Полкоролевства в придачу - Виктор Точинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И всё заканчивается. Красный туман перед глазами рассеивается – медленно, неохотно.
– Зачем ты убил его? – кричит Изабо. – Это последний! Он показал бы нам путь…
– Не последний, – понуро отвечаю я. По лестнице черного хода вновь грохочут сапоги – много сапог. Вооруженные люди опасливо заглядывают в коридор – залитый кровью, заваленный трупами. На прибывших одинаковые сине-красные плащи. Люди королевского прево… Как всегда, вовремя…
2– Я с раннего детства знал, что вся твоя стервозность – лишь маска, – совершенно серьезно сообщил я Изабо. – А на самом деле ты, Иза, добрая и самоотверженная.
– Заткнись! – прошипела добрая и самоотверженная, осторожно накладывая на мою рану затягивающее заклятие. – Не дергай щекой! Криво зарастет – так и будешь всю жизнь ходить!
– Ты полюбишь меня и таким, правда? – не унимался я (однако щекой старался не дергать). – Шрамы украшают мужчину.
– Тебя украсит лишь один – от секиры палача!
Нашу пикировку прервала чья-то уверенная поступь в коридоре. Затем в дверь осторожно постучали. Я изумился. В этой гостинице вышибание дверей – обыденное дело, а простой удар сапога в дверное полотно – верх вежливости.
Впрочем, изумлялся я недолго. Подошедший к номеру человек вошел, не дожидаясь ответа на свой стук.
– Сенешаль Ги де Маньяр, служба королевского прево, – отрекомендовался пришелец. На вид было ему лет тридцать. Чуть выше среднего роста, худощавый, пластика движений гибкая, отточенная, опасная… На пальце сверкал перстень с камнем рубинового цвета. Но был то не рубин – орханит. Вот даже как… Неплохо для провинциального сенешаля.
– Можете не представляться, я посмотрел ваши имена в гостиничной книге. Лихо вы разобрались с людьми Рыжего, поздравляю…
Изабо буркнула что-то неразборчивое. Оставшийся сейчас в ее распоряжении арсенал позволял штопать рассеченные щеки – и не более того. Хотя, может быть, сестричка и затаила что-то на черный день… Но едва ли. Трудно придумать что-то чернее того переплета, в который мы угодили тут по ее милости.
– Вы захватили кого-то из тех, кто оставался на улице? – спросил я.
– Увы… – помрачнел Маньяр. – Кони у них оказались не в пример нашим.
– Вообще-то я знавал здешнего сенешаля… – осторожно сказал я. Обвинять в самозванстве человека, чьи солдаты наводнили гостиницу, не хотелось.
– Старика Роже Ютена? – уточнил Маньяр. – Он-то мне и продал должность два месяца назад. Я, знаете ли, сын владельца старинного, и, скажу не хвастаясь, весьма богатого майората. Но – третий сын. Вот и приходится искать счастья на чужбине.
С этими словами сенешаль занялся странным делом – внимательно осмотрел один угол номера Изабо, второй… Словно надеялся, что именно здесь притаилось ожидающее его на чужбине счастье.
– Вы что-то ищите? – спросил я, уже зная – что.
– Где-то тут должен быть мой любимый ручной паучок… – ничуть не смутился Маньяр.
– Не этот ли? – Я поднял крышку с медальона матери (лишь его я успел взять с собой перед попыткой прорыва). Под крышкой оказалось достаточно места – и там удобно устроился паук – тот самый, с рубиновой искрой на брюшке.
– Именно он, – подтвердил сенешаль. Осторожно отлепил от брюшка крупинку орханита, убрал в крохотный серебряный футлярчик. И небрежным щелчком отправил «любимого паучка» на пол.
Изабо медленно багровела от злости. Поднеся к уху свой перстень, Маньяр мог с расстояния в пару лиг прекрасно слышать все, что говорилось поблизости от крупинки… Вот так-то, сестрица. Не стоило брезгливо воротить нос от обитателя паутины, стоило присмотреться повнимательнее.
Но теперь игра пошла в открытую. Сенешаль знает, что мы знаем, что он знает…
– Кстати, мессир Арноваль, – Маньяр изобразил широкую и добрую улыбку, – повторите еще раз, что вы говорили о местонахождении принцессы Иветты?
Глава 4
1Пожалуй, я становлюсь похожим на главного персонажа сказочки о Майэле-простаке – ко мне тоже липнут все встречные. Липнут и навязываются в попутчики…
Городок со звучным названием Гран-Аржан-сюр-ривьер мы покинули вчетвером – я, сестрица Изабо, старина Брок и Маньяр. Вчетвером – если не считать полусотни конных лучников, сопровождавших сьера сенешаля.
Лучники, кстати, оказались достаточно странные. Нетипичные. Какие-то уж больно серьезные и молчаливые. Не слышалось от них ни ядреных солдатских шуточек, ни божбы, ни клятв продырявленным чревом святой Бастианы – без которых, как известно, не обходится ни один уважающий себя лучник. Около полудня мы проехали мимо придорожной корчмы – и, удивительное дело, не раздался столь знакомый любому командиру невнятный ропот, намекающий, что неплохо бы промочить глотку. Более того – ни единого алчущего взгляда, брошенного в сторону заведения, я не заметил… Чудеса.
Мне слишком часто доводилось и командовать лучниками, и сталкиваться с солдатами королевского прево, чтобы оценить такое небывалое поведение людей Маньяра.
Сам сенешаль вызывал не меньше подозрений.
Судя по гербу, украшавшему его притороченный к седлу щит, происходил сьер Ги из луайанской ветви Маньяров. Ну и зачем, скажите ради Девственной Матери, оказался он в здешней глуши, так далеко от родных мест? И даже не на кормной должности субпрево при ставке наместника – но сенешалем?! Сенешали прилегающих к столице округов – совсем иное дело, в Пограничье же эту лямку тянут дворянчики из захудалых родов, а зачастую и офицеры, выслужившиеся из простонародья…
Можно, конечно, предположить, что Маньяр по-крупному проштрафился в Луайане, и вынужден был уносить ноги, и лишился поддержки семьи… А служба сенешалем – единственный оставшийся у него способ прокормиться.
Можно – но не стоит забивать голову такими глупыми предположениями.
Продав свой перстень и футлярчик с крупинками орханита, сьер Ги мог бы несколько лет вести безбедную жизнь придворного при дворе короля Танкреда, благо происхождение позволяло. Или мог купить должность, куда менее хлопотную и приносящую несоизмеримо больший доход…
Вывод прост и гнусен – налицо еще один претендент на руку и приданое мзель Иветты. И его вышколенные лучники совсем недавно облачились в сине-красные цвета королевского прево, а до того, без сомнения, были лучшими бойцами в дружине Маньяра-старшего.
2– По-моему, лорд Арноваль, пора сделать еще одно определение, – сказал Маньяр.
И, хоть реплика его звучала лишь предположительно, тут же достал из седельной сумки кожаный тубус, а из тубуса – свернутую в трубку карту. Я не стал спорить. И в самом деле – пора. Честно говоря, заняться процедурой определения с достаточной точностью можно было и час назад, но я преднамеренно не спешил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});