Отлученный - Жозе Джованни

– Знаешь что? – сказал Ла Скумун, слегка толкнув Фанфана. – Пошли поиграем. Это нас развлечет.

Они ушли, почти как друзья.

– С этим типом ты однажды нарвешься, – предупредил Шнурок.

– С каким типом?

– С Фанфаном. Он из тех, кто все время скалит зубы, но ему пристрелить человека как высморкаться!

– Все равно он меня заколебал своими шуточками… Пристрелить как высморкаться, пристрелить как высморкаться! Не ему одному, а? Может, мне вообще рта не раскрывать, когда меня достают всякие засранцы? Так не пойдет.

– Конечно не пойдет, – прошептал Шнурок, – но нам нужно немного времени. Теперь уже немного, и нужно лишь чуточку потерпеть.

Стоя у угла стола, Ла Скумун и Фанфан наблюдали за выскакивающими из башмачка[3] картами.

– Много ты просадил за картежным столом?

– По разному бывало.

– Ты везунчик? – спросил Фанфан.

– Не всю дорогу, – ответил Ла Скумун, и это означало, что все зависит от того, против кого играешь.

– Я тебя здесь раньше, вроде бы, не видел, – заметил Фанфан.

– Стой здесь, я сейчас вернусь, – сказал вдруг Ла Скумун.

Он подошел к меняле, вынул из кармана пачку купюр, сгреб взятые на них жетоны и, вернувшись к Фанфану, сунул их в карман его пиджака.

– Чего это ты? – удивился Фанфан.

– Постарайся отыграться. Бабки – они, знаешь, то приходят, то уходят…

И он вернулся к обоим хозяевам заведения. Было четыре часа утра.

– Когда вы закрываетесь? – спросил он.

– Работаем, пока есть народ.

– Через полчаса лавочку надо закрыть, – решил Ла Скумун.

– Не выйдет, – возразил Шарло. – Посмотри, какая толпа.

– И, в основном, проигравшие, а они никогда не хотят прекращать игру, – добавил Шнурок.

– Объявите всем, что закрываетесь через полчаса, – приказал Ла Скумун.

Он подошел к окну. Через жалюзи пробивался слабый свет вывесок и уличных фонарей. Мимо, по улице, проехала припозднившаяся машина.

Время было подходящим. Имелся реальный шанс обеспечить проводы в последний путь тела Виллановы без каких-либо помех.

Внезапно по залу пробежал ропот, за которым наступила непривычная тишина. Крупье за столами объявили о предстоящем через полчаса закрытии. Игроки запротестовали, но Ла Скумун даже не повернулся.

– Сейчас они реагируют еще ничего… Но в момент закрытия мы услышим совсем другую песню, – предупредил подошедший к Ла Скумуну Шнурок.

Тот пожат плечами. Песня – не песня, а закрываться надо. И нет ни малейшего смысла возвращаться к данному вопросу?

Прошло полчаса.

– Прекратите игру. Обменяйте желающим жетоны и соберите карты, – приказал Ла Скумун.

Поток клиентов медленно вытекал из дверей, но за одним из столов игроки все не расходились. Стати слышны возмущенные голоса.

– Держи. Твои бабки, – подойдя к Ла Скумуну сказал Фанфан.

– Отыгрался?

– Нет. Но с тобой мы в расчете.

– Оставь себе.

– Нет причин!

– А на кой черт нам причины? – удивился Ла Скумун.

Он держал руки в карманах, и Фанфан не знал, что делать с приготовленными купюрами.

– Еще увидимся, – сказал Фанфан.

– Конечно.

Фанфан не спеша сунул деньги в карман, никак не решаясь уйти.

– Будь начеку, – наконец предупредил он. – Тип, который отказывается уходить, вон за тем столом, крутой малый. Сам видишь, с ним еще целый десяток.

– Разберемся, – заявил Ла Скумун.

Фанфан отошел, но все еще никак не мог решиться покинуть игорный дом. Шарло и Шнурок вели переговоры с несговорчивыми игроками. Сунув руки в карманы, Фанфан прислонился к стене.

Ла Скумун направился к столу. Толпа игроков тут же расступилась. Он подошел к спорящим и спокойно оглядел мужчину с худым лицом и впечатляющей мускулатурой, не желавшего вставать из-за игрового стола. При виде Ла Скумуна Шнурок и Шарло Щеголь сочли за лучшее отойти в сторону.

– Мы закрываемся, – объявил Ла Скумун.

– Это было бы слишком просто, – отозвался крутой.

– Вас предупредили за полчаса.

– Этого недостаточно.

Ла Скумун обвел взглядом зрителей.

– У тебя много друзей, – улыбнулся он.

– Решаю я, а не они. А я остаюсь.

– Может, ты считаешь, что тебе не дали шанса отыграться? – поинтересовался Ла Скумун.

– Вилланова никогда не выкидывал таких штучек. А вас эти новые манеры заведут очень далеко.

– Ни разу в своей жизни я не отказывался дать человеку шанс, – прошептал Ла Скумун.

Он велел Шнурку принести несколько карточных колод. Шнурок вернулся уже через пару секунд и положил на стол несколько пачек совершенно новых карт.

– Выбирай, – предложил Ла Скумун.

Мужчина посмотрел на окруживших картежный стол игроков и распечатал первую пачку.

– Ну, а теперь что?

– Сколько ты проиграл? – спросил Ла Скумун. Мужчина, похоже, вдохновлялся одним видом зеленого сукна.

– Пятьдесят больших жетонов, – наконец ответил он.

– Эй, минутку! – вмешался Шарло, отлично знавший, что этот игрок никогда не имел такой суммы.

– Откроем по карте. Если выиграешь – заведение компенсирует тебе все потери. Проиграешь – уйдешь с тем, что имеешь сейчас.

– Сначала я хочу увидеть бабки.

Кто-то кашлянул. От такой наглости черты Ла Скумуна стали резче. Шнурок мысленно спросил себя: сколько трупов им придется перетаскивать. Ла Скумун кончиками пальцев разложил в ряд всю колоду и перевернул одну карту. Выпала пятерка бубей.

Вокруг стола поднялся и тут же смолк ропот. Игрок не двигался.

– Твой ход, – предложил Ла Скумун.

Выпавшая пятерка была слабым началом. Продолжение не предвещало Ла Роке ничего хорошего: три шанса были за то, что его соперник вытянет карту меньшего достоинства и сорок восемь за то, что – большего. Шнурок спросил себя, где Ла Скумун возьмет такие деньжищи.

Мужчина взял карту, маленький красный прямоугольник рубашки которой четко выделялся на зеленом сукне. Игрок пока не переворачивал ее, а, слегка прижав указательным пальцем, возил туда-сюда по столу. Через минуту он прервал это занятие и взялся за другую карту.

– Не позволяй ему этого, – воскликнул подошедший ближе Фанфан.

Мужчина поднял глаза на Ла Скумуна и, поскольку тот не возражал, взял вторую карту. Ее-то он и открыл. Это была двойка треф.

– Мы в расчете, – сказал Ла Скумун.

Его противник встал, сгреб карты и швырнул их на пол. Они с шорохом разлетелись по комнате. На столе остались только бубновая пятерка, трефовая двойка и первая карта, выбранная проигравшим.

Ла Скумун открыл ее. Это был король треф.

– Вот видишь, – сказал он Фанфану.

Присутствующие комментировали произошедшее. Проигравший рассматривал первую вытянутую им карту.

– Я не имел права брать вторую, – заявил он.

– Ты хотел навязать мне свою волю, – ответил Ла Скумун. – Обычно, когда прикасаешься к карте, следует ее открывать. В игре, как, впрочем, и в других делах, не стоит мухлевать.

– Кто ты такой? Тебя здесь никто не знает! – обводя широким жестом присутствующих довольно громко заявил проигравший.

Ла Скумун, стоявший с опущенными руками, придвинул к себе стул и спокойно сел на него. Шнурок вспомнил, что с Виллановой все было точно так же.

– Ошибаешься, меня здесь хорошо знают, – ответил Ла Рока. – А теперь уходи. Тебе дали шанс. Уверяю, для тебя сейчас лучше уйти.

– Слушай, парень, ты ведь использовал свой шанс, – вмешался Шнурок.

Проигравший посмотрел на Ла Скумуна. Он никогда еще не встречал человека, способного сесть при подобных обстоятельствах. У Ла Роки был скучающий вид. Находившийся в группе болельщиков смуглый мужчина несколько секунд пристально рассматривал его, а затем положил руку на плечо здоровяка.

– Шнурок прав, – сказал он. – Пошли. – Он потянул за собой друга и добавил: – Я тебе все объясню.

Это вмешательство сильно заинтересовало Фанфана, но, прежде чем последовать за вышедшей за порог группой, он на секунду остановился перед Шарло и протянул ему руку.

– Не психуй, – сказал он. – Ты прикинут лучше всех на планете.

И Шарло Щеголь расцвел.

– Я это знал, малыш, – ответил он улыбаясь, и даже очередной хлопок Фанфана по лацкану его пиджака не испортил ему настроения.

На лестнице группа блатных разделилась. Фанфан пошел за тремя мужчинами, одним из которых был проигравший, а двое других – его друзья. Среди этих двоих был и смуглый. Он как раз что-то объяснял все еще возбужденному здоровяку.

– По тому, как он сел, я вспомнил, что где-то уже его видел.

– Я б его уделал как щенка, – воинственно заявил хвастун.

– Но играл-то он с тобой по-королевски. Нам остается только снять перед ним шляпу.

– Ничего, мы еще вернемся и скажем ему пару ласковых.

– Значит, ты его узнал? – спросил Фанфан смуглого незнакомца.

– Когда он сел. Однажды, в одном кабаке на Сицилии я видел, как какой-то тип сделал то же самое. Так вот, только он сел, как все, кто были в забегаловке, разбежались кто куда… А он здорово похож на того мужика.