Животные - Илья Щукин

— Наверное, вы отчаянная странница.

Басолуза хотела его убить.

— У тебя слишком чистая пасть, Ричард. Сразу видно, ты никогда не путешествовал, не получал настоящего адреналина, не убивал. Ты видно большую часть своей жизни простоял за стойкой и, наверное, простоишь за ней до конца дней своих. Посмотри на мою пасть. Наверняка ты не привык видеть таких самок. Твой идеал — красивая стройная куколка без единого шрама, без пигментных пятен и прочего дерьма, однако я не такая. Видишь шрам у меня на правой щеке? В это место мне пришел кастет и забрал два любимых зуба. У меня еще на другом месте есть рубец, только я не буду тебе его показывать. Это место доступно лишь избранным. Вопрос состоит в том, насколько сильно ты готов им стать, Ричард?

— Извините, — Ричард покраснел. — Я не могу оставить стойку.

Басолуза оскалилась.

— Я ведь говорила, что ты простоишь за ней до смерти. У тебя есть какое-нибудь оружие, Ричард?

— Пистолет.

— Патроны?

— Есть.

— Ты сможешь убить меня, Ричард? Сможешь выстрелить в меня, если я натворю глупость?

— Я, но… зачем мне убивать вас? Вы ведь ничего не сделаете…

— Откуда ты знаешь, что я ничего не сделаю? Ты меня уже попробовал, милый?

— Ну… вы вроде недавно здесь.

— Я хочу сказать тебе пару слов. — она глубоко затянулась. — Я хочу сказать тебе, что если будет нападение животных, ты не выживешь при нем, Ричард. Ты просто сдохнешь, не сделав ничего полезного. Кроме того, что нальешь мне третью рюмку.

— Конечно, я вам налью.

— Был когда-нибудь с женщиной?

— Ну…

— Прекрати нукать, мать твою. Был с женщиной когда? Ты девственник?

— В общем… да.

— Так в общем или да?

— Ну да.

— Прекрати нукать!

— Да…

— Вот так. Мне не интересно разговаривать с тобой. А знаешь почему? Потому что ты щенок, но это пока. Молод, неуверен, постоянно мямлишь дрянь. Ты не в состоянии заинтересовать меня. С настоящим самцом я чувствую себя по-другому. — Басолуза указала на живот. — Я ощущаю страх, вот здесь, в своей утробе. Страх до того сильный, что он меня заставляет трястись. А с тобой я не испытываю этого страха, понимаешь. С тобой сплошное разочарование.

Басолуза выпила третью рюмку, а потом затушила окурок.

— Ну вот и все. — сказала она. — Я закончила.

Стенхэйд опустил ладонь на ее плечо.

— Ты опять здесь?

— Детка, прекрати насиловать бармена.

— Стен, мне не интересно с ним. Ничего не могу поделать.

— Я сказал, прекрати насиловать бармена.

— Ничего страшного. — сказал Ричард. — Я уже привык.

— Если привык хорошо. В следующий раз не обращай внимания. Эта сука всегда такая, когда наберется.

— Эй, ты меня оскорбляешь! Ричард, глянь-ка на тот стол! Видишь, там сидят настоящие самцы!

Басолуза вытянула конечность, чтобы показать. Стенхэйд перехватил ее и рванул на себя. Он взвалил Басолузу на каменное плечо.

— Пачку сигарет, ключ от любой свободной комнаты и мартини. Сколько с меня?

— Мартини бесплатно. Тридцать монет.

— Отлично. У меня как раз полный карман мелочи.

Стенхэйд отсчитал тридцатку, забрал сигареты и ключ.

— С ними понаглее нужно, — сказал он. — А иначе сядут тебе на шею.

И понес Басолузу наверх.

— Ты конченая пьяница, детка! — раздалось с лестницы. — Черт, какая же ты тяжелая!

— Так происходит всегда, когда у нас появляются деньги. — сказал Варан. — Нам осталось напиться и разнести Кармад к чертям.

— Самок оставьте для меня. — хихикнул Ветролов.

— Хм, вчетвером играть намного интересней. Кто-нибудь видел Дакоту?

Курган кивнул на дверь.

— Видишь, он стоит на крыльце.

— Общается с духами?

— Сказал, что хочет подышать свежим воздухом.

— Он странно ведет себя с вечера.

— Думаешь, это из-за самки?

— Не знаю. Ты хочешь играть с ним, Курган?

— Кажется, ему сейчас не до игры.

На улице послышались нечеловеческие визги. Дакота зашевелился и вошел в бар. В руке у него был мачете. Дакота сказал:

— Пришли панки. Оставайтесь здесь. Я сам с ними разберусь.

— Ты уверен? — сказал Варан.

— В противном случае я бы не пошел.

— Хорошо, если прижмет — крикни нас. Если не сможешь крикнуть, выстрели в воздух. А если умрешь, мы за тебя отомстим.

— Договорились.

— Дакота, зачем тебе лишние проблемы?

— Не забывай про скальп, Курган…

Дакота подмигнул Кургану и вышел из гостиницы.

III. Дакота

Я знаю, почему пошел один. В отличие от Варана я мог обойтись дипломатическим путем. Конечно, таким путем мог бы обойтись и Варан, но когда он был пьяный, он не ходил подобными путями.

Родители мои были чистопородными индейцами. Отец говорил мне в детстве: "Если когда убьешь человека, пятно убийства навсегда замарает тебя". Похоже, я весь теперь был пятнистый. Мне рано пришлось убить человека. По сути, это даже не человек был, а нечто ему подобное. Ублюдок попытался угнать наш скот, а я скотину запорол охотничьим ножом отца. Только потом припомнил его слова. Муки совести меня не особенно изгрызли. Однако я понимал, что поступил правильно.

Отец мой скончался от чахотки. Много курил табак. Предупреждал я его, не кури эту свалку. Он говорил, что это для спокойствия, а дрянь и вышла боком. Я его чистым человеком положил в могилу. Всю жизнь он нашу семью кормил и никогда не убивал людей. После смерти отца я перевез мать в один из поселков. Там она нашла другого мужчину, а с отчимом я не сжился. Он слишком разборчивый оказался — мне убить его захотелось, но мать я все-таки пожалел.

Так я остался один. У меня не было братьев и сестер. Когда накрылись мои деньги, я вышел на тропу войны, но после месяца разбоя сумел устроиться продавцом боевых ножей в одном из промысловых городов. Отец заставил меня полюбить эти штуки задолго до своей кончины. Он был охотником. Притащит как-нибудь здоровенную тушу, и давай ее пороть. По локти в крови измажется, а дело закончит.

Хороший был индеец.

Я честно зарабатывал три сотни в неделю. Моим хозяином оказался старый майор-кузнец, порабощенный блеском стали. Он как-то сказал мне: "Нож — самое надежное оружие. Никогда не откажет в бою".

За время сотрудничества мы быстро сдружились, и он обучил меня боевым приемам, которые знал, а потом подарил мне мачете. Он ковал почти сутки. Я ценил этот нож больше всего, не расставаясь с ним уже восемь лет. Этой штукой многое можно было делать. Готовить еду, например, рубить деревья, делать операции или просто убивать.

К последнему я прибегал чаще всего.

Варан разыскал меня одним из первых. Тогда с ним путешествовал только Ветролов. В команде я оказался третьим. Позже я узнал, что они были старыми товарищами. Ветролов решался говорить Варану настоящие гадости. Остальные рисковали получить проблемы.

Как день помню пустынную улицу, лавку полную ножей, себя в тени этой лавки. Варан подошел ко мне и попросил показать самый лучший нож. И тогда я показал ему свой мачете, добавив, что это лезвие вспорет любую плоть, независимо от брони, отяжеляющей ее в момент боевого контакта. Я сказал это так четко и холодно, что даже в его неустрашимых глазах появилась капля легкого испуга. Он, похоже, забыл про то, чем интересовался, но потом он спросил меня, не хочу ли я присоединиться к нему.

Как бы мне ни была отвратительна его природа, а согласился я без раздумий. Уже через месяц я осознал, что Варан отнюдь не такой, каким казался на первый взгляд. Из матерого убийцы он превратился в справедливого гиганта. Я никогда не сомневался, что Басолуза по уши влюблена в него.

Подступая к дому Оружейника, я высмотрел неясные силуэты. Они дрожали и дергались, бродили туда и сюда, вперед и назад, они покачивались словно зомби, покинувшие обжитое кладбище.

Это были панки.

Я осознал это, когда среди темноты пробились огненные вспышки. Послышались частые хаотичные выстрелы, как если бы кто-нибудь, отступая к убежищу, палил в преследователей. Пули падали справа и слева от меня. Пули сопровождали каждый мой шаг. Я шел вперед. Для меня это было так же нестрашно, как идти в магазин. Четверо панков склонились над выброшенными телами, пытаясь воскресить их, но это была плохая идея. Они не понимали, что творят.

Похоже, они хорошо нагрузились.

— Ирокуа покинул нас! — слышал я истошный визг. — Он не хочет, чтобы мы праздновали его день рождения сегодня! А трупы — тому доказательство! Нам нужно прекратить это, пока их не стало больше!

— Правильное решение! — крикнул я.

— Этот умник отличная мишень! Мне нужно немножко больше меткости!

Очередная пуля упала возле меня.

— Уходите отсюда!

— Тела оказались возле дома! Этот дом таит в себе несчастье! Его нужно уничтожить, братья мои!

Мне казалось, панки вообще меня не слышали. Я не любил, когда тупое агрессивное стадо лишало меня выбора. В данном случае выбора не было. Они стреляли в меня, и, стало быть, вольно или невольно хотели моей смерти. Так что придется мне обезвредить их, а если не выйдет — убить. Мои предки, веками жившие на этой земле, пороли холеных завоевателей. Они снимали с них скальпы, вырезали им сердца и пили их кровь. А теперь на смену им выступили жалкие отбросы.