Безумно холодный - Тара Янцзен

Лаадно. Он поерзал на сидении.

— Если ты хочешь связаться с матерью, я дам тебе вашингтонский номер, по которому она может позвонить для подтверждения того, что мы с моим партнером были сегодня в Ботаническом саду по заданию МО. Я прошу только, чтобы ты не называла моего имени, по крайней мере, пока. Я свяжусь со своим партнером, и мы решим, что конкретно ей можно рассказать. — Он постарался говорить максимально уверенным тоном. Сегодня вечером ему хотелось видеть стандартно упакованную «ледяную принцессу». Она ему была необходима. Именно таким образом он продержался все те месяцы, проведенные в тюрьме, потому что остальные воспоминания о ней сводили с ума: горячий рот, горячая любовь, горячий нрав.

И именно об этом он думать не хотел.

— Министерство обороны? — наконец сказала она. — Наше министерство обороны? Ты шутишь, так?

Ее вера в него просто согревала сердце.

— Нет. — Проклятье, он был далек от шуток. Он вырвался в люди, и не благодаря ей. В это, что, так сложно было поверить?

Раздражающе долгое время она обдумывала его ответ.

— Так моя мать не наняла тебя сегодня в качестве телохранителя?

Боже правый, нет.

— Полагаю, я последний человек, которого твоя мать наняла бы для чего-либо, а уж тем более для того, чтобы охранять тебя. — Он надеялся, что в скором времени Дилан свяжется с Грантом и разгребет этот бардак.

— К-как она может что-то проверить, если ты не хочешь называть своего имени? — наконец спросила она.

Вопрос был хорош, но голос, задавший его, ему не понравился. Она снова развалится на куски, если он ее не успокоит.

— Я дам код и проведу через знакомых ей людей, — сказал он. — У нее достаточно друзей в МО. — Это было единственное, что частично искупало грехи Мэрилин Деккер. До самых кончиков своих ногтей-когтей она была американским ястребом голубых кровей — это читалось во всем: от деловой стрижки «паж», созданной из темно-коричневых волос, до черных кожаных туфель-лодочек. Каждый раз, видя ее, он гадал: откуда появилась Кэт? Было сложно поверить в единый генетический материал, делимый златовласой бомбочкой и миссис Джей Ай Джо. Мэрилин Деккер была сложена как лайнбекер: один квадратный блок, положенный на другой, — а в теле Кэт изгибов было больше, чем у циклона.

— Нет. — Вырвавшееся слово казалось опасно отрывистым, но в то же время очень настойчивым. — Я так не думаю.

— Нет? — Он быстро взглянул на нее. — Что ты имеешь в виду под этим «нет»?

— Нет, я не собираюсь… н-не собираюсь звонить матери.

Отлично. Она не собирается звонить матери, а гипервентиляция доведет ее до обморока. Со своего места он отлично слышал ее: каждый новый вдох быстрее предыдущего, дыхание все более поверхностное. Вот вам и «ледяная принцесса». Она полностью переключилась в режим потери самообладания.

— Вдохни поглубже, — посоветовал он. — Пожалуйста. — Ради меня.

— Я… я… — Голос застрял в глубине горла.

О, проклятье. Она не справится. Осторожно нажав на тормоза, он быстро понизил скорость и остановился.

— Опусти голову.

— Н-не могу.

Ладно, это его вина. Ремни безопасности в Роксанне были очень тугими. Двигаясь быстро и уверенно, одной рукой он отстегнул пряжку, другой осторожно обхватил ее голову и потянул вниз, к коленям.

Он меньше всего хотел, чтобы она потеряла сознание, но это… это было полным безумием. Он находился в одной машине с Катей Деккер, которая цеплялась за него так, словно от этого зависела ее жизнь: одной рукой схватившись за его запястье, другой обхватив его руку. И дышала на него: быстро и холодно на вдохе, тепло на выдохе.

Послышался резкий звук рвущейся ткани, и он опустил взгляд. Не веря собственным глазам, он спокойно наблюдал за тем, как ткань разъезжается еще на пару дюймов. Через несколько секунд она останется практически обнаженной, а он по-прежнему будет нависать над ней.

Это был какой-то урок, точно. Или, возможно, он оскорбил какого-то древнего бога, пока был в Южной Америке. Потому что это была проверка.

— Дыши, — напомнил он, когда она на несколько секунд затихла.

Она послушалась, продолжая свое занятие, с которым, казалось, начала справляться лучше. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Медленнее, увереннее.

Проклятье. Уткнувшись головой в плечо, он посмотрел в пассажирское окно.

Катя Деккер. Он не заслужил этого.

В его жизни для нее не было места. Не было места сожалениям, злости или воспоминаниям. Не было места ни для чего. Она для него просто не существовала. Так он решил. Так ему нравилось.

Но для того, кто не существует, она занимала чертовски много места в его машине.

ГЛАВА 4

— КАК НАСЧЕТ ЧЕГО-НИБУДЬ ОТ ПРИСТУПОВ ПАНИКИ? — спросил Хокинс дока Блейка. — Пока мы ехали, гипервентиляция чуть не довела ее до комы.

Отвернувшись от полок, где были аккуратно расставлены промаркированные бутылочки с препаратами, док взглянул на него сквозь стекла бифокальных очков. Хокинс знал, что лекарства ему достает пара врачей из Центральной больницы Денвера, решивших, что любая помощь дока Блейка все же лучше, чем смерть какого-то глупого мальчишки на улице от передозировки или инфекции.

— Может, если ты перестанешь так хмуро смотреть на нее, она прекратит нервничать.

Хмуро смотреть? Он не смотрел на нее хмуро, а если и смотрел, то только из соображений самозащиты.

— Она… — Что за черт? Он немного наклонился, чтобы увидеть, что происходит в смотровой. Док оставил дверь приоткрытой, и Хокинс видел, как Кэт стоит около каталки и… что она делает? Его взгляд скользнул по ее телу вниз, потом дернулся вверх вместе со скоростью пульса. Четырехдюймовые каблуки творили с ее ногами удивительные вещи, особенно в такой странной позе с чуть согнутым коленом, которую она приняла, пытаясь осторожно соединить булавкой порванную ткань платья на бедре.

Господи Иисусе.

Он заставил себя вновь взглянуть на дока.

— Она… хм… — Его мозг отключился. Он мог думать лишь о том, что даже одетой, она выглядела полуголой.

— Я знаю, кто она, — пришел на помощь док, недовольно подняв одну из густых белых бровей. — Но, возможно, тебе нужно напоминание.

Его взгляд снова скользнул к смотровой. Да, может и нужно.

— Некоторые пытались добиться смертной казни за убийства, схожие со смертью парнишки Трейнора, — напомнил ему док.

Да. Это было мерзко. Действительно мерзко.

А Неудача Деккер была прекрасна — если парню нравились светловолосые и зеленоглазые красотки.

Точно.

Она наконец заколола булавку и теперь разглаживала платье. Полный абсурд. Чтобы привести себя в порядок, ей потребовалась бы сотня булавок.

— В то лето многие протянули ноги, — продолжал док. — Парнишка Трейнор, Потерянный Гарольд и тот утопленник, которого выловили в реке Саут-Платт.

У Потерянного Гарольда, пьянчуги, околачивавшегося около транспортного терминала Юнион-стейшн, прихватило сердце. Он жил отшельником, поэтому прошло три дня прежде, чем его тело обнаружили в груде картонных коробок, которые он называл своим домом. Утопленником, насколько Хокинс помнил, оказалась женщина — молодая девушка, — пролежавшая в воде долгое время до того, как какой-то неудачливый парень, совершавший утреннюю пробежку по берегу, не разглядел ее за деревьями.

— Мои записи чисты, док, — сказал он, снова сосредоточившись на дородном старике. — Я не убивал сына Трейнора.

— Но кто-то же убил, — резко ответил док. — И многие решили, что признание Мэнни Уайта — это уж слишком для алкоголика, который прожил на улице двадцать лет и уже в десять утра не мог связать ни слова.

Хокинс понимал это. Несмотря на благодарность за признание Мэнни Попрошайки, он с трудом мог представить, что старикан набрался ума до такой степени, чтобы кого-то убить. По словам Мэнни, он действовал не один — что делало историю еще менее правдоподобной, но наркодилера, которого Мэнни назвал соучастником, так и не нашли. Учитывая, что вскоре после этого Мэнни умер от рака, второй убийца, скорее всего, скрылся навсегда.

Через пару лет после освобождения Хокинса, когда они с Диланом накопили приличное количество связей — благодаря правительственной работе, они навели кое-какие справки, пытаясь взять расследование под свой контроль, но к тому времени дело было засекречено сильнее, чем деятельность уличных парней с Колфакс-Авеню…

Ну, оно действительно было чертовски засекречено.

— Она купила галерею Сьюзи Тусси на Семнадцатой, — сказал док. — Около месяца назад об этом писали все газеты: дочка сенатора Деккер возвращается в Денвер.

«Ну и ну, — подумал Хокинс. — Просто праздник».

Он знал Сьюзи Тусси. За последние пару лет он купил у «Тусси» пару произведений искусства: картины и скульптуру. Галерея находилась всего в нескольких кварталах от Стил-Стрит в ЛоДо, и именно там новоиспеченная свояченица Куина Йонгера устраивала завтра вечером свою первую большую выставку. Дилан тоже купил у «Тусси» несколько картин.