Последний синклит - Чингиз Абдуллаев

Все четверо вошедших сидели за столом, словно в ожидании новых участников этой сцены. И наконец дверь открылась, в проеме показался высокий седоволосый плотный мужчина, который толкал перед собой инвалидное кресло. В нем сидел старик с выпирающим кадыком. У него мелко тряслась голова, высохшие руки лежали на коленях. Красноватые водянистые глаза немного слезились. Однако каждый из находившихся здесь экспертов почувствовал твердость его характера.

По-настоящему упрямыми чаще всего бывают фанатики или старики, которым уже нечего терять. Но в глазах сэра Энтони Чапмена был еще и праведный гнев мстителя. Он не просто хотел найти возможного убийцу, он хотел мести, хотел высшей справедливости, совершенной еще при его жизни, и поэтому казался особенно беспощадным.

За спиной старика стоял, вероятно, его сын — Стивен Чапмен. Несмотря на более молодые, упругие черты лица, большое сходство между сыном и отцом было очевидным. У Стивена был более спокойный, холодный взгляд делового человека. Но и более отчужденный. Он, наверное, также хотел узнать истину, но в отличие от своего отца не был фанатиком. Или стариком, чтобы так неистово желать мести. Он жаждал только справедливости. И хотел обеспечить безопасность внука.

Стивен развернул инвалидную коляску и сел на стул рядом. После чего он взглянул на своего отца, как бы предоставляя ему право начать первым. Старик еще раз обвел взглядом всех присутствовавших.

— Господа, — строго начал он, — здесь собрались самые выдающиеся специалисты своего дела. Я думаю, что многие из вас знакомы друг с другом. Скажу откровенно: я потратил много денег и несколько недель, чтобы найти вас всех и собрать здесь, в Англии, в Дартфорде, — выдохнул он.

Все восемь экспертов молча следили за его речью. Рядом с каждым из них стояла табличка с именем в отличие от остальных четверых, сидевших за коротким столом и внимательно глядевших на старика, словно ожидая его приказа броситься на гостей.

— Вас, наверное, интересует, почему вас сюда пригласили, — продолжал старик, чуть задыхаясь. — Не скрою, что речь пойдет о моем погибшем внуке Роберте и его сыне Энтони.

Старик помолчал, оглядывая всех слезящимися глазами. Нет, он даже не оглядывал, он впивался глазами в каждого из экспертов, словно пытаясь определить, кто именно ему понадобится.

— Три года назад был убит наш единственный наследник, — наконец продолжил сэр Энтони. — Тогда мы посчитали, что это несчастный случай, которые иногда случаются в жизни любой семьи. Маргарет попала в больницу, где находится до сих пор. Эксперты признали ее невменяемой. Мы все были так ошеломлены горем, что не стали проводить специального расследования. Все казалось ясным.

Он закашлялся. Сын взглянул на него, словно попросив разрешения продолжить, но старик упрямо мотнул головой и снова начал говорить:

— По версии полиции, Маргарет, находясь в состоянии аффекта, выстрелила в Роберта. Она была в положении, и в результате случившегося шока у нее начались преждевременные роды. Слава Богу, что мальчика удалось спасти. Позднее эксперты доказали, что отцом ребенка был Роберт. Излишне говорить, что пуля попала ему в сердце и он умер мгновенно. Несчастная женщина родила мальчика на два месяца раньше срока и сошла с ума.

Дронго нахмурился. Он читал об этой жуткой трагедии семьи в газетах, которые затребовал себе по Интернету. Но в описании старика все выглядело еще более страшно.

— Нам казалось, что дело закрыто. Бог послал нашей семье Энтони-младшего, и Стивен переехал в Англию, чтобы воспитать мальчика в традициях дома. Но неожиданно выяснилось, что кто-то никак не может успокоиться. Кто-то хотел отравить нашего мальчика, убить его. Только Бог или Провидение спасло моего правнука.

Старик снова закашлял. Его сын подвинул к себе бутылку минеральной воды, налил воду в высокий бокал и протянул отцу. Тот отвел руку сына и, достав платок, вытер губы. После чего продолжал говорить уже более твердым голосом.

— Один раз нашего мальчика спасло Провидение, — сказал с некоторой одышкой сэр Энтони Чапмен, — но я не собираюсь сидеть и ждать, пока убийца нанесет второй удар. Я хочу знать, кто и зачем так настойчиво желает истребить членов нашей семьи. Я хочу знать, кто и зачем это делает. Кому мешает моя семья? Кто сводит со мной счеты столь чудовищным способом? И наконец, я хочу знать, кто убил моего внука.

