Череп императора - Виктор Банев

Ага, подумал я, женат он не был. Выходил из положения другими способами. Наверное, Анжелика много чего про эти способы может рассказать.

У меня сложилось впечатление, что Дэн обкатывал на мне некоторые тезисы своего официального некролога перед отправкой в Пекин.

— Обидно, что я не знал всего этого раньше. Мне очень жаль, что именно такой замечательный человек, как господин Ли, пал жертвой банального грабежа. Очень жаль.

— То есть вы все-таки думаете, что это был грабеж?

— А что же иное?

Было видно, как старательно, чтобы не сказать того, чего не следует, Дэн подбирал слова.

— Нам кажется, что в Петербурге Ли Гоу-чжень обнаружил некую культурную ценность, имеющую большое значение для китайского народа, — наконец выдавил он из себя.

— И что же это за ценность?

— Этого мы пока не знаем, — развел руками Дэн, — но думаем, что вчера вечером эта вещь уже была у него в руках и именно из-за нее он был убит. А еще мы думаем, что господин Ли передал эту вещь именно вам.

4

Чертовы китайцы.

Среди всего того дерьма, в котором я живу последние несколько лет, только проблем с невинно убиенными китайскими саввами морозовыми мне для полного счастья и не хватало. Кроме этого, было уже все. Регулярные звонки в редакцию с сиплым шипением в трубку. Письма с обещанием то ли разрывной пули в затылок, то ли часовой бомбы с доставкой на дом. Вламывающиеся в кабинет осоловевшие от наркотиков типы со зрачками во всю радужку. А вот теперь еще и это.

Интересно, есть у них при консульстве специалист по оперативному реагированию на угрозу национальной безопасности КНР? Глупо, конечно, звучит. Фантастично. Ни за что бы не поверил, что такие специалисты бывают, да вот только доводилось мне как-то беседовать с человеком, который служил в нашем посольстве в Бельгии. Садовником. Тихая страна, милые, трудолюбивые жители, но стоило бельгийским бюргерам попробовать задеть наши советские национальные интересы, как этот мой приятель тут же брал пистолет с глушителем и… В общем, хрен его знает, как оно все теперь обернется.

Выйдя из каэнэровского консульства, я поймал такси и отправился в свое любимое кафе на Думской. Я чувствовал — нужно остановиться и подумать, подумать хорошенько. Что-то было не так со всей этой историей. Что-то в ней было неправильно, но вот что — ухватить никак не удавалось.

Я вытряхнул на запястье часы, застрявшие под манжетой. Час ночи. Официантка убрала пустой бокал и поставила новую пепельницу.

— Еще принести?

— Принесите, пожалуйста. Один бокал.

— Горячее не желаете? Пиццу?

— Денег нет.

Я любил это кафе. Во-первых, если сесть к окну, то открывается довольно приятный вид — здание Думы с вечно стоящими часами и кусочек «Гостиного двора». Вроде как не просто напиваешься, а культурно, блин, проводишь досуг. Во-вторых, недорого. Относительно, конечно, недорого, но все-таки. А в-третьих, работает кафе до шести утра. Захотелось тебе, скажем, в три часа ночи пивка попить, лови такси и пей себе на здоровье.

Официантка принесла пиво и поставила высокий запотевший бокал на картонный квадратик с надписью «Spendrups». Комизм ситуации заключался в том, что внутри бокала был никакой не «Spendrups», а самая обычная «Балтика». Номер три. Когда в позапрошлом году я был в Ирландии, то видел, что там по этим картонкам посетители определяют, кто сколько за вечер выпил, и соответственно расплачиваются. На кой хрен эти квадратики приносят у нас — неведомо никому.

Я отхлебнул «Балтики» и выгреб из кармана мятые купюры. Так. Если не появится кто-нибудь из знакомых (или, скажем, еще один полумертвый, но очень щедрый китаец), то, пожалуй, это у нас сегодня последний бокальчик. Да и хрен с ним. И так пью столько, что если, Бог даст, доживу до годов ныне покойного мецената Ли, то моя печень даст его прогнившей печенке сто очков форы. Да и с сообразительностью у меня в последнее время что-то не ахти стало. Сижу здесь уже три часа, а что мне делать со свалившимся на меня трупом китайского происхождения, так и не сообразил.

— Молодой человек, не желаете купить розы? — прервала поток моих самобичеваний вошедшая в кафе девушка. Способ зарабатывания на жизнь у таких девушек сводится к тому, что ночь напролет они ездят по ресторанам и мешают людям спокойно отдыхать. Напирая на джентльменские инстинкты, они втирают подвыпившим гражданам розы по цене, раза в три превышающей цены самых дорогих магазинов. И ведь покупают. Какой же это джентльмен откажется купить своей даме розы, которые к тому же уже принесены ему прямо к столику.

