Великий побег - Сьюзен Филлипс

Люси выключила телефон прежде, чем Мег успела начать расспрашивать о том, на что у нее не было ответов. На нее обрушилась страшная усталость. Несколько недель Люси плохо спала, и сегодняшние отвратительные события высосали из нее оставшуюся энергию. Панда затерялся среди деревьев, и она решила дать ему тихо–мирно напиваться, когда он вернется. Посмотрела на расстеленное на голой земле покрывало и подумала об узких удобных кроватях личных президентских апартаментов на «Борту номер 1» и затемненных шторках, нажатием кнопки закрывающих окна самолета. Потом робко улеглась на спину на самом краешке покрывала и стала смотреть на звезды.

Как бы ей хотелось иметь какое–нибудь байкерское имя, за которым можно укрыться. Что–то прочное. Этакое сильное и зловещее. Все, чего у нее и в помине  не было.

И она уснула, придумывая имя. Змея… Ядовитый укус… Яд…

Гадюка.

Глава 2

Утром ее разбудила промозглая сырость. Люси осторожно открыла глаза и увидела тонкие лучики персиковой зари, пробивавшиеся сквозь низкие облака. Все тело ломило; она замерзла, испачкалась и чувствовала ту же тошноту, что и перед тем, как заснула. Наступил первый день, которому означено было стать началом медового месяца. Люси представила, как где-то там, думая о том же и ненавидя ее, просыпается Тед…

В помятой белой рубашке рядом спал Панда. Он лежал на спине, и его буйная непричесанная грива торчала копной беспорядочных кудрей и завитков. Скулы покрывала иссиня-черная щетина, а нос портило грязное пятно на квадратном кончике. Было как–то неловко так близко соседствовать с малознакомым парнем, поэтому Люси неуклюже поднялась на ноги. С нее соскользнул и упал на покрывало его смокинг. Морщась, она сунула ноги в туфли на шпильках и похромала в лес. По дороге сосчитала шесть пустых банок из–под пива, брошенных среди растительности: убогие символы, свидетельствующие, до чего же она докатилась. Тед арендовал виллу для новобрачных на пляже в Сент–Бартс и, возможно, отправился туда один, хотя что может быть хуже, чем проводить медовый месяц в одиночестве? Даже проснуться на берегу реки неизвестно где в компании грубого, потенциально опасного байкера, страдающего от похмелья.

Когда Люси вышла из леса, он стоял у реки спиной к ней. Ночные грезы о Гадюке, упрямой и несговорчивой девчонке–байкере, унеслись прочь, и Люси показалось невежливым делать вид, что не замечает его.

– Доброе утро, – тихо поздоровалась она.

Он что–то буркнул.

Она быстро отвела взгляд, побоявшись, что Панда намерился пустить струю в реку, пока Люси на него тут смотрит. Она тосковала по горячему душу, чистой одежде, зубной пасте, по всем тем удобствам, которыми наслаждалась бы, пройди она по проходу между рядами в церкви. Полный кофейник ароматного кофе. Сносный завтрак. Руки Теда на ее теле, высекающие из нее все эти восхитительные оргазмы. А вместо того ее окружают пустые банки из–под пива и тип, который откровенно заявляет, что «хотел потрахаться». Она терпеть не могла беспорядок и неопределенность. И ненавидела свою панику. Панда все еще не поворачивался, однако Люси и не видела, чтобы он возился с ширинкой, поэтому рискнула спросить:

– Ты… собираешься обратно в Уинетт с утра?

Снова неразборчивое ворчание.

В Уинетте ей никогда не бывало уютно, хотя она и притворялась, что любит городок так же, как Тед. Но когда бы она туда ни заявлялась, вечно чувствовала, что все ее осуждают. Хоть она и приемная дочь бывшего президента Соединенных Штатов, жители городка всегда заставляли ее ощущать, что она недостойна Теда. Конечно же, теперь Люси доказала, что они правы, но ведь когда она только встретилась с ними, откуда им было знать?

Панда продолжал пялиться на реку. Его длинная фигура выделялась на фоне известняковых скал, рубашка вся помялась, фалда смокинга сбилась набок, и весь он выглядел весьма сомнительно. Туфли доставляли мучения, но этой болью Люси хотела наказать себя, поэтому их и не снимала.

Он резко покинул свой дозорный пункт и широким шагом направился к ней, каблуками ботинок меся грязь.

– Ты готова вернуться к своей напортаченной жизни?

Более чем готова. Пора завязывать с отсрочкой своих обязательств. Даже в четырнадцать лет Люси была ответственной личностью. Сколько раз за последние семнадцать лет Нили и Мэт повторяли, что не смогли бы спокойно работать, если бы она так хорошо не присматривала за братом и сестрами?

И свою работу она тоже выполняла на совесть. Сперва воспользовалась полученной степенью бакалавра, работая в консультации для трудных подростков, пока добивалась степени магистра по государственной политике. Но спустя несколько лет Люси оставила любимую работу по патронажу и начала использовать свое знаменитое имя для приносящей меньшее удовлетворение, но более действенной задачи лоббирования. В какой-то мере благодаря Люси прошли важные законодательные акты по вопросам помощи неблагополучным детям. Она не собиралась отказываться от этой работы и после замужества, неважно, как бы ей этого хотелось. Каждый месяц она летала бы в Вашингтон на несколько дней, остальную работу делая на месте, в Техасе.

Миновало достаточно времени, пора повернуться лицом к последствиям того, что она натворила.

Но желудок с ней не согласился. Люси замутило еще сильнее, она кинулась в лес и не успела очутиться среди деревьев, как ее вывернуло наизнанку. Она так долго ничего не ела, что внутри все заболело.

Постепенно спазмы утихли. Панда едва взглянул на нее, когда она вернулась из леса. Люси проковыляла к реке, задевая каблуками камешки, потом опустилась на песок. Встав на колени у воды, она сполоснула лицо.

– Отправляемся, – позвал попутчик.

Выпрямившись, она села на корточки, со щек капала речная воды. Откуда–то издалека до Люси донесся ее голос, из места, в котором она не обитала с тех пор, как была еще очень юной:

– Ты много чего забыл в Уинетте?

– Что ты имеешь в виду?

– Одежду? Чемоданы? Членскую карточку общества великих умников? ( Mensacard –карточка члена общества, объединяющего людей с высоким IQ – Прим.пер.)

– Я езжу налегке. Джинсы, пара футболок и пачка презервативов.

Общаясь с семьей президента, люди всегда из кожи вон лезли, желая показать себя с лучшей стороны. Редко кто, кроме Мег или одной из семи сестер отца, в присутствии Люси позволял себе грязно пошутить или пробовал бросить даже отдаленно грубый намек. Сковывающий людей этикет вечно раздражал ее, но сейчас она бы только порадовалась ему и потому притворилась, что ничего  не расслышала.