При этих словах наступило некоторое оживление. Все переглянулись, заерзали на своих местах. Последняя фраза многих удивила.

— Простите нас, сэр Энтони, — сказал, переглянувшись с Хеккетом, Важевский, — нам не совсем понятны ваши слова. Что значит, кто убил Роберта? По-моему, все знают, что Роберта застрелила его возлюбленная, мать мальчика.

— Нет, — строго ответил старик, — это не так. Мистер Доул, я прошу вас рассказать присутствующим о вашем расследовании.

Семеро экспертов повернулись, чтобы взглянуть на сидевшего с краю, ближе к старику, Мишеля Доула. Несмотря на свой возраст, он выглядел совсем неплохо для семидесяти лет. Доул кивнул сэру Энтони и, глядя перед собой, начал говорить:

— Сэр Энтони Чапмен не поверил в официальную версию случившегося убийства и спустя два года после рождения мальчика попросил меня расследовать обстоятельства гибели Роберта Чапмена. Мне удалось установить, что мистер Роберт был застрелен в своем имении, в Ричмонде.

Доул говорил сухим ровным тоном, словно читал лекцию собравшимся. Его лицо не выражало никаких эмоций.

— Мне удалось установить, что его возлюбленная никогда не бывала в Ричмонде. Они встречались только в Лондоне. Неожиданно она получила какое-то сообщение, которое заставило ее бросить все дела и приехать в Ричмонд. Ее подруги помнят, что она вела себя как человек, с трудом сдерживающий свои эмоции. Врачи подтвердили, что она была истеричкой, простите меня, сэр Энтони, но я должен отметить и этот факт.

— Продолжайте, — прохрипел старик.

— Она приехала в имение, ворвалась в комнату мистера Роберта, и там произошла трагедия. Вернее, все услышали выстрел. Когда в комнату вбежали люди, она держала в руках ружье и кричала от ужаса. Роберт лежал на полу. Эксперты определили, что смерть наступила мгновенно. Однако я обратил внимание на некоторые детали, которые следователю показались несущественными. Во-первых, ружье. Это было старинное ружье, и обращение с ним требовало определенных навыков, которых у несчастной женщины не могло быть. Но предположим, что выстрел раздался случайно. Такое иногда бывает.

Тогда я обратил внимание еще на один факт. Меня смутили собаки, которые были в имении. У мистера Чапмена — превосходные экземпляры гончих псов. Так вот, они бросились в комнату после выстрела, когда туда уже спешили люди. К счастью, собак отогнали. Вы меня понимаете, господа? В тот момент никто не обратил внимания на этот факт, а ведь кабинет Роберта Чапмена находился на первом этаже. На первом этаже, — подчеркнул мистер Доул, — тогда как животные были в момент выстрела на втором этаже.

Дронго и комиссар Брюлей переглянулись.

— Она ни разу не была в имении, — вспомнил Дронго. Комиссар согласно кивнул. Оба подумали об одном и том же.

— Вот именно, — подчеркнул Доул, — если собаки почувствовали чужого, а они должны были почувствовать его, то несчастная женщина не смогла бы добраться до комнаты Роберта Чапмена и успеть выстрелить. Животные же отреагировали на присутствие постороннего только после выстрела. После, господа. Из этого я сделал вывод, что, во-первых, стрелявший был кем-то из людей, уже бывавших раньше в имении, или, еще точнее, работавших там. Это был знакомый человек, на присутствие которого животные не реагировали. И второй вывод — несчастная Маргарет не была убийцей Роберта Чапмена. Она ворвалась в комнату после выстрела и, увидев отца своего ребенка умирающим на полу, от растерянности схватила ружье. Очевидно, шок был слишком сильным. К тому же она была на седьмом месяце беременности. Плюс некоторая истеричность ее характера. После выстрела прошло несколько секунд, и, когда люди ворвались в кабинет, собаки сбежали со второго этажа. Но слишком поздно: Роберт Чапмен был уже мертв. А у матери его ребенка начались преждевременные роды.

— Интересная сказка, — заметил раздраженно Уорд Хеккет. — Однако для того, чтобы мы поверили в эту историю, нужны конкретные доказательства. Кто может подтвердить, что собаки не почувствовали чужого человека сразу, как только она вошла в дом? Еще до выстрела? У вас есть доказательства? Кто ваш свидетель?

— Я, — громко сказал Стивен Чапмен, молчавший до сих пор. — Обе собаки были со мной, — добавил он, — и я точно помню, что они начали нервничать только после выстрела. После, а не до, — подчеркнул он. — Мой кабинет находится на втором этаже, но присутствие постороннего они бы сразу почувствовали.