Лично со мной данный номер не проходит. Вряд ли я когда-либо подходил под категорию «джентльмен». Разве что очень давно.

— Зачем? — поинтересовался я у девушки.

— Подарите своей даме.

— Где вы видите даму?

— Неужели у вас нет девушки?

(Анжелика? Бред собачий.)

— Нет.

— Поставите цветы у себя дома, — не сдавалась настырная коммивояжерша.

— У меня нет дома.

Аргумент оказался убийственным. Девушка тут же отошла в сторону. Я утопил сигарету в уже переполненной пепельнице и взглянул на часы. Дело шло к трем. Время, конечно, детское, можно было бы и еще посидеть. Или пойти куда-нибудь послушать музыку. Или позвонить Осокину, занять денег и уж тогда напиться по-настоящему. Но не хотелось. Хотелось отдохнуть, собраться с мыслями и решить наконец, что мне делать со всеми свалившимися на меня неприятностями. Я отсчитал причитающееся с меня за пиво, положил деньги на стол и вышел.

Снаружи лил дождь. Лил так сильно, что «Гостиный двор» был почти не виден за потоками воды и лишь желтел кокетливым силуэтом. Под козырьком у самого входа в кафе стояли две совсем молоденькие проститутки. Интересно, на что они в такую погоду рассчитывают? Проститутки с надеждой посмотрели на меня, но, оценив помятую физиономию, давно не стиранный плащ и явное отсутствие собственного автомобиля, печально отвели глаза.

Я дошагал до Невского, подошел к краю тротуара и призывно поднял руку. Если водитель попадется нормальный, то до Купчина денег должно хватить. Главное, не нарваться на жлоба, для которого частный извоз — занятие профессиональное.

Я ждал всего пару секунд, после чего, заломив крутой вираж и окатив меня водой, к тротуару подрулил роскошный черный джип. Хромированные колпаки на колесах, стекла с тонировкой, финские номера. Джип был огромным, как танк, и, насколько я видел, битком набит бандитами. Черт, этого мне еще не хватало.

Переднее правое стекло было опущено. Оттуда высунулся здоровенный бритый молодец и пробасил:

— Садись, брат, подвезем.

— Не-е. — Я покачал головой. — Я уж как-нибудь сам.

— Садись, тебе говорят. — Прикрываясь ладонью от хлещущего дождя, бритый в упор посмотрел на меня. Сросшиеся брови, ломаные-переломаные уши, нос, выглядящий так, словно скульптор, лепивший это лицо, в последний момент почему-то решил вдавить его глубоко внутрь головы. В общем, вряд ли кто-нибудь назвал бы его милашкой.

— Ребята, мне в другую сторону. — Я улыбнулся и неторопливо, сохраняя собственное достоинство, зашагал прочь.

Джип дал задний ход. Еще до того, как он полностью остановился, двери распахнулись и из машины выскочили трое. Уныло-однообразные гиббоны под два метра ростом.

— Ты чего, не понял? Тебе же сказано — садись в машину. — Молодцы начали потихоньку обступать меня, прижимая к стене.

Происходящее удивляло меня все больше. Чего им от меня нужно? С каких это пор обладатели модных джипов и клубных пиджаков начали вдруг подрабатывать, грабя ночью прохожих прямо на Невском? Не вынимая рук из карманов плаща и улыбаясь так, что у меня затекли мышцы лица, я медленно, чтобы до них дошло, проговорил:

— Вы ошиблись. С кем-то меня спутали. Денег у меня нет. Я иду домой. Дойду сам. Спасибо за помощь.

Ни слова не говоря, тот, что был поближе, схватил меня за плащ и рванул на себя. Что-то с сочным хрустом порвалось, на асфальт посыпались пуговицы.

Я люблю этот плащ. Я многое в нем пережил, а кроме того, другого у меня просто нет. Так что ударил я его еще до того, как успел прикинуть, а правильно ли я поступаю? Удар пришелся чуть повыше скулы, практически в висок, и парень тут же грохнулся на тротуар. Лицом прямо в неглубокую лужу.

Двое его приятелей не ожидали такого поворота и явно растерялись. Невский, насколько позволял разглядеть дождь, был абсолютно пуст — ни прохожих, ни милиции. По всем прикидкам, мне нужно было разворачиваться и бежать — бежать без оглядки, покуда жив, — но двое оставшихся парней, как назло, стояли так, что отрезали мне все пути к отступлению. Выхода не было, нужно было сбить с ног как минимум еще одного. Выбрав того, что казался пониже, я уже шагнул было вперед, одновременно отводя правое плечо, когда услышал голос. Голос, услышать который здесь и сейчас ожидал меньше всего.