обидные слова.

«Натура в тебе истинно кузнецкая. Я только поддразнивал тебя, чтоб ты засветился, ако горн мой. Прости старого».

Нет, он прямо не звал его домой. Но когда пришла весть о смерти отца, Николай сам понял: место его в родном селе, в кузне.

— Приехал, день-другой передохнул, порыбалил на Шаче — и вот… Работешки, видишь, сколь, — как бы оправдываясь, говорил он.

Еще узнал: Николай женился. И жена досталась ему ладная, работящая. Недотрогой считалась, всех ухаживателей отшивала от себя. Были среди них красавчики, кровь с молоком. Но выбрала она корявого Николку. Когда он рассказывал о своей Ниночке, то глаза светились, а улыбка как бы сглаживала все оспинки на лице.

Мы расстались с ним на другой день.

И больше не довелось нам встретиться. В первый же день Великой Отечественной войны он был призван в Действующую армию. Где-то на немецкой земле коваль, сын коваля, сложил в последних боях с гитлеровцами свою добрую голову.

На воротах кузницы, как писали мне из деревни, опять повис замок. А кругом буйствовала трава. Выросла она и на тропе, что вела к воротам, и в станке, где ковали лошадей.

И снова навалилась на сердце тоска. И никто уже, думалось, не развеет ее. Ведь род юровских ковалей кончился навсегда.

* * *

…Я возвращался из дальней сибирской командировки. На рассвете наш поезд неожиданно остановился на какой-то маленькой станции среди полей. Я взглянул в окно и невольно подскочил: Казариново! Так это ж всего в двенадцати километрах от Юрова.

Не раздумывая, подхватил чемоданчик — и вон из вагона, тихого, еще не пробудившегося. А через час с небольшим был уже в Юрове, последние километры проехал на попутном грузовике.

Откровенно говоря, я не сразу узнал деревню. Восточный край ее, называвшийся по множеству молодых мужиков мужским, исчез. Начиная с дома кузнецов Ковалевых не оставалось ни одного, как будто их вовсе и не бывало.

Не нашел я и отчего дома. Он входил в вышеназванный восточный край. Шофер еще в дороге сказал, что наша изба простояла дольше других, до самой смерти стариков.

Я стоял на месте дома. Вот тут на зеленой лужайке, где была скамейка, отец любил после пахоты ли, молотьбы или других работ посидеть минуту-другую, выкурить цигарку крепкой махорки. А там, немного подальше, был сеновал, где я когда-то спал, откуда слышал и звуки материнских шагов, и звон кузнечных молотков.

Двое парней прошли мимо меня, оглянувшись, поздоровались запоздало. Я не знал их, хотел спросить чьи, но они уже были далеко.

Постояв, я пошел за околицу, к прогону. Хотелось увидеть кузницу. Шагал тихо: где-то в глубине души еще теплилась надежда услышать привычный перестук молотков, хотя и знал, что стучать некому.

И верно, околица молчала. Лишь по тополю, теперь уже высокому, кипевшему густой листвой, узнал былое место кузницы. Тополь этот, посаженный руками Николая, был как бы живым памятником и ему, и отцу, и их кузнице.

Не помню, сколько пробыл я у тополя. Меня окликнули неожиданно подошедшие бригадир, чубатый дядя Филя в изрядно поношенной солдатской гимнастерке, оставшейся, наверное, еще после войны, и Евдокимыч, седой сухонький старик, которого я знал еще как первого здешнего избача.

— Жалко? — спросил бригадир, ставя перед собой мерку-треугольник.

— Да.

— А чего? — простодушно возразил он. — Ведь кузница-то была не ваша. Ваш-то только дом.

— Не мой, а отцовский. И не из-за него я приехал.

— В таком разе я не понимаю тебя, — развел бригадир руками.

Некоторое время он ощупывал карманы, ища папиросы. Достав помятую пачку «Севера», протянул мне:

— Закурим?

Я отказался. Дядя Филя вздохнул. Во вздохе этом было невысказанное чувство досады. С минуту он молчал, разглядывая меня, забыв даже о папиросе. Потом ткнул ее в рот, нажал на колесико зажигалки, затянулся и вдруг взял меня за руку:

— Вот как: приехал гость, а я и за стол не веду. Пошли-пошли! Евдокимыч, ты тоже с нами.

Теперь он тянул нас обоих. Я сказал, что хочу походить по знакомым тропам, и он высвободил мою руку.

— Тогда после. А я тем временем соображу… Вон мой дом, у черемух, — суетился дядя Филя.

Евдокимыч тоже пошел со мной. Мы пересекли льняное поле, все в таком густо-голубом цвету, как будто оно впитало в себя без остатка нежную яркость неба; прошли мимо уже налившейся ржи, склонившей тяжелые колосья к тропе, и спустились под гору, где шумел трактор, таща за собой многокорпусный плуг и сцеп борон. Сочные пласты мгновенно разрыхлялись боронами. В них я и впился взглядом. «Не те ли, подумал, что ремонтировал Николай?» Я даже побежал за трактором, так хотелось мне, чтобы догадка подтвердилась. Нет, эти были новые, с еще не стершейся заводской краской.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 37
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Тихая пристань - Константин Абатуров торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит