София - Павел Пирлинг

О первом путешествии мы имеем, за исключением папского бреве, ниже приводимого, только скудные известия русских летописцев. Папский престол занимал тогда Пий II, которого преследовали своей ненавистью свободомыслящие гуманисты. В миру он носил великое имя Эней Сильвио Бартоломео Пикколомини. Он умер в Анконе, на пути в Святую землю, со словами «Крестовый поход» на устах, с взором, обращенным к Адриатическому морю, призывая изо всех своих сил венецианские галеры, которые появлялись медленно, чтобы взять на борт воинство, мало торопившееся своим отъездом. Кончина Пия II вызвала полную неудачу предприятия, не имевшего, впрочем, никаких шансов на успех. События не замедлили поставить папу лицом к лицу со страшным турецким вопросом, не допускавшим иного решения, кроме борьбы до крайности.

В 1467 году общее перемирие было заключено в Италии. Государи обещали пособие, папа обнародовал объявление войны, собрали значительные пожертвования, но кондотьер Коллеоне, предназначенный в начальники крестоносцев, никогда не отправлялся на Восток и не искал славы Готфрида Бульонского. Воинственные проекты, беспрестанно возобновляемые, сближали папу с Виссарионом и возвращали византийскому кардиналу его преобладающее влияние. Вместе с этим увеличивались благоприятные обстоятельства для брака, который мог бы укрепить антиоттоманскую лигу. Вольпе был слишком догадлив, чтобы не воспользоваться ими, но русские хроники, заключенные в узкий горизонт, не входят в эти подробности. Принцесса София, говорят они нам кратко, узнавши, что великий князь исповедует христианскую православную веру, немедленно же выразила согласие на брак. С своей стороны, папа поставил единственное условие, легко выполнимое: он потребовал присылки нескольких «бояр» в Рим для сопровождения невесты, когда она отправится в свое новое отечество. Ловкий Вольпе, осыпанный почестями и отличиями, получил от Пия II двухлетнюю охранную грамоту, разрешающую русским послам беспрепятственное путешествие по всем странам, которые «под его папство присягают». Этот рассказ, как бы ни был наивен по форме, имеет историческое основание в папском бреве от 14 октября 1470 года, адресованном к королю польскому Казимиру IV с просьбой разрешить свободный пропуск послам Ивана, отправлявшимся в Рим[7].

В конце этого же года произошло событие, имеющее близкую связь с нашим предметом. У Вольпе был племянник, по имени Антон Джиларди. Фамилия Джиларди пользовалась в Виченце большим уважением: несколько ее членов, начиная с XIII века, отличались талантами, богатством и знатностью. Гербом этого дома был медведь, держащий палку и окруженный пятью звездами: тремя наверху и двумя внизу. Сам Антон пользовался на своей родине славой неутомимого путешественника. Проведя некоторое время в Москве, он явился в ноябре или декабре 1470 года пред венецианским сенатом и сделал ему соблазнительное предложение. В течение 16 лет не видевший своего отечества, живший сначала в Татарии, а потом в Москве, Джан Баттиста делла Вольпе, его дядя, так говорил Джиларди, был глубоко огорчен потерей дорогого венецианцам острова Негропонта, который недавно был завоеван турками. Чтобы помочь родине в ее отчаянном положении, постоянно подверженной нападениям полумесяца, добровольный изгнанник задумал заключить союз с татарами Золотой Орды. Хан Магомет, Ахмат русских летописей, поклялся двинуть против турок 200 тысяч всадников. В подтверждение своих слов Джиларди предъявлял инструкции Вольпе и послание татарского хана: если синьории заблагорассудится, она может присоединить к себе нового и полезного союзника. Заметят, что осторожный племянник благоразумно обошел молчанием путешествие его дяди в Италию и свадебные переговоры; ничто из этого между тем не было от него скрыто, ибо русские источники сообщают нам, что Джиларди явился в Москву с поручениями касательно Зои и с охранными грамотами папы, имеющими силу не только в течение двух лет, но до «скончания века».

Как бы ни было смело предприятие Вольпе, оно было тем не менее в политических нравах венецианцев. Война с турками продолжалась с весны 1463 года и сводилась к целому ряду неудач: цветущие владения были утрачены, торговля с Левантом была подорвана, военный бюджет становился подавляющим, лучшие полководцы были убиты врагами, Бертольди д’Эсте, Витторе Капелло, Джакопо Барбариго и много других; никакой не было надежды на заключение мира, если уже не выгодного, то, по крайней мере, сносного. Но гордая республика, далекая от того, чтобы положить оружие, отправляла новые галеры в оттоманские воды и упорствовала в продолжении борьбы. В самый разгар войны в Морее явилась даже мысль заколоть султана при помощи наемных убийц, которые вызывались сами собою и которых «заказчики» возбуждали своими дукатами. Ловкие эмиссары отправились с большими расходами в глубину Азии подымать против турок – грузин и персов. Таким образом, и союзом с татарами не следовало пренебрегать, но столь важное решение не могло быть принято в один день. Четыре долгих месяца прошли, а Джиларди не получал ответа. Это промедление показалось ему знаком недоверия. Он предложил, чтобы его слова были проверены на месте официальным лицом, после чего можно было бы возобновить и довести до доброго конца переговоры или вполне их покинуть. Мысль эта имела успех. 2 февраля 1471 года большинством 119 голосов против двух отрицательных и двух нерешительных сенаторы постановили отправить в Золотую Орду секретаря Джана Баттисту Тревизана. Для путевых расходов ему было назначено вознаграждение в 300 дукатов помимо ежегодного жалованья. Синьория послала бы даже настоящего посла, если бы не громадность расстояния. Тревизан должен был представить эти затруднения Магомету, извиниться пред ним, осыпать похвалами его воинственный пыл, наконец, предложить ему 16 локтей сукна ценою в 89 дукатов. Венецианская щедрость не шла далее этого скромного подарка. Никакое денежное обещание не было сделано этим алчным ордам, которые никогда безвозмездно не обнажали меча и, наоборот, вымогали и у друга, и у недруга. Желая получить хорошие сведения, синьория поручила своему послу тщательно изучить природу, положение, средства тех стран, через которые ему придется проезжать, равно как нравы их жителей, их характер, их отношения. Возлагались большие надежды на умное и преданное содействие Вольпе, ибо Тревизан, сопутствуемый Джиларди, должен был остановиться на короткое время в Москве, передать официальное послание инициатору татарского союза, согласиться с ним относительно подробностей своего путешествия и потом отправиться в Золотую Орду, откуда он должен был представить донесение сенату. Оставим наших путешественников в их сборах в дорогу, они скоро появятся на сцене.