Великий побег - Сьюзен Филлипс

Тропинка вела к задворкам церкви. Потрескавшийся бетон цеплялся за каблуки, когда Люси пробиралась мимо вентиляционного оборудования. Весенние грозовые ветры нанесли кучи мусора на гравий рядом с дорожкой: смятые коробки из–под сока, обрывки газет, сломанная желтая лопатка из детской песочницы. Дойдя до конца, Люси остановилась. Повсюду были охранники, и она попыталась подумать, как поступить дальше.

Она лишилась личной охраны несколько месяцев назад, в первый год после окончания президентского срока матери, но Нили все еще опекало агентство безопасности, а поскольку Люси часто бывала рядом с матерью, то почти не замечала, что у нее самой нет телохранителей. Тед нанял частную охрану из немногочисленных полицейских сил городка. На дверях стояли охранники. Г–образная стоянка была забита машинами. Повсюду люди.

Ее дом в Вашингтоне, а не в этом техасском городке, в котором Люси потерпела такую ужасную неудачу, чтобы тут хоть что–то осталось у нее в памяти, но она помнила, что церковь располагается на краю старого заселенного района. Если ноги не подведут и перенесут ее на другую сторону переулка к тем задним дворам, то она сможет незамеченной попасть на одну из вон тех боковых улочек.

А что потом? Это ведь не запланированный побег, подобный тому, что совершила когда–то давно Нили из Белого дома. И собственно, вообще не побег. А перерыв. Некая отсрочка. Люси нужно найти место, где она могла бы перевести дыхание и собраться с мыслями. Пустующий игрушечный домик. Укромный уголок на чьем–то заднем дворе. Какое–нибудь место подальше от хаоса прессы, от жениха, которого она предала, от смятенной семьи. Временное убежище, где она могла бы вспомнить, кто она такая и чем обязана людям, которые приютили ее.

О, Боже, что же она натворила?

Суматоха на другой стороне церкви привлекла внимание охранников. Люси не стала выяснять, что там такое происходит. Вместо того она, спотыкаясь, обогнула шлакоблочную стену, бросилась через дорогу и притаилась за мусорным баком. У нее так тряслись коленки, что пришлось прислониться к ржавому металлическому контейнеру. От него исходило зловоние гниющего мусора. Тревожных криков не было слышно, только отдаленный шум толпы зрителей, собравшихся на представление перед церковью.

Люси услышала тоненький плач, похожий на мяуканье котенка, и поняла, что он исходит от нее. Она проскользнула вдоль подстриженного кустарника, отделявшего старые викторианские дома. Кусты заканчивались на вымощенной кирпичом улице. Люси перебежала ее и нырнула в чей–то задний дворик.

Маленькие площадки затеняли старые деревья, а отдельно стоявшие гаражи выходили в узкие переулки. Люси подобрала подол мантии и, ничего не замечая вокруг, побрела по дворам, переходя с одного на другой. Тонкие каблуки впивались в землю рядом с только что посаженными грядками овощей, где на рассаде росли размером с мраморные шарики зеленые помидоры. Из открытого кухонного окна донесся запах жаркого, из другого слышались звуки какой–то телеигры. Скоро все телевидение будет перемалывать новости о безответственной дочери бывшего президента страны Корнелии Кейз Джорик. Всего за какой–то полдень она спустила семнадцать лет безупречного поведения. Семнадцать лет, когда она доказывала мамочке и папочке, что они не ошибались, когда удочерили ее. А что же касается того, как она поступила с Тедом… Ранить его еще больнее она просто не могла бы.

Залаяла чья–то собака, заплакал ребенок. Люси споткнулась о садовый шланг. Прошла позади качелей. Собачий лай стал громче: на проволочный забор, отделявший соседний двор, бросилась рыжая дворняжка. Люси обогнула статую Девы Марии и направилась в переулок. В туфли набились камешки.

Тут Люси услышала рев мотора. У нее застыла спина. В переулок влетел видавший виды серебристо-черный мотоцикл. Люси юркнула в просвет между гаражами и прижалась спиной к облупленной белой краске. Мотоцикл замедлил ход. Люси затаила дыхание и стала ждать, когда он проедет мимо. Напрасно. Вместо этого он медленно подъехал и остановился как раз перед ней.

Мотоциклист пристально вгляделся в щель между гаражей, туда, где стояла Люси.

Пока он изучал ее, двигатель работал на холостом ходу. Черный ботинок со стуком опустился на гравий.

– Ну, как оно? – сквозь шум двигателя спросил байкер.

Как оно?! Она растоптала будущего мужа, унизила свою семью, и если она что–либо быстро не предпримет, то станет самой знаменитой сбежавшей невестой на всю страну, а этот парень всего лишь хочет знать, как оно?

У него были слишком длинные волосы, завитками ложившиеся на воротник, холодные синие глаза над высокими скулами и губы садиста. После стольких лет под опекой телохранителей в Люси укоренилась привычка, что ей гарантируется безопасность, но сейчас она в безопасности себя не чувствовала, и то, что она смутно узнала в байкере одного из гостей на вчерашнем обеде после репетиции, точнее, одного из разношерстных дружков Теда, совсем ее не успокоило. В не очень чистом, плохо сидевшем черном смокинге, расстегнутой у воротника парадной белой рубашке и мотоциклетных ботинках, по виду не знавшими иного обувного средства, кроме пыли, он выглядел как тип, с которым ей не хотелось бы столкнуться в каком–нибудь закоулке. Именно там, где она сейчас и очутилась.

Нос прямой, квадратный кончик. Из кармана плохо сидевшего смокинга торчал скомканный галстук. А эти отросшие буйные кудри выглядели, словно небо, нарисованное пальцами Ван Гога, которые тот обмакнул в черные чернила.

За десять лет, со времен первой президентской компании Нили, Люси старалась говорить то, что надо, делать то, что требовалось, всегда улыбалась, всегда вела себя  вежливо. Сейчас же она, давно поднаторевшая в искусстве светских разговоров, не могла придумать, что сказать. А вместо того ощутила непреодолимое желание захохотать. Как оно у нее?Да никак.

Он мотнул головой в сторону заднего сидения:

– Хочешь прокатиться?

Шок поразил тело, прострелив от вен до мелких капилляров, пронзив мускулы до самых косточек. Ее затрясло, не от холода, нет, а от того, что она вдруг поняла: ей смерть как хочется оказаться на этом мотоцикле. Больше всего на свете. Усесться на быстрый мотоцикл и умчаться подальше от всего того, что она натворила.

Парень поглубже запихнул в карман галстук. И ее вдруг понесли вперед ноги. Словно действовали независимо от  тела. Люси попыталась их остановить, но не тут–то было. Она подошла поближе к мотоциклу и увидела побитый знак с техасскими номерами вместе с потрепанной наклейкой на бампере, покрывавшей часть видавшего лучшие дни кожаного сиденья. Надпись стерлась, но Люси еще могла разобрать слова.