Стихотворения - Михаил Зенкевич

1918

ВСТРЕЧА ОСЕНИ

С черным караваем,С полотенцем белым,С хрустальной солонкойНа серебряном подносеТебя встречаем:Добро пожаловать,Матушка-осень!По жнивьям обгорелым,По шелковым озимямЕсть где побаловатьСо стаей звонкойЛихим псарям.Точно становищаЗолотой орды,От напастей и золПолей сокровищаСтерегут скирды.И Микулиной силушкеОтдых пришел:Не звякает палицаО сошники.К зазнобе-милушкеТеперь завалится,Ни заботы, ни горюшкаНе зная, до зорюшки,Спать на пуховики.Что ж не побаловать,Коль довелося?Добро пожаловать,Кормилица-осень!Борзятника ль барина, —Чья стройная свораДрожит на ремне,Как стрела наготовеОтведать крови, —Радость во мне?Нагайца ль татарина,Степного вора,Что кличет, спускаяНа красный уловВ лебединую стаюОстрогрудых соколов?Чья радость — не знаю.Как они, на летуГикаю — «улю-лю,Ату его, ату!»И радость такая —Как будто люблю!

1916

ЗИМОВЬЕ ВОРОНА

Еще вдали под первою звездоюЗвенело небо гоготом гусей,Когда с обрыва, будто пред бедою,Вдруг каркнул ворон мощно грудью всей.

И сумерками ранними обвитый,Направил над свинцом студеных вод —На запад, в степь, неспешный, домовитыйСвистящий грузной силою полет.

Но вещий крик, что кинул ворон старый,Моя душа, казалось, поняла,Благоговейно слушая ударыПо воздуху тяжелого крыла.

Он, не смутаясь пролетом беспокойным,Не бросит оскудевших мест родных,В нужде питаясь мусором помойнымУ ям оледеневших, выгребных.

Но сохранит в буранах силу ту же,Что и в тепле, — а те из высотыНизверглись бы на снег от первой стужи,Как с дерева спаленные листы…

Меня ободрил криком ворон старый:И я, как он, невзгодой не сразим,С угрюмой гордостью снесу ударыСуровейшей из всех грядущих зим.

1918

ПОЗДНИЙ ПРОЛЕТ

За нивами настиг уронЛеса. Обуглился и сорванЛист золотой. Какая прорваНа небе галок и ворон!

Чей клин, как будто паутинойОзначен, виден у луны?Не гуси… Нет!.. То лебединыйКосяк летит, то — кликуны.

Блестя серебряною грудью,Темнея бархатным крылом,Летят по синему безлюдьюВдоль Волги к югу — напролом.

Спешат в молчанье. Опоздали:Быть может, к солнцу теплых стран,Взмутив свинцовым шквалом дали,Дорогу застит им буран.

Тревожны белых крыльев всплескиВ заре ненастно-огневой,Но крик, уверенный и резкий,Бросает вдруг передовой…

И подхватили остальныеЕго рокочущий сигнал,И долго голоса стальныеХолодный ветер в вихре гнал.

Исчезли. И опять в пожареЗакатном, в золоте тканьяЛиловой мглы, как хлопья гариКлубятся стаи воронья…

1918

IV. ПРОВОДЫ СОЛНЦА

ПРОВОДЫ СОЛНЦА

Памяти брата Сергея, павшего в бою 20 августа 1915 г.

Утомилось ли солнце от дневных величий,Уронило ли голову под гильотинный косырь, —Держава расплавленная стала-как бычий,Налитый медною кровью пузырь.Над золотою водой багровей расцвелВ вереске базальтовый оскал.Медленно с могильников скалВзмывает седой орел.Дотоле дремавший впотьмахЦарственный хищник раскрылВ железный веер размахСаженный бесшумных крыл.Все выше, все круче берет,И, вонзившись во мглистый пыл,Крапиной черной застылВсполошенный закатом полет,Пропитанный пурпуром последнего луча,Меркнет внизу гранитный дол.У перистого жемчуга ширяясь и клекча,Проводы солнца справляет орел.Словно в предчувствии полуночной тоски,Колька зрачков, созерцаньем удвоены,Алчно глотают ослепительные кускиСолнечной в жертву закланной убоины.Но ширится мрак ползущий,И, напившись червонной рудой,На скалы в хвойные пущиСпадает орел седой.Спадет и, очистив клювИ нахохлясь, замрет, дремля,Покуда, утренним ветром пахнув,Под золотеющим пологом не просияет земля…

