Нежданное счастье - Сьюзен Дай

К двадцати семи годам для Марии стало привычным делом начинать все сначала. Она не любила вспоминать, во скольких приемных семьях она жила ребенком. А потом попытки Квентина сделать карьеру бросали их по всей стране.

Когда он умер, Мария решила в последний раз попытаться начать новую жизнь, выбрав для этого Грэнбери. Привлекательный и уютный, с отреставрированной центральной городской площадью, сверкающим озером и очаровательными старинными домами, он казался идеальным местом для того, чтобы растить ее детей.

Она нашла Паркера и его антикварный магазин — ответ на ее молитвы. Квентин, несмотря на многообещающую карьеру, оставил семью в долгах и без страховки.

В Грэнбери Мария попыталась оставить всю боль в прошлом. Аманда пошла в подготовительный класс, Лорен с нетерпением готовилась поступить туда будущей осенью. А Рори, которому сейчас год — он родился всего за несколько педель до внезапной смерти своего отца, — не помнил, что жил где-то еще.

В прошлом году Мария создала новый мир — для себя, для девочек и Рори, и даже для Холди. Старушка настояла на том, чтобы переехать с ними в Грэнбери после смерти Квентина. Она отказалась от большого жалованья, которое платил ей Квентин, и согласилась на гораздо меньшую сумму, которую могла теперь позволить себе Мария, заявив, ЧТО хочет быть там, где может им понадобиться.

Мария не представляла свою жизнь без помощи Холди. Холди была просто сокровищем — и так же, как и дети, она теперь зависела от Марии.

У Марии онемела спина от напряжения. Она не могла разочаровать свою семью. Она не собиралась сдаваться без борьбы.

— Я бы не сказала, что жизнь так уж справедлива, — вдруг сказала она Холди. — Но я точно знаю, что ее можно сделать такой. Если Дэниел Уэстбрук собирается продать дом и магазин, я просто обязана заставить его передумать.

— Вот и молодец, — поддержала Холди.

Мария начала обдумывать план.

— Семья Уэстбрук обосновалась в этом городе больше ста лет назад, — подчеркнула Мария, думая вслух. — Он должен быть сумасшедшим, чтобы порвать такие узы, связывающие его с прошлым. — Мария была рада, что ее слова прозвучали уверенно. Она не хотела заставлять Холди беспокоиться.

— Конечно! — согласилась Холди. — Кроме того, когда этот парень увидит, как ты все изменила в магазине, он будет поражен.

— Надеюсь, что так. — «Уэстбрук» еще не совсем вышел из кризиса — но Мария знала, что дела пойдут успешно. Если только Дэниел не выбьет почву у нее из-под ног. У всей ее семьи. — Я не хочу начинать все сначала — опять.

Холди ободряюще обняла ее.

— Тебе и не придется, — заявила она, отпуская ее. — Это просто невозможно. Ты уже столько вынесла! — Она улыбнулась, ее широкое морщинистое лицо приобрело обычное веселое выражение. — Если ничего не получится, — добавила Холди, подмигнув, — у нас всегда есть под рукой сковородка. — Она взяла стакан с водой. — Лучше я отнесу это Лорен, пока она сама не прибежала за ним.

Холди покинула кухню с таким видом, будто все в надежных руках — руках Марии. Но у Марии не было такого оптимизма.

Мария смотрела вслед Холди. Беспокойство снова накатило на нее, когда она осталась одна. Она мерила шагами кухню, ее босые ноги мягко и неслышно ступали по гладкому деревянному полу.

Ожидая, когда чайник закипит, Мария остановилась перед огромным, от пола до потолка, окном в обеденной нише. Прижавшись лбом к прохладному стеклу, она взглянула в темноту за окном и закрыла глаза.

Она солгала Холди.

Мария хотела начать все сначала. Правда была в том, что она не знала, сможет ли.

Дэниел сидел на диване, постукивая пальцами по колену. В кухне стало тихо после внезапного взрыва хохота, донесшегося и до гостиной.

Пожилая женщина присоединилась к Марии, когда та готовила чай. Пройдя туда и обратно через гостиную мимо Дэниела, она не сказала ему ни слова. Над чем это они так смеялись? Над ним — загнанным в угол сковородкой и битой?

Дэниел решил, что не стоит чувствовать себя уязвленным ситуацией. Он не ожидал найти в доме толпу народу. Но поскольку среди них была прекрасная Мария Баррет, как он мог жаловаться?

Она поразила его своим разительным отличием от женщин, которых он знал, — таких, как Соня. Соня как-то заявила ему, что не собирается заводить детей, чтобы не испортить фигуру. Это привело к окончательному разрыву их отношений.

До тех пор, пока Соня не подняла этот вопрос, Дэниел сам никогда особенно не задумывался о детях, всегда слишком занятый карьерой. Он и сейчас не был уверен, что мог бы стать хорошим отцом, но вполне допускал такую мысль.

Материнство, решил он, очень идет Марии Баррет.

При этой мысли Дэниел встал, вышел в холл и прошел дальше в глубину дома. Осторожно приоткрыв кухонную дверь, ОН с интересом заглянул внутрь. Слова застряли у него в горле, когда он увидел Марию, стоящую у окна, прижавшись лбом к стеклу: длинные волосы упали на лицо, обрамляя нежные щеки, глаза закрыты. Ее плечи опустились, как будто бы груз, лежащий на них, вдруг стал слишком тяжелым. Дэниел ощутил растущее чувство вины. Догадывалась ли она о его планах продать дом? Неужели этот дом значит для нее так много?

Он вспомнил ту решимость, с которой она ворвалась в комнату, защищая своих детей. Огонь в ее синих глазах доказывал, что она никому не позволит причинить вред тем, кого она любит. Глядя на нее сейчас, он чувствовал, что этот огонь не вырвется наружу без серьезной причины.

Дэниелу вдруг стало интересно, как часто Марии приходится защищать ее небольшую семью от враждебного мира. Ему не понравилась эта мысль, ведь сейчас он оказался олицетворением того, от чего она должна защищаться. Защищать себя, детей и Холди.

Чайник засвистел. Дэниел юркнул обратно в гостиную.

Он не хотел, чтобы Мария видела его.

И хотел бы никогда не встречать ее.

Глава 3

Мария вошла в гостиную, неся поднос, нагруженный чайником, сахаром, чашками и блюдцами. Несколько пакетиков разных травяных чаев были сложены с одной стороны подноса.

Она поставила поднос на кофейный столик и уселась в мягкое кресло напротив Дэниела, сидящего на диване. Она тут же почувствовала его мужской запах. Так пахнет смесь прохлады и свежести. Так пахнут красные листья, кружащиеся в осеннем воздухе. Это показалось ей ужасно привлекательным и таким же обезоруживающим, как и его глаза цвета виски.

Мария попыталась сосредоточиться на чае, задавая себе вопрос, как долго она сможет сохранять самообладание.

— Какой чай вы предпочитаете? — спросила она. — Есть цветочный с медом, апельсиновый, ягодный.