Когда он был порочным - Джулия Куин

Он повернулся и посмотрел на нее с выражением, в котором было нечто отеческое. Ему под стать было бы быть пэром, подумала Франческа. Конечно, он слишком безответственен для обязанностей, сопряженных с титулом, но когда он смотрит на человека вот так, с такой уверенностью и надменностью, то можно подумать, что он принц крови.

– На тебя как графиню Килмартин никто не возлагал обязанности подыскивать мне жену, - сказал он.

– А следовало бы.

Он засмеялся, чем привел ее в восторг. Она тоже знала, как рассмешить его.

– Ну хорошо, - сказала она, решив временно пойти на попятный. - Расскажи мне тогда что-нибудь ужасно безнравственное. Расскажи что-нибудь такое, что вызвало бы неодобрение Джона.

Это была игра, в которую они играли даже и в присутствии Джона, хотя тот всегда старался для виду выразить свое неодобрение. Правда, Франческа подозревала, что Джон получал от рассказов Майкла не меньше удовольствия, чем она сама. Едва с обязательными упрашиваниями было покончено, как он весь обращался в слух.

Не то чтобы Майкл рассказывал им столь уж многое. Он был достаточно благоразумен. Но рассказы его были полны намеков и полунамеков и всегда оказывались очень занимательными. Джон с Франческой никогда в жизни не променяли бы своего блаженства в законном браке на что-нибудь иное, но кто же откажется послушать о чужих оргиях и кутежах?

– Боюсь, что на этой неделе я еще не успел совершить ничего безнравственного, - сказал Майкл, и они повернули за угол, на Кинг-стрит.

– Это ты-то? Не может быть!

– Сегодня только вторник, - напомнил он ей.

– Да, но, если не считать воскресенья, которое, я уверена, ты не стал бы осквернять, - тут она бросила на него взгляд, который ясно говорил, что она совершенно уверена, что он успел нагрешить всеми возможными способами без всякого учета дней недели, - все равно остается понедельник, а человек может успеть очень многое за понедельник.

– Но не этот человек. И не в этот понедельник.

– Что же ты тогда делал?

После недолгого раздумья он ответил:

– Да ничего, в сущности.

– Это невозможно! - продолжала она дразнить его.

Он ничего не ответил, затем передернул плечами - жест, который странным образом всегда тревожил ее, - и сказал:

– Я не делал ничего. Ходил, разговаривал, ел, и только. Франческа порывисто сжала его руку.

– Обязательно надо подыскать тебе кого-то, - негромко сказала она.

Он повернулся и посмотрел на нее. Серебристый взгляд его странных светлых глаз поразил ее силой и глубиной чувства. И тут же все кончилось. Он снова стал самим собой. Но только Франческа заподозрила, что Майкл Стерлинг был совсем не тем человеком, каким он хотел казаться в глазах света.

Даже порой в ее глазах.

– Нам пора возвращаться. Становится прохладно, и потом, Джон голову с меня снимет, если я допущу, чтобы ты простудилась.

– Джон станет винить меня за мою глупость, и тебе это прекрасно известно, - сказала Франческа. - Нет, ты просто хочешь таким образом дать мне понять, что тебя ожидает женщина, наготу которой, вероятно, прикрывают одни только простыни.

Он обернулся к ней и усмехнулся. Это была совершенно безнравственная, дьявольская усмешка, и она поняла, почему половина большого света - то есть женская его половина - была без памяти влюблена в него, хотя у не го не было ни титула, ни состояния, ни имени.

– Ты, кажется, говорила, что желаешь чего-нибудь безнравственного? - спросил он. - Так, может, ты хочешь знать детали? Цвет простынь, например?

Она покраснела, к великой своей досаде. Хорошо хоть этого было не видно в ночной тьме.

– Надеюсь, не желтый, - сказала она, потому что не могла допустить, чтобы разговор закончился на смутившей ее реплике. - От желтого цвета лица кажутся блеклыми.

– Да не в свет же я собираюсь в этих простынях выходить, - заметил он.

– Тем не менее.

Он негромко засмеялся, понимая, что она сказала это только для того, чтобы последнее слово осталось за ней. И она уже было подумала, что он решил подарить ей эту маленькую победу, как вдруг, когда она только-только начала находить удовольствие в наступившем молчании, он сказал:

– Красные.

– Прошу прощения? - Но разумеется, она прекрасно поняла, что он имеет в виду.

– Красные простыни.

– Поверить не могу, что ты посвящаешь меня в подобные детали.

– Ты сама напросилась, Франческа Стерлинг. - Он посмотрел на нее сверху вниз. Одна прядь иссиня-черных волос падала ему на лоб. - Считай, что тебе повезло, так как я не собираюсь сообщать твоему мужу о твоем поведении - Джон никогда не стал бы беспокоиться из-за моего поведения, - сказала она.

Мгновение она думала, что он ничего не станет отвечать на это.

– Я знаю, - сказал он тоном, как ни странно, и мрачным, и серьезным. - Только поэтому я и позволяю себе дразнить тебя.

Она смотрела себе под ноги, опасаясь споткнуться на какой-нибудь колдобине, но, услышав этот серьезный тон, подняла глаза.

– Ты единственная из всех известных мне женщин, которая никогда не собьется с пути истинного, - сказал он, ласково коснувшись ее подбородка. - Ты представить себе не можешь, как меня это восхищает.

– Я люблю твоего двоюродного брата, - прошептала она. - Я никогда не предам его.

Он опустил руку.

– Я знаю.

Он выглядел очень привлекательно в лунном свете, и так очевидно было, что ему не хватает любви, что у нее сердце сжалось. Конечно, не было на свете женщины, которая смогла бы устоять перед ним, перед этим идеальным лицом и крупным, мускулистым телом. И всякий, кто взял бы на себя труд вглядеться пристальнее в его душу, легко увидел бы в нем то же, что и она, - добросердечного человека, способного на преданность и верную любовь.

Было в нем, разумеется, кое-что и от черта, но, как подозревала Франческа, это-то и привлекало к нему дам в первую очередь.

– Не пора ли нам?… - Майкл, вдруг ставший воплощением любезности, кивнул головой в направлении дома. Она вздохнула и повернула назад.

Спасибо, что прогулялся со мной, - заговорила она снова после того, как несколько минут они шли, не нарушая дружелюбного молчания. - Когда я говорила, что этот дождь просто сводит меня с ума, я не преувеличивала.

– Ты этого не говорила, - вырвалось у него. Он сразу же прикусил язык. Она сказала, что чувствовала себя не в своей тарелке, а не что дождь сводит ее с ума, но только последний педант или же безнадежно влюбленный заметил бы разницу.

– Не говорила? - Она чуть сдвинула брови. - Ну, значит, только подумала. Я что-то сегодня медленно соображаю. Свежий воздух был как нельзя более кстати.

– Счастлив был оказаться полезным, - ответил он галантно.

Она улыбнулась, и они стали подниматься по ступеням крыльца Килмартин-Хауса. Дверь отворилась, едва они достигли верхней ступени, - должно быть, дворецкий поджидал их возвращения. Майкл подождал, пока с Франчески снимут ее синий плащ.