Передай мне соус - Эрл Гарднер

– Что вы имеете в виду, говоря, что с ним не все в порядке?

– Я говорил вам, что полагаю, у него неприятности, возможно, он даже в тюрьме.

– И если это так?..

– Если он в тюрьме, то деньги переходят к различным благотворительным фондам. Я говорил…

– Надеюсь, вы каждый свой шаг согласовываете с адвокатами?

– Что вы имеете в виду? Мне не нужны адвокаты. Каждый год я иду в суд со счетом фонда. В прошлом году даже удостоился похвалы за образцовое ведение дел.

– А вам, мистер Кемпбелл, было бы неплохо еще раз внимательно посмотреть условия трастового фонда.

– Что вы имеете в виду?

– По условиям фонда, Гейдж получает деньги, если он жив и не был признан виновным в совершении серьезного преступления к тому времени, как ему исполнилось тридцать пять лет.

– Да, правильно, здесь не возникает вопроса.

– А как насчет определения «серьезного»? – спросил я.

– Любое преступление может считаться «серьезным». Все, что может привести к тюрьме. Я знаю, что имел в виду завещатель, и думаю так же, как он.

– Здесь присутствует еще одно обстоятельство, о котором вы, видимо, не подумали, – сказал я.

– Какое же?

– «Признан виновным».

Кемпбелл хотел что-то сказать, но передумал, помолчал, глубоко вздохнул.

– Вы имеете в виду, что… – Он остановился на середине фразы, обдумывая ситуацию.

– Да, да, я имел в виду, что даже если Эмос Гейдж был задержан по обвинению в убийстве, был арестован за убийство и его судили за убийство, если присяжные заседатели не вынесут свой вердикт до двадцать пятого числа этого месяца, то вам придется выплатить ему деньги трастового фонда.

– Почему? – удивился он. – Это ведь смешно и нелепо, мистер Лэм!

– Таковы условия трастового фонда.

– Но не его сущность!

– Скажите, что контролирует такого рода фонды, – невинно задал я вопрос, – дух или буква закона?

– Мистер Лэм, вы намеренно пытаетесь поймать меня на удочку?

– Вы уже сами проглотили крючок без всякого нажима с моей стороны.

С этими словами я вышел из комнаты, ощущая спиной его остекленевший взгляд.

Глава 4

Я решил все-таки направиться по данному мне Бертой адресу на тот случай, если миссис Бакли звонила еще раз и пожаловалась, что я все еще не появился у нее. Я отложил кое-какие неспешные дела и поехал в квартал Рейнголд.

Дафни Бакли оказалась удивительно красивой брюнеткой с черными глазами и волосами цвета воронова крыла. Прекрасная стройная фигура, очень тонкая в талии, но со всеми полагающимися к такой талии совершенными изгибами тела. Ей можно было дать не больше двадцати пяти. Слишком тонкие губы ее не украшали, но она знала об этом своем недостатке и, пользуясь помадой, придавала рту красивую форму, хотя и делала его несколько крупноватым.

Она знала все и о своих достоинствах и прекрасно ими пользовалась: движения ее бедер были мягкими, будто волнообразными; трудно сказать, что было в этих волнующих движениях, но в ходу при стриптизе, когда исполнительница в танце медленно раздевается и так же медленно снимает перчатки, уже и это кажется порочным.

Такой была Дафни Бакли. Она посмотрела на меня, потом отвела глаза, взглянула опять, и я услышал волнующий грудной голос:

– О, мистер Лэм! Ваша партнерша Берта Кул обещала, что вы ко мне придете.

В ее голосе, движении рук появилось что-то интимное, наводящее на мысль о спальне, хотя она сидела в кресле и едва успела произнести первые слова. Я же устроился на диване, вдалеке от нее, и старался вести себя по-деловому.

– Итак, – сказал я, открывая блокнот для записей, – ваш муж исчез, и вы хотите его… вернуть.

Черные глаза с тяжелыми веками быстро взглянули на меня и опустились, будто она боялась, что я прочту в них какие-то ее тайные мысли.

– Может быть, я как раз и не хочу его вернуть. Узнать бы, что с ним произошло. Признаюсь, мои чувства скорее корыстные, нежели супружеские.

– Понимаю, – отозвался я.

– Ничего-то вы не понимаете, – протянула она. – Я вас просто шокировала своим заявлением, признайтесь, вы не привыкли слышать от женщин подобные откровения, не правда ли?

– Женщины всегда полны сюрпризов.

– Я стремлюсь быть искренней и могу себе это позволить. Никогда не любила прибегать к уловкам. Если мне кто-то нравится, я так и говорю. Если же мне кто-то не по душе, люди очень скоро понимают это.

– А сейчас, когда дело касается вашего мужа, вы столь же прямодушны?

– Именно этого я пока не знаю сама, – сказала она, скрестив ноги и проводя указательным пальцем правой руки по натянутому вокруг колена чулку. – Может быть, чтобы как-то оправдать себя, мистер Лэм, мне следует рассказать вам, что муж мой был в поездке не один: он путешествовал с блондинкой, которая попросилась к нему в машину. Пока эта проститутка не появилась на сцене, он звонил мне каждую ночь. Потом же как в воду канул.

– Было бы неплохо, чтобы вы сообщили мне более точные факты, – высказал я пожелание.

– Мой муж продавец. Он хороший продавец, мистер Лэм, но, честно говоря, мы скопили не так уж много денег. Если бы я подала на развод, у нас наверняка не хватило бы средств, чтобы оплатить расходы на судебный процесс. С другой стороны, у мужа были немалые доходы, и мы с успехом вместе тратили деньги.

Я все еще держал наготове свой блокнот и кончик пера в двух сантиметрах от бумаги. На определенный тип клиентов это обычно действовало безотказно.

– Если буду разводиться, потребую от него выплаты алиментов. Я хочу его поймать на месте преступления, мистер Лэм, чтобы уже не возникало больше никаких вопросов.

– Боюсь, что вы обратились не в то агентство, миссис Бакли. Мы не занимаемся вопросами разводов.

– Поверьте, это не дело о разводе: вы должны провести расследование. Я все уже объяснила миссис Кул по телефону; она сказала, что является главой вашего агентства, и я полагала, что этот вопрос решен… Мой муж не просто развратничает. Боюсь, с ним что-то случилось. Он просто не смог бы находиться так долго вдали от меня и ни разу не позвонить. Даже если эта блондинка необыкновенно хороша… Видите ли, мистер Лэм, муж на десять лет старше меня. И если уж говорить откровенно, вспомнить о чисто биологических проблемах, то Малкольм никогда не заметит женщину, если от нее не исходит высокое напряжение… Он всегда с радостью летел домой, очень, очень радуясь возвращению, даже после недельного отсутствия. А на этот раз его нет уже десять дней.

– Ток высокого напряжения? Блондинка? – недоумевал я.

– Да, но, мистер Лэм, я уверена, он все же торопился домой, не мог дождаться, когда вернется. Вот вам… более точные факты. Он ведь прислал мне открытку из Карвер-Сити и одновременно позвонил. Потом позвонил еще раз из Сентрал-Крик. И уже потом у него спустила шина, и он попросил эту блондинку позвонить мне из Роммели.

– И все это пятого числа?

– Все пятого. Только звонок блондинки был утром шестого. Видите, муж звонил мне из Карвер-Сити. В это время он еще полагал, что поедет в Рино, чтобы на следующий день встретиться там с одним человеком. В открытке из Карвер-Сити писал, что будет в дороге всю ночь и что у него в машине попутчик, которого он взял, чтобы разговаривать с ним и не заснуть за рулем.

– Понятно. А как далеко Карвер-Сити от нас?

– Около двухсот сорока миль. Он писал еще, что на дороге много рыбаков, что их машины мчатся, по его выражению, как летучие мыши из ада.

– У вас сохранилась его открытка?

– Конечно.

– А его фотография?

– Конечно, я бы не позвонила в сыскное агентство, не имея его фотографии. Знаю, что вы прекрасно ведете расследования, но и вы не можете вынуть кролика из шляпы.

– Могу я взглянуть на открытку?

– Да, она у меня тут – та, что из Карвер-Сити.

Я сразу почему-то вспомнил об открытке, посланной из Карвер-Сити дядюшкой Эмосом.

– Скажите, обычно ваш муж, когда уезжал, имел обыкновение присылать вам открытки?

– Очень редко, он не любил, чтобы посторонние читали его переписку, предпочитал более удобные и быстрые средства общения.

– Значит, он вам звонил из Карвер-Сити? Так?

– Да, и позже, из Сентрал-Крик.

– Понятно, но открытка пришла из Карвер-Сити? Почему это он решил вам позвонить, а потом еще и открытку прислать?

– В ней ничего существенного не было, так, пустяки, несколько приятных комплиментов. Но самое странное, что, проехав еще двадцать миль, он позвонил мне опять.

– Когда он посылал открытку, то должен был знать, что увидит вас раньше, чем она до вас дойдет по почте.

– Нет, этого он тогда не знал. Когда он послал открытку и потом мне позвонил в первый раз, то думал, что поедет в Рино на встречу с постоянным клиентом. Но после того как он позвонил мне уже из Карвер-Сити, он сообщил по телефону и ему, что состоится их встреча, но тут выяснилось, что клиент заболел. Вот тогда он и принял решение ехать домой и позвонил еще раз из Сентрал-Крик.

– Но ведь вы только что сказали, что не в его обыкновении было посылать почтовые открытки? Что же могло послужить причиной того, что он изменил своей привычке?