Литературное чтение - Галина Шалаева

Некрасов Николай Алексеевич

(1821–1878)

поэт, прозаик, критик, издатель

Детские годы Некрасова прошли на Волге, в селе Грешнево Ярославской губернии. Отец его был помещиком, человеком грубым, угнетавшим не только крестьян, но и свою семью. Зато мать мальчика была любящей и доброй женщиной, которая бесстрашно заступалась за крестьян. Некрасов часто и с любовью воскрешал в своих стихах образ матери. Именно из Грешнева Некрасов-поэт вынес исключительную чуткость к чужому страданию.

Когда ему исполнилось 10 лет, его отдали в Ярославскую гимназию, из которой он ушел после пятого класса, так как отец отказался платить за обучение. В 17 лет Некрасов поехал в Петербург, чтобы поступить в университет. Но отец хотел, чтобы сын стал военным, поэтому оставил его без материальной поддержки.

Чтобы не умереть с голоду, талантливый юноша начал писать стихи и рассказы по заказу столичных книготорговцев. В Петербурге Некрасов сблизился с критиком В. Г. Белинским, который оказал на молодого поэта огромное влияние.

В 1847 году писатель И. И. Панаев вместе с Некрасовым приобрели журнал «Современник», основанный А. С. Пушкиным. В эти годы расцветает редакторский талант Некрасова, сумевшего объединить вокруг журнала лучших литераторов 40–60-х годов. Однако в 1866 году правительство запретило издательство журнала.

Спустя полтора года Некрасов арендует журнал «Отечественные записки» и с 1868 года до самой смерти остается его редактором.

Первый сборник «Коробейники» (1856 год) принес поэту известность, выпущенная в этом же году книга «Крестьянские дети» закрепила успех и подтвердила самобытный яркий талант великого поэта. После этого выйдет еще много произведений Некрасова, воспевающего жизнь и характер своего народа.

«Как молоком облитые…»

Как молоком облитые,Стоят сады вишнёвые,Тихохонько шумят;Пригреты тёплым солнышком,Шумят повеселелыеСосновые леса;А рядом новой зеленьюЛепечут песню новуюИ липа бледнолистая,И белая берёзонькаС зелёною косой!Шумит тростинка малая,Шумит высокий клён…Шумят они по-новому,По-новому, весеннему…              Идёт-гудёт Зелёный Шум,              Зелёный Шум, весенний шум!..

Мужичок с ноготок

Однажды, в студёную зимнюю пору,Я из лесу вышел; был сильный мороз.Гляжу, поднимается медленно в горуЛошадка, везущая хворосту воз.И, шествуя важно, в спокойствии чинном,Лошадку ведёт под уздцы мужичокВ больших сапогах, в полушубке                                          овчинном,В больших рукавицах… а сам с ноготок!– Здорово, парнище! – «Ступай себе                                                мимо!»

– Уж больно ты грозен, как я погляжу!Откуда дровишки? – «Из лесу, вестимо;Отец, слышишь, рубит, а я отвожу».(В лесу раздавался топор дровосека.)– А что, у отца-то большая семья? —«Семья-то большая, да два человекаВсего мужиков-то: отец мой да я…»– Так вон оно что! А как звать тебя? —                                            «Власом».– А кой тебе годик? – «Шестой                                             миновал…Ну, мёртвая!» – крикнул малюточка                                                 басом,Рванул под уздцы и быстрей зашагал.

«Славная осень! Здоровый, ядрёный…»

Славная осень! Здоровый, ядрёныйВоздух усталые силы бодрит;Лёд неокрепший на речке студёнойСловно как тающий сахар лежит;Около леса, как в мягкой постели,Выспаться можно – покой и простор! —Листья поблёкнуть ещё не успели,Жёлты и свежи лежат, как ковёр…

(Из стихотворения «Железная дорога»)

«Не ветер бушует над бором…»

Не ветер бушует над бором,Не с гор побежали ручьи,Мороз-воевода дозоромОбходит владенья свои.                  Глядит – хорошо ли метели                  Лесные тропы занесли,                  И нет ли где трещины, щели,                  И нет ли где голой земли?Пушисты ли сосен вершины,Красив ли узор на дубах?И крепко ли скованы льдиныВ великих и малых водах?                  Идёт – по деревьям шагает,                  Трещит по замёрзлой воде,                  И яркое солнце играет                  В косматой его бороде…Забравшись на со́сну большую,По веточкам палицей бьётИ сам про себя удалую,Хвастливую песню поёт:                  «Метели, снега и туманы                  Покорны морозу всегда,                  Пойду на моря-океаны —                  Построю дворцы изо льда.

Задумаю – реки большиеНадолго упрячу под гнёт,Построю мосты ледяные,Каких не построит народ.                  Где быстрые, шумные воды                  Недавно свободно текли, —                  Сегодня прошли пешеходы,                  Обозы с товаром прошли…Богат я, казны не считаю,А всё не скудеет добро;Я царство моё убираюВ алмазы, жемчуг, серебро».

(Из поэмы «Мороз, Красный Нос»)

Дедушка Мазай и зайцы

В августе, около «Малых Вежей»,С старым Мазаем я бил дупелей.

Как-то особенно тихо вдруг стало,На́ небе солнце сквозь тучу играло.

Тучка была небольшая на нём,А разразилась жестоким дождём!

Пря́мы и све́тлы, как прутья стальные,В землю вонзились струй' дождевые

С силой стремительной… Я и Мазай,Мокрые, скрылись в какой-то сарай.

Дети, я вам расскажу про Мазая.Каждое лето домой приезжая,

Я по неделе гощу у него.Нравится мне деревенька его:

Летом её убирая красиво,Исстари хмель в ней родится на диво,

Вся она тонет в зелёных садах;Домики в ней на высоких столбах

(Всю эту местность вода понимает[8],Так что деревня весною всплывает,

Словно Венеция[9]. Старый МазайЛюбит до страсти свой низменный край.

Вдов он, бездетен, имеет лишь внука,Торной[10] дорогой ходить ему – скука!

За́ сорок вёрст в Кострому прямикомСбегать лесами ему нипочём:

«Лес не дорога: по птице, по зверюВыпалить можно». – А леший? —                                          «Не верю!

Раз в кураже[11] я их звал-поджидалЦелую ночь – никого не видал!

За день грибов насбираешь корзину,Ешь мимоходом бруснику, малину;

Вечером пеночка нежно поёт,Словно как в бочку пустую удод[12]

Ухает; сыч[13] разлетается к ночи,Рожки точёны, рисованы очи.

Ночью… ну, ночью робел я и сам:Очень уж тихо в лесу по ночам.

Тихо, как в церкви, когда отслужилиСлужбу и накрепко дверь затворили, —

Разве какая сосна заскрипит,Словно старуха во сне проворчит…»

Дня не проводит Мазай без охоты.Жил бы он славно, не знал бы заботы,

Кабы не стали глаза изменять:Начал частенько Мазай пуделять[14].

Впрочем, в отчаянье он не приходит:Выпалит дедушка, – заяц уходит,

Дедушка пальцем косому грозит:«Врёшь – упадёшь!» – добродушно                                            кричит.

Знает он много рассказов забавныхПро деревенских охотников славных:

Кузя сломал у ружьишка курок,Спичек таскает с собой коробок,

Сядет за ку́стом – тетерю подманит,Спичку к затравке приложит – и грянет!

Ходит с ружьишком другой зверолов,Носит с собою горшок угольков.

«Что ты таскаешь горшок с угольками?»– Больно, родимый, я зябок руками;

Ежели зайца теперь сослежу,Прежде я сяду, ружьё положу,

Над уголёчками руки погреюДа уж потом и палю по злодею! —

«Вот так охотник!» – Мазай прибавлял.Я, признаюсь, от души хохотал.

Впрочем, милей анекдотов крестьянских(Чем они хуже, однако, дворянских?)

Я от Мазая рассказы слыхал.Дети, для вас я один записал…

Старый Мазай разболтался в сарае:«В нашем болотистом, низменном краеВпятеро больше бы дичи велось,Кабы сетями её не ловили,Кабы силками её не давили;Зайцы вот тоже, – их жалко до слёз!Только весенние воды нахлынут,И без того они сотнями гинут[15], —Нет! ещё мало! бегут мужики,Ловят, и топят, и бьют их баграми.Где у них совесть?.. Я раз за дровамиВ лодке поехал – их много с рекиК нам в половодье весной нагоняет, —Еду, ловлю их. Вода прибывает.Вижу один островок небольшой —Зайцы на нём собралися гурьбой.С каждой минутой вода подбираласьК бедным зверькам; уж под ними осталосьМеньше аршина земли в ширину,Меньше сажени в длину.Тут я подъехал: лопочут ушами,Сами ни с места; я взял одного,Прочим скомандовал: прыгайте сами!Прыгнули зайцы мои, – ничего!Только уселась команда косая,Весь островочек пропал под водой.«То-то! – сказал я: – не спорьте со мной!Слушайтесь, зайчики, деда Мазая!»Этак гуторя, плывём в тишине.

Столбик не столбик, зайчишка на пне,Лапки скрестивши стоит, горемыка,Взял и его – тягота не велика!Только что начал работать веслом,Глядь, у куста копошится зайчиха —Еле жива, а толста, как купчиха!Я её, дуру, накрыл зипуном[16] —Сильно дрожала… Не рано уж было.Мимо бревно суковатое плыло,Сидя, и стоя, и лёжа пластом,Зайцев с десяток спасалось на нём.«Взял бы я вас – да потопите лодку!»Жаль их, однако, да жаль и находку —Я зацепился багром за сучокИ за собою бревно поволок…Было потехи у баб, ребятишек,Как прокатил я деревней зайчишек:«Глянь-ко: что делает старый Мазай!»Ладно! любуйся, а нам не мешай!Мы за деревней в реке очутились.Тут мои зайчики точно сбесились:Смотрят, на задние лапки встают,Лодку качают, грести не дают:Берег завидели, плу́ты косые,Озимь, и рощу, и ку́сты густые!..К берегу плотно бревно я пригнал,Лодку причалил – и «с богом!» сказал…              И во весь дух              Пошли зайчишки.              А я им: «У-ух!              Живей, зверишки!              Смотри, косой,              Теперь спасайся,              А чур – зимой              Не попадайся!              Прицелюсь – бух!              И ляжешь… Ууу-х!..»Мигом команда моя разбежалась,Только на лодке две пары осталось —Сильно измокли, ослабли; в мешокЯ их поклал – и домой приволок.За ночь больные мои отогрелись,Высохли, выспались, плотно наелись,Вынес я их на лужок; из мешкаВытряхнул, ухнул – и дали стречка!Я проводил их всё тем же советом:                «Не попадайтесь зимой!»Я их не бью ни весною, ни летом:Шкура плохая – линяет косой…»

Пушкин Александр Сергеевич