Питер Пэн и Венди. Повесть-сказка - Джеймс Барри

Скоро ему наскучил этот разговор, и тут он заметил, что Динь что-то притихла.

— Не знаю, куда она задевалась, — сказал он и встал. — Динь, где ты? От восторга сердце громко забилось у Венди в груди.

— Питер! — вскричала она и схватила его за руку, — неужели у нас в детской настоящая фея?

— Она только что была здесь, — сказал он с нетерпением. — Ты ничего не слышишь, а?

Оба прислушались.

— Я слышу только, будто где-то звенят бубенчики, — сказала Венди.

— Это Динь! У фей такой голос, понимаешь? Кажется, я тоже теперь слышу.

Звон шёл из комода, и Питер скорчил весёлую гримасу.

— Венди, — прошептал он с восторгом, — кажется, я запер её в комоде! Когда он выпустил наконец бедную Динь, она заметалась по детской, вопя от гнева.

— Ну что ты кричишь? — возразил ей Питер. — Ну хорошо, я виноват, но откуда мне было знать, что ты там?

Венди не слушала его.

— Ах, Питер! — воскликнула она. — А не могла бы она остановиться на минуточку? Я хочу её получше разглядеть.

— Они очень редко останавливаются.

Но Венди всё же увидела, как это романтическое создание присело на минутку на большие часы с кукушкой.

— Какая прелесть! — воскликнула она, хотя лицо у Динь всё ещё было перекошено от злости.

— Динь, — сказал Питер с улыбкой, — эта дама хочет, чтобы ты была её феей!

Динь что-то дерзко прокричала в ответ.

— Что она говорит, Питер? Ему пришлось объяснить:

— Она не очень-то вежлива. Говорит, что ты большая, неуклюжая девчонка и что она моя фея.

Он стал уговаривать Динь.

— Ты ведь знаешь, тебе нельзя быть моей феей, Динь, — ведь я джентльмен, а ты дама!

На это Динь только ответила:

— Ну и дурак!

И скрылась в ванной.

— Она фея низшего разряда, — сказал Питер в её оправдание. — Её зовут Динь-Динь, потому что она паяет чайники и кастрюльки.

Они уселись вдвоём в кресло, и Венди снова засыпала его вопросами:

— Значит, ты больше не живёшь в Кенсингтонских садах?

— Иногда живу.

— А чаще где же ты живёшь?

— С пропавшими мальчишками.

— А кто это?

— Это мальчики, которые выпали из колясок, когда няньки смотрели в другую сторону. Если никто не потребует их обратно через неделю, их отсылают на остров Нигдешний, чтобы не было лишних расходов. Я у них капитан.

— Как это, должно быть, чудесно!

— Да, — согласился коварный Питер, — но иногда нам бывает очень грустно. Понимаешь, общество у нас исключительно мужское.

— Как, разве среди вас нет девочек?

— Конечно нет! Ты же знаешь, девочки умные, они из колясок не падают.

Это страшно понравилось Венди.

— По-моему, — сказала она, — ты ужасно мило говоришь о девочках. А вот Джон, — и она указала рукой на старшего брата, — он нас просто презирает!

Вместо ответа Питер встал и одним ударом ноги сбросил Джона вместе с одеялом на пол. Одним ударом! Это показалось Венди несколько дерзким для первой встречи, и она твёрдо сказала Питеру, что у неё в доме он не капитан. Джон, однако, продолжал крепко спать на полу, и она не стала его тревожить.

— Я знаю, Питер, ты хотел сделать мне приятное, — сказала она, смягчаясь. — За это можешь подарить мне поцелуй.

Она забыла, что Питер не знает, что это такое.

— Я так и знал, что ты возьмёшь его назад, — сказал он не без горечи и протянул ей напёрсток.

— Ах нет, — сказала добрая Венди, — я хотела сказать не «поцелуй», а «напёрсток».

— Что это такое?

— А вот что!

И она поцеловала его.

— Смешно! — сказал Питер серьёзно. — Ну а теперь хочешь получить от меня напёрсток?

— Как знаешь, — ответила Венди, на этот раз держа голову очень прямо.

Она получила «напёрсток» от Питера и почти туг же вскрикнула от боли.

— Что случилось, Венди?

— Кто-то дёрнул меня за волосы!

— Это, верно, Динь. Что это с ней? Раньше она никогда так не безобразничала…

И правда, Динь летала вокруг них и выкрикивала всякие обидные слова.

— Венди, она говорит, что за каждый напёрсток будет дёргать тебя за волосы.

— Но почему?

— Почему, Динь?

И снова Динь прокричала в ответ:

— Дурак!

Питер так ничего и не понял, зато Венди поняла. Она немного огорчилась, когда он признался, что прилетал в детскую не для того, чтобы повидаться с ней, а чтобы послушать сказки.

— Понимаешь, я не знаю ни одной сказки. И пропавшие мальчишки тоже!

— Какой ужас! — воскликнула Венди.

— А знаешь, — продолжал Питер, — почему ласточки лепят гнёзда под крышами? Чтобы слушать сказки! Ах, Венди, твоя мама рассказывала такую чудесную сказку!

— Какую?

— Про принца. Он ещё не мог найти девушку с хрустальным башмачком.

— Питер, — заволновалась Венди, — это была Золушка, а он нашёл её, и они жили счастливо до самой смерти.

Питер так обрадовался, что вскочил и бросился к окну.

— Куда ты? — крикнула она. Сердце у неё защемило.

— Рассказать мальчишкам!

— Не уходи, Питер! — попросила она. — Я знаю много-много сказок.

Именно так она и сказала, и потому не может быть никакого сомнения в том, что уговаривала его она. И он вернулся. Глаза у него жадно блестели, это должно было бы насторожить Венди, но не насторожило.

— А какие сказки я могла бы вам рассказать! — воскликнула она. Тогда Питер схватил её и потащил к окну.

— Пусти меня! — приказала она.

— Полетим со мной, Венди! Ты будешь рассказывать нам сказки! Конечно, ей было очень приятно, что он её так просит, но она сказала:

— Ах нет, я не могу… Что будет с мамой?! И потом, я не умею летать…

— Я тебя научу.

— Вот было бы чудесно!

— Я научу тебя вскакивать ветру на спину, и мы улетим!

— О-о! — простонала она, захлебываясь от восторга.

— Венди, Венди, вместо того чтобы лежать в этой глупой постели, ты могла бы летать со мной по небу и шутить со звёздами!

— О-о!

— И знаешь, Венди, там есть русалки!

— Русалки? С хвостами?

— С длинными-предлинными.

— Ах! — вскричала Венди. — Увидеть русалку!

Туг Питер проявил ужасное коварство.

— Венди, — сказал он, — а как мы тебя будем уважать! Венди задрожала. Она изо всех сил старалась остаться дома. Но Питер не знал жалости.

— Венди, — продолжал этот хитрец, — а по вечерам ты будешь подтыкать нам одеяла.

— О-о!

— Нам ещё никто никогда не подтыкал одеяла! — О-о!

И она протянула к нему руки.

— И ты могла бы штопать нам чулки и пришивать нам карманы. У нас на всех ни одного кармана!

Разве она могла устоять?!

— Да, это было бы замечательно! — сказала она. — Питер, а Джона и Майкла ты тоже научишь летать?

— Научу, если хочешь, — сказал он равнодушно.

Она подбежала к Джону и Майклу и стала их расталкивать.

— Проснитесь, — сказала она, — Питер Пэн здесь! Он сейчас научит нас летать!

Джон протёр глаза и сказал:

— Встаю. — Он и не заметил, что лежит на полу. — Э, да я уже, кажется, встал.

Майкл тоже проснулся. При виде Питера глаза его засверкали, словно новенький перочинный ножик с шестью лезвиями и пилкой, но тут Питер подал им знак молчать. В глазах у них мелькнуло то страшное лукавство, которое появляется у детей, когда они прислушиваются к звукам из взрослого мира. В доме было тихо. Значит, всё в порядке. Впрочем, стоп! Тут что-то не так! Нэна весь вечер просто разрывалась от лая, а теперь вдруг замолчала. Эта тишина и насторожила их.

— Гаси свет! Прячься! Живо! — скомандовал Джон в первый и последний раз за всю эту историю.

Вот почему, когда в детскую вошла Лиза, держа Нэну за ошейник, ей показалось, что всё в порядке; в детской было темно, и она готова была поклясться, что слышит, как дети сладко посапывают во сне. На самом-то деле эти негодники сопели нарочно, спрятавшись за оконными занавесками.

Лиза была страшно сердита на Нэну: она месила на кухне рождественский пудинг, а тут ей пришлось всё бросить из-за каких-то глупых собачьих подозрений. Она даже не заметила, что к щеке у неё пристала изюминка. Чтобы заставить Нэну замолчать, она решила свести её на минутку в детскую, но только, конечно, под надзором.

— Вот, смотри, подозрительное ты животное, — сказала она, радуясь, что Нэна в немилости. — Ничего с ними не случилось, с твоими любимцами. Спят себе спокойно в кроватках. Слышишь, как они ровно дышат?

Тут Майкл, обрадовавшись, что они так ловко провели Лизу, засопел ещё громче и чуть всё не испортил. Нэна поняла, что здесь что-то не так, и стала рваться из Лизиных рук.

Но Лиза ни о чём не догадалась.

— Ну хватит, Нэна! — сказала она строго и потащила Нэну из детской. — Добром тебе говорю: если ты опять станешь лаять, я сбегаю за хозяином и хозяйкой! Ну и выдерет тебя тогда хозяин!

И она снова привязала несчастную собаку во дворе.