От юношеского тела на кровавом токуОтвеяли светлую душу в бою.Любовью ли женской своюПо нем утолю я тоску?Никто не неволил, вынул самЖребий смертельный смелой рукойИ, убиенный, предстал небесам.Господи, душу его упокой…

Взмывай же с твердыни трахитовой,Мой сумрачный дух, и клекчи,И, ширяясь в полыме, впитывайОтошедшего солнца лучи!И как падает вниз, тяжелОт золота в каменной груди,Обживший граниты орел, —В тьму своей ночи и ты пади,Но в дремоте зари над собою не жди!

1915

ТРАВЛЯ

На взмыленном донце, смиряя горячийРазбег раззадоренных, зарвавшихся свор,Из покрасневшего осинника в щетинистый простор,Привстав на стремена, трубит доезжачийПеред меркнущими сумерками, — так и тыСмири свою травлю до темноты.

Над закатным пламенем серебряной звездойПовисла ночь. Осадив на скаку,Останови до крови вспененной уздойВороного бешеного жеребца — тоску.Звонче, звончеТруби, сзываяСворы и стаиГолодных и злыхЗамыслов — гончих,Желаний — борзых!Пусть под арапником, собираясь на рог,С лясканьем лягут на привязи у ног.Кровью незатуманенный светлый ножЗасунь за голенище, коня остреножь.Тщетно ты гикал в степи: «ЗаставлюВыпустить счастье мое на травлю».Брось же потеху для юношей…Нет!Пока не запекся последний свет,Любимого кречета — мечту — швырнуПод еще не налившуюся серебром луну!

1916

В АЛОМ ПЛАТКЕ

Топит золото, топит на две зариПолунощное солнце, а за фабричной заставойИ за топкими кладбищами праздник кровавыйОтплясывают среди ночи тетерева и глухари.На гранитных скамейках набережной дворцовойМеж влюбленных и проституток не мой чередВстречать золотой и провожать багровыйЗакат над взморьем, за крепостью восход.Что мне весны девическое ложе,Подснежники и зори, если сделала тыТрепетной неопаленности ее дорожеОсыпающиеся дубовые и кленовые листы?Помнишь конец августа и безмглистое, началоГлубокого и синего, как сапфир, сентября,Когда — надменная — ты во мне увенчалаВ невольнике — твоей любви царя?..Целовала, крестила, прощаясь… эх!Думала, воля и счастье — грех.Сгинула в алом платке в степи,С борзыми и гончими не сыщешь след…Топи же бледное золото, топи,Стели по островам призрачный свет,Полярная ночь!Только прошлым душу мою не морочь,Мышью летучею к впадинам нишЕе ли прилипшую реять взманишь?

1915

МЕРТВАЯ ПЕТЛЯ

В тобой достигнутое равновесие,О Франция, поверить не могу,Когда на предполярном поднебесьеРучных я помню коршунов Пегу

Все ждешь — свихнувшийся с зубцов уступаМотор, застопоривший наверху,Низринется горбом на плечи трупаВ багряную костистую труху.

Но крепче, чем клещи руки могильной,Руля послушливого поворот, —И взмах пропеллера уже бессильныйПолощется, утративши оплот.

Мгновенье обморочное и снова,Как будто сердце в плоти голубой,У птеродактиля его стальногоПрерывистый учащен перебой.

И после плавный спуск, — так бьющий птицуО серебро кольца очистить клювСпадает сокол вниз па рукавицуИ смотрит в солнце, глазом не сморгнув.

О Франция, одни сыны твоиМогли сковать из воздуха и светаДля дерзких висельников колеиСвободней и законченней сонета!